Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

— Я подозреваю, что рынок канареек влияет на ситуацию в Империи? — Альбин усмехнулся.

— Да нет же, это ситуация в Империи влияет на рынок. И то, что готовится. Если торговцы начали разоряться, значит, что-то изменилось. Если на рынке появляется какой-то продукт, значит, он откуда-то взялся, значит, кто-то, где-то перестал его покупать. И торговцы, потерявшие спрос, избавляются от товара, пока он не обесценился вовсе или пока их потери еще не настолько велики.

— Значит, некто перестал покупать птиц и это перенасытило рынок. Только не пойму никак, что бы это могло значить? Зачем еще, кроме пения, нужны эти птицы.

— А вот это уже хороший вопрос. Но отвлечемся немного. Или скорее зайдем с другой стороны. Вспомни Саржа и скажи: кому он мог бы быть нужен?

— Подозреваю, что вы намекаете на акцию Императора, направленную против монополии тер Гарита, — Альбин оставил канареек в покое и уселся в кресло.

— Именно. Но ведь тер Гарит был не единственным монополистом Империи. Просто он зарвался: военные заказы, которые он подмял под себя это - отличный источник дохода. Но военным нужны не только теплые штаны, им нужно и оружие, а оружие это…

— Сталь... Вы говорите сейчас о князе ван Зунар.

— Именно, - повторилась герцогиня, — Более двух третей железных и медных рудников под его рукой. Шахты, обогащающие и перерабатывающие компании, цеха по производству и литейные, способы доставки и снабжения. Империя в империи. Сейчас он один из самых богатых людей в стране. Пока он не зарывается как тер Гарит, Императору не выгодно его трогать. Но он самая явная следующая мишень для антимонопольной кампании. Я вижу, что ты не понимаешь до конца. Ладно, я скажу прямо, ван Зунар - единственный крупный скупщик певчих птиц на всей территории Империи от юга до севера.

— Значит, он перестал покупать канареек? Может он завел себе новое развлечение...

— О Боги, я нанимала этому мальчишке лучших учителей! С ним занимались и учили наукам и этикету самые светлые головы империи. Я потратила на это столько средств… — герцогиня картинно заломила руки. — Воистину, мир полон обманщиков и бракоделов…

— Полно леди, ваши старания не прошли даром. Но все равно, я не понимаю ничего. При чем тут шахты и канарейки.

— Ох, придется мне видно взять назад свои слова о мужчине, которого не требуется водить за ручку. Ладно... Знаешь ли ты, мой дорогой, как добывают железо, из которого варят столь любимую вами, мужчинами, сталь.

— Ну, разными методами, но полагаю, сейчас речь пойдет о шахтах.

— Истинно так. Представь себе суровых мужчин, что день за днем спускаются в недра земли, вгрызаются кирками и кайлами в горы, пытаясь отобрать у них нужные минералы и породы. Они погибают под обвалами, захлебываются в воде, задыхаются в тесных ходах и лазах. И каждый такой погибший шахтер - это огромный удар по кошельку владельца шахты. Это - тонны не добытой руды. Это - компенсации семьям и родичам. Это - волнения и недовольство товарищей шахтера. Ты думаешь ван Зунар не умеет считать деньги? С каждым годом эти отважные люди забираются все глубже и глубже. С каждым годом их работа становится опасней, и, конечно, с каждым годом появляются новые техники и механизмы безопасности. Но кое-что остается неизменным много лет и это - канарейки.

— Канарейки?!

— Я слышу эхо? Мне стоит поговорить с архитектором. Я хотела тихую маленькую комнату, — Леди Сар иронично улыбнулась опешившему юноше.

— Вы - язва, гецогиня, — Альбин подлил вина в протянутый бокал.

— Знаешь, если надеть тебе на голову кожаный мешок - ты задохнешься. Если спрятать тебя в погреб и законопатить все щели - ты задохнешься. Ты просто уснешь, надышавшись собственного дыхания. Но Земля щедро делится с нами и иными газами. К примеру, если я задую светильники, но не поверну кран, то, в итоге, ты снова задохнешься.

— У Вас богатая фантазия, леди. Но я предпочел бы обойтись без экспериментов.

— Зря, это бывает весело. К примеру, если я сейчас все же погашу светильники, мы с тобой умрем нескоро. Пока соберется довольно газа, пока еще мы надышимся им. А вот эти мелкие птахи начнут падать уже минут через десять. Это - самые древние и самые надежные газовые анализаторы, и шахтер никогда не сунется в шахту без маленькой клетки с чирикающим другом. Распорядители шахт следят, как за рабочими, так и за их питомцами. Это позволяет им понять, когда, например, следует продуть шахту или когда нужно уменьшить смену.

— Ага, а теперь канареек никто не покупает, значит ван Зунар планирует закрыть шахты или продать?

— Вряд ли продать. Скорее он знает нечто, чего не знаем мы. И если собственных запасов ему еще хватит на некоторое время, то надо понимать, что оно не так уж и велико.

— Но почему он перестал скупать птиц, это ведь подозрительно.

— Скупость, мой дорогой, и невнимание к деталям. Да и подозрительность твоя почему-то спала, пока я тут битый час пыталась так или эдак натолкнуть тебя на эту мысль.

— Вы думаете он один из заговорщиков?

— Я в этом более чем уверена. В крайнем случае, он так или иначе знает нечто, о чем не поделился со своим сюзереном, а значит он предатель.

— Я, конечно, преклоняюсь перед вашим умом. Но неужели никто не заметил этого кроме Вас.

— Ух, довольно вина на сегодня. Налей мне соку. Конечно, заметили, и сделали выводы. Поверь сейчас, пока мы разговариваем, умные люди делают ходы, которые разорят одних и обогатят других. Но делиться своими догадками или подозрениями никто не будет.

— Ладно, а что будем делать мы?

— Как что? Побеждать, конечно. Сейчас ты мне скажешь, как ты устроился и чего узнал, а вечером я приглашена на прием у ван Зунара. Похожу, послушаю. Женщина может многое узнать, если ее уши открыты, а разум готов понимать.

— Вы - опасная женщина, герцогиня. Уже то, что мы с вами на одной стороне, вселяет в меня нешуточную уверенность.

— Помни об этом, Альбин. Помни, когда будешь нуждаться в поддержке и помни, когда задумаешь глупость. Ибо если что, я откопаю тебя из самой глубокой норы и... — она ласково улыбнулась юноше, погладив его по щеке. — ...женю. Кстати, я тут слышала, тебе приглянулась племянница замковой поварихи. Как ее? Сара. Вроде милая девушка. Ничего, что низкого рода. Главное, что здорова и неглупа. Расскажи-ка мне про нее.

Альбин скрипнул зубами и потянулся наполнить бокал графини багровым, гранатовым соком:

— Скажите мне, любезная тетушка... я надеюсь, вы позволите мне и впредь вас так называть? Разве мы не должны сообщить об этих подозрениях Его Величеству? — понизив голос, чтобы скрыть раздражение, спросил Альбин.

— Не отказывай себе в удовольствии, - ехидно усмехнулась герцогиня, подняв бокал, она посмотрела сквозь багрянец на юношу. — Но все же ты меня поражаешь. Неужели ты думаешь, что Император, взращенный с самого детства, обучаемый лучшими крючкотворами и подлецами нашей страны, пребывает в неведении? Он уже делает ответные шаги, к примеру, слышал ли ты о прошедшем вчера Малом Судилище?