Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома

— Может, ты и прав, — рассеянно проговорил убийца. Сухой доски он пока так и не нашёл.

— Ты-то, выходит, конопатчик, да? Зазноба у тебя тут, в Арэне? Небось сам бы удавился, чтоб с нами уйти в море? Да только нам и так не протолкнуться — сам казначей да ещё двое надушенных господ.

— Надушенных господ?

— Ага, видел уж одного — на борт поднялся минут десять назад. Гладкий, что крысиная какашка, весь блистает да благоухает, но сколько цветочным нектаром ни брызгай, а заднепроходца за лигу видно, если понимаешь, о чём я.

Калам ухмыльнулся в темноте. Не совсем, старый ты шлюп, но догадываюсь.

— А что второй? — поинтересовался убийца.

— Да тоже небось, только его я ещё не видел. Поднялся на борт с капитаном, говорят. Семигородских кровей, не поверишь. Это ещё было до того, как нас капитан вытащил из портовой кутузки — да и не за что нас там было держать, учти, — Худов дух, вот насядет на тебя взвод солдат и давай придираться, так ты бы тоже, верно, кулаком их погладил, а? Мы и на десять шагов от трапа не отошли — вот тебе и увольнение!

— Последний порт захода?

— Фалар. Бабы здоровее, рыжие да мускулистые — всё, как мне нравится. Эх, было времечко!

— Груз?

— Оружие довозили, чтоб успеть до флота Тавор. По волнам скакали, словно хрюшка, скажу тебе — и точно так же доскачем до самой Унты. Выпятишь чуток брюшко, и твой хозяин ручки-ножки замочит, а? Зато деньги хорошие, я так думаю.

Калам разогнулся.

— Для полного ремонта времени не хватит, — проговорил он.

— Никогда же его нет, но — благослови тебя Беру — делай, что можешь.

Убийца откашлялся.

— Уж прости, но ты ошибся. Я не из людей конопатчика.

Моряк застыл над одним из тюков.

— А кто?

Калам вытер руки о его плащ.

— Я — второй надушенный господин.

В темноте трюма воцарилась тишина, затем послышалось тихое бормотание, а затем:

— Извиняйте, сударь.

— Не извиняйся, — бросил убийца. — Кто бы поверил, что один из гостей капитана полезет сюда, чтобы пощупать борта? Я человек осторожный, и, увы, это всё меня не успокаивает.

— Малость протекает, правда, — сказал моряк, — но у капитана трое верных людей воду откачивают по часам, сударь. И любую волну удержит, уж много раз проверено. У капитана-то есть счастливая рубашка!

— Я её видел, — проворчал Калам и зашагал вдоль ряда сундуков, украшенных печатями Первого Кулака. Он уже добрался до лестницы и положил руки на перекладины, но вдруг остановился. — А как у бунтовщиков дела на Сахульском море?

— Всё горячей, сударь. И благослови всякий бог морпехов, потому как мы с таким грузом и от плоскодонки не уйдём.

— А эскорт?

— Пормкваль приказал флоту Нока удерживать гавань. Они нас прикроют в Арэнской бухте до самого выхода в Криводожальское море.

Калам поморщился, но промолчал. Он поднялся по лестнице на верхнюю палубу.

«Затычка» тяжело покачивалась на волнах у имперского причала. Грузчики и матросы были заняты работой, так что убийце было тяжело найти место, где он не путался бы у кого-то под ногами. Наконец Калам нашёл хорошую точку обзора на юте, около штурвала. На противоположной стороне широкого каменного причала был пришвартован большой малазанский транспортный корабль. Лошадей, которых он привёз из Квон-Тали, выгрузили ещё час назад. Остались лишь несколько портовых рабочих, которые выгружали останки забитых животных, не переживших долгое плавание. Обычно мясо таких коней засаливали, если только корабельный врач признавал его съедобным. Шкурам на борту находили множество способов применения. Таким образом, портовикам остались головы да кости, на которые, тем не менее, нашлось множество покупателей — люди столпились у самого имперского поста в начале дока.

Капитана Калам не видел уже два дня — с того утра, когда они поднялись на борт. Тот проводил убийцу в маленькую каюту, которую для него выкупил Салк Элан, и быстро оставил одного, отправившись вызволять свою команду из тюрьмы.

Салк Элан… Жду не дождусь составить с тобой знакомство…

У трапа послышались голоса, и Калам увидел, что на палубу поднялся капитан. Сопровождал его высокий сутулый мужчина средних лет с длинным, острым, болезненно тонким лицом. Он густо покрыл щёки светло-голубой пудрой по новейшей придворной моде и облачился в напанский морской костюм, который был ему явно велик. Рядом высились телохранители — крепкие, краснолицые, с густыми чёрными бородами и грубо заплетёнными усами. На них были плоские шлемы с наносниками и полные кольчужные рубахи, у поясов — широкие тальвары. Определить происхождение телохранителей Калам не смог. Сами воины и их хозяин очень неуверенно стояли на мягко покачивающейся палубе.

— Ага, — проговорил за спиной у Калама тихий голос, — вот и казначей Пормкваля.

Калам молниеносно обернулся и обнаружил, что говоривший стоит рядом, облокотившись о планширь. На расстоянии выпада .

Мужчина улыбнулся.

— Тебя хорошо описали.

Убийца внимательно рассмотрел незнакомца. Он был молод, строен, одет в свободную, ядовито-зелёную шёлковую рубаху. Лицо приятное, но слишком резкие черты, чтобы назвать его дружелюбным. На длинных пальцах поблёскивают кольца.

— Кто? — резко спросил Калам, которого внезапное появление этого человека вывело из равновесия.

— Наш общий друг в Эрлитане. Я — Салк Элан.

— У меня нет друзей в Эрлитане.

— Значит, я неудачно выразился. Тот, кто был должен тебе, и кому, в свою очередь, был должен я, так что мне было поручено обеспечить твоё отбытие из Арэна, что я, собственно, и сделал, избавившись, таким образом, от всяких других обязательств — и весьма вовремя, смею заметить.

Никакого оружия у этого человека Калам не заметил, и это говорило очень о многом. Убийца презрительно ухмыльнулся.

— Игры.

Салк Элан вздохнул.

— Мебра, передавший тебе Книгу, которая была должным образом доставлена Ша’ик. Ты направлялся в Арэн, так, во всяком случае, заключил Мебра. Он также подозревал, что с учётом твоих, гм-м, талантов, ты решил принести Святое Дело в самое сердце Империи. Точнее, не принести, а вонзить в одно конкретное сердце. Среди прочих приготовлений я сумел установить своего рода растяжку у врат Имперского Пути, которая, в свою очередь, вызвала бы последовательность заранее подготовленных событий. — Салк Элан откинул голову, глядя на крыши города. Его улыбка стала шире. — Однако, как выяснилось, мои возможности в Арэне в последнее время оказались несколько ограниченны, поэтому подобные приготовления оказались осложнены. К тому же за мою голову была назначена награда — чудовищное недоразумение, уверяю тебя, однако я мало доверяю Имперскому суду, особенно когда в деле замешана личная гвардия Первого Кулака. Поэтому я выкупил не одно место, а два — каюту напротив твоей, собственно говоря.