Аарон Дембски-Боуден - Коготь Хоруса

«Хайон, он знает будущее. Это создание — сосуд подлинного провидения. Его необходимо связать!»

«Нельзя связать осколок силы Императора».

«Мы должны попытаться!»

До того момента меня никогда не беспокоило угасание сил моего бывшего наставника. Он всегда жаждал заполучить любой обрывок провидческих озарений, однако я впервые засомневался в его собственных способностях видеть сквозь дымку возможных будущих. Он не смог предупредить меня о засаде в сердце шторма, но я не обратил на этот промах особого внимания. Прорицание — ненадежное искусство, и даже те, кто утверждает, будто видит будущее, не могут однозначно предсказать путь, ведущий к нему. Но теперь, после этой внезапной демонстрации отчаяния, та неудача начала вызывать у меня сомнение.

За последние годы собственные видения Ашур-Кая становились все более редкими и беспорядочными. Слабел ли он со временем, проведенным в Империи Ока? Могло ли быть так, что он искал опору для своих угасающих сил?

Мы потихоньку приближались. Похолодевшие от заявлений Солнечного Жреца руки нащупывали оружие в кобуре. Телемахон держался слева от меня, Леор — справа, а Гира кралась, припав к палубе и прижав уши к песьему черепу. Восседающий на троне призрак пребывал в рассеянности — его заворожило нечто невидимое и неслышимое для всех нас.

— На каждого из вас есть стих и припев в Песне, исполняемой Хором Императора. Предупреждения о возвышении, о пробуждении, об убийстве и огне меж звезд. Такими вы намерены стать? Орудиями разрушения? Проклятием Человечества?

— Человечество уже забыло, кто мы такие, — сказал Телемахон. — Мы изгнанники. Просто сказки, которыми пугают детей, чтобы те слушались.

— Я прошу вас повернуть назад, — повторил Солнечный Жрец.

Его золотое лицо покрывали смазанные пятна — отражения красных осветительных сфер мостика.

— Этого не будет, — ответил я.

«Братья, к оружию».

Телемахон не стал обнажать мечи, а вскинул свой болтер. Он прицелился, с хрустом ударив оружием о наплечник. Цепной топор Леора коротко взвизгнул. В моей руке был привычный вес Саэрна.

«Прекратите эту агрессию! — пришел импульс от Ашур-Кая. — Это существо — провидец. Мы должны связать его. Должны поучиться у него».

Очередное требование внимать еще не начертанному будущему, вместо того чтобы принимать собственные решения, вызвало у меня лишь раздражение. Ашур-Кай. Саргон. А теперь и этот выходец с того света.

«Ашур-Кай, это мой корабль. Я не прислушиваюсь к капризам призраков».

«Нет? — В его разочаровании почти промелькнули просительные нотки. — Исключительно к капризам чужих и демонов?»

Больше всего мне запомнились глаза Солнечного Жреца. Взгляд, который должен был быть безжизненно-металлическим, ярко выражал выполненную в холодном золоте эмоцию. Он боялся. Боялся нас. И впрямь — он явился в этом безобидном обличье лишь для того, чтобы повстречаться с убийцами. Это не было воплощением мощи Императора. Всего лишь отчаянный последний вздох умирающего. Чтобы говорить от имени Императора, психическое месиво варпа породило жестокого и трусливого посланца.

— Ты бы уничтожил нас, если бы мог, — с вызовом сказал я ему, — но мы миновали Огненный Вал. Ты можешь только швырять на корпус горящих Нерожденных, а когда это не срабатывает — прибегать к мольбам. А теперь взываешь к нашей морали? Призрак, ты проповедуешь нравственность не тем слушателям. С чего нам поворачивать назад? Что ждет нас тут? Чему ты пытаешься помешать?

Одеяние медленно колыхнулось, и дух поднялся с моего командного трона. Мы с Телемахоном крепче сжали оружие, стоя в полной боевой готовности. Пистолет Леора дернулся и раскатисто загрохотал на расстоянии чуть более полуметра от моего правого уха. Болт попал восставшему мертвецу в грудь, разметав по трону грязные обрывки ткани и внутренности.

«Нет! — раздался с наблюдательного балкона у нас над головами безмолвный крик Ашур-Кая. — Кровожадный негодяй!»

— А ну-ка сядь на место! — ощерился Леор на призрака.

Несмотря на пробитую в груди дыру, Солнечный Жрец не упал. Его тонкие пальцы заметно задрожали. Под кожей на руках потемнели вены. Металл лица начал тускнеть и ржаветь, старея у нас на глазах.

— Вы — погибель империй, — сказал нам дух, распадаясь на месте. — Вы станете концом Империума. Этого ли вы желали для себя, когда детьми впервые взглянули на ночное небо своих родных миров?

Он указующе простер руку, из-под чернеющих ногтей которой сочилась зловонная жидкость. Девственно-белое одеяние замарали кровь и экскременты. Выступающие пятна медленно расползались. Золотое лицо покрылось паутиной трещин.

— Конец Империума… — задумчиво произнес Телемахон.

Леор фыркнул:

— На мой вкус, малость театрально, но звучит приятно.

Солнечный Жрец упал на четвереньки, покорившись разрушающему его гниению. Внутри предплечья с сухим резким треском переломилась кость, и он рухнул на палубу кучей тряпья. Вокруг нас клубился смрад разложения. Телемахон подошел к умирающему и поставил сапог ему на спину.

— Маленький призрак, я сам хозяин своей судьбы и не люблю пророчеств.

Возможно, в этом я был впервые согласен с ним. Он пнул разлагающегося жреца в бок, принудив привидение перекатиться на спину. Я ощущал, насколько слаба его злость — эмоция присутствовала, но ей не хватало пыла. Еще недавно он бы наслаждался насилием, чувствуя возбуждение от власти над другим существом, — однако это удовольствие было одним из множества, которых я его лишил. Теперь Телемахон мало что чувствовал, если только я не позволял ему этого. Не существовало лучшего способа держать его в узде, чем контролировать ощущения, ради которых он жил.

Ашур-Кай наконец-то добрался до нас и упал на колени рядом с угасающим призраком. Его красные глаза все еще слезились от света Астрономикона, заливавшего мостик, пока мы не закрыли оккулус.

— Ты плачешь, альбинос? — рассмеялся Леор.

— Глупцы, — прошептал Белый Провидец. — Уничтожить столь полезное создание… Воплощение самого Императора… Глупцы, все вы.

Солнечный Жрец не мог говорить. Из распахнутого металлического рта белой дымкой сочился туман. Одна из трещин на щеке разошлась, половина маски отвалилась, и показалось прятавшееся под ней, лишенное кожи лицо. Существо попыталось снова подняться на трясущихся, тонких, как палки, ногах. Сапог Телемахона опрокинул его обратно на пол. Ашур-Кай выглядел опустошенным. Во взгляде, которым он наградил Леора, была такая боль, что мне показалось, будто он сей же час готов вырвать душу Пожирателя Миров из тела.

— Глупцы, — повторил он тише, но более яростно.