Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

-Мне не нравится, что ей приходиться рисковать. Она - не приманка, она - человек.

-Мне тоже не нравится, но я не могу извлечь из нее частицу твари. Мы и так достаточно рискуем. Ты думаешь он не распознает ловушку? Думаешь он не готовится к новой встрече. Я мыслю, тварь сделает выводы и придет куда сильней и подготовленней, чем в первый раз.

-Тогда может переиграть? Вы застали ее врасплох в первый раз, что мешает сделать это дважды?

-То, что в первый раз у меня, опять же, была приманка. И мне сильно повезло, что я смог уловить запах твари на улицах столицы.

-Я могу подключить стражу, могу подключить ходоков и нюхачей. Мы перероем город и…

-И он почует и уйдет, оставив после себя реки крови, текущие по улицам, - перебил Сатхи. - Я не уверен вообще, что он придет к девчонке. Кто знает, может его и в городе-то нет. Не дергайся Альбин, если он не появится, то тогда и будем думать. Сейчас же сосредоточимся на основном плане.

-Это неправильно. Мы ставим все на кон, не продумав вариантов.

-А смысл? Делай, что можешь и будет, как будет.

-Неправильно, - упрямо тряхнул головой Альбин, - Планирование - это наука, искусство. А мы уперлись в единственный вариант.

-И что говорит твоя наука?

-Она говорит, что неправильно рассматривать план, как рецепт. Это - не действие, ведущее к цели, не даже их совокупность. Это - не прямая, это - древо вероятностей. Планируя, ты должен просчитывать все вероятности, настолько насколько можешь. И на каждое ответвление, на каждую случайность у тебя должен быть план. И при этом, нельзя действовать исходя из расчетов далее, чем на два шага, ибо любая случайность может смешать карты, исказив вводные данные.

-Сложно как-то. Но, если желаешь, будь по твоему. У нас основной план. Я буду придерживаться его, а ты планируй случайности. Договорились?

Альбин покачал головой, отворачиваясь от жнеца. Как такое могущественное существо может быть таким легкомысленным? Или в том-то и дело? Возможно, именно его сила позволяет ему идти, не обращая внимания на мелкие помехи, которые другого остановили бы или заставили свернуть с пути. Интересно, а тварь мыслит похоже? Может и он не рассчитывает вероятности, а лишь действует, исходя из своей силы и уверенности? Можно ли подловить его на этом? Огромный камень, катящийся с горы, может свернуть, натолкнувшись на маленький камешек. Но, набрав скорость, он может раздавить любое препятствие, не заметив. Набрала ли скорость тварь?

На козлах залихвацки свистнул молчаливый кучер, как и карета, выделенный Данте из своего немаленького штата.

Мысли юноши скользнули в иную сторону: заговорщики… Стал ли он ближе к ним? Есть ли у девушки информация, могущая пролить свет на заговор? Может пока нор Амос теряет время, бегая за призраками, и влезает в чужие разборки шансы на раскрытие заговора тают, как кусок сахара в кипятке? Север, конечно, утвердил его линию расследования, но не Север дал ему задание. Да и Император явно указал, что несмотря ни на что, именно Север находится в подчиненном положении.

Конечно это не значит, что нужно отвергнуть помощь и мудрость наставника. Но в первую очередь, надо думать своим умом и принимать решения самому, лишь соотносясь, а не руководствуясь чужим мнением.

***

Маяк горел, не тихо пульсировал на грани сознания, а яростным ревом пламени будоражил, звал к себе.

Один шаг, предпоследний шаг к свободе. От чего именно он казался самым сложным? Все уже решено, уже свершены приготовления, восстановлены ресурсы, оставлена мучиться в сомнениях и ожиданиях возлюбленная. Он все решил, так отчего медлит теперь? Почему именно вид этих полуразрушенных зданий, запах древней боли, пропитавший само место, на котором стоял старый коллизей, наполняет его нерешительностью? Почему ни прозрачные слезы провожавшей его Виолы, ни страх перед встречей с Красным Палачом? Последний шаг перед неизвестностью?

Калинич качнулся с пятки на носок, активируя спящие резервы, заставляя ихор ускоряться в жилах и прислушался к его тихому шелесту. К его пульсации, в такт которой бьется пламя маяка. Не слишком ли он спешит? Не пропустил ли он удобный момент?

Вчерашним вечером, он также стоял содрогаясь под ритмами маяка. Наслаждаясь? Мучаясь? Вчерашним вечером он не вошел в храм, где укрывалась цель. Конечно, удобнее было бы встретить ее за стенами города, где некуда бежать и негде скрыться.

Там, на полпути к застывшему вдалеке лесу, ему не смог бы помешать неизвестный противник. Там, где нечему гореть и негде расставить ловушки. Но он обещал Виоле и остался с ней, упустив момент, когда цель вошла в город. Упустив момент, когда она миновав все узкие улочки и широкие проспекты, скрылась под эгидой Храма Всех Богов.

Механик мог бы вступить в его тенистую прохладу. Молнии не ударили бы с каменных сводов, и Боги не явились бы покарать святотатца. Но как только он применил бы свои силы, стоило бы ему обратиться к ихору, разогнать его по жилам, как сразу забили бы в набат служители различных богов и последователи культов. Дальнейший прогноз обещал ему лишь муки и поражение. Вчера Механик отступил, затаился и упустил момент, когда цель покинула защиту храма.

Почему здесь? Почему именно это место? Усыпаны ли помещения и переходы многочисленными ловушками? Ждет ли его засада, способная помешать сделать такой необходимый предпоследний шаг?

Конечно! Глупо было бы думать иначе. Сможет ли его остановить приготовленное? Посмотрим. Криво усмехнувшись, Калинич снял с плеч плащ, оставив его болтаться на ветке в рощице, из глубины которой наблюдал за комплексом и сделал первый шаг к неизбежному.

****

Застыв, окутанный функцией, в глубоком трансе, Сатхи ощутил присутсвие искажения. Не расплетая лепестков прозрачной пелены, не тревожа дыханием или движением нитей огромной паутины, исходившей из кокона и затянувшей большую часть комплекса и даже половину арены цирка, он вслушался в Мир.

Испорченный был близко, но не настолько, чтобы жнец мог указать направление пальцем. Тварь ждала.

Ну что же, жнец тоже умел ждать. Замерев в центре своей паутины, аккуратно, чтобы не потерять сосредоточенности, он обратился к первоисточнику своих сил - к Природе. Он не возносил молитв, не просил сил или помощи. Сатхи напитывался уверенностью выбора. С неизбежным фатализмом он искал в себе частички смущения и неуверенности, но находил лишь усталость и чувство верного пути.

Тварь шевельнулась, искажение затронуло Мир. С каждым шагом неумершего в ткани реальности оставались дыры. Конечно, они затягиваются в тот же миг, но стон Природы, боль Мира порождали последствия. Последствия, которые может не ощутить нынешнее поколение, или следующее за ним, но которые так или иначе проявятся со временем.