Саймон Грин - Охотник за Смертью — Наследие

Бретт сильно налегал на алкоголь. Он не сказал ни слова с тех пор, как вернулся. Он смотрел на экран и большими порциями отправлял в рот закуски, когда наступала его очередь, но при этом казалось блуждал в каких-то собственных, невесёлых мыслях. Финн подумал, что ему следует получше приглядывать за своим новым экстрасенсом.

Более часа они наблюдали за новостями на голоэкране, переключаясь между каналами, чтобы получить полноценное представление о том, как общественность восприняла беспорядки и её реакцию на то, как Парламент и Король справились с проблемой. (Палата Парламента пока что выражала солидарность с Королём) На удивление большой процент зрителей уже выразил своё недовольство по поводу излишне острой реакции и количества сил, что были задействованы. В частности зрителям не понравилось, что в город ввели войска и натравили на мирных жителей, и им действительно не понравилось привлечение экстрасенсов для контроля над человеческими умами. Уже проводились сравнения с тем, как действовала презренная Императрица Лайонстон. И на каждом канале комментаторы пытались проследить аналогии между действиями Эльфов и Сверхдушы, несмотря на все успокаивающие слова из столицы экстрасенсов Новой Надежды. По мнению широкой общественности Король и Парламент слишком жёстко отреагировали на законный протест, и именно это вызвало беспорядки. Многие люди всё ещё поддерживали Церковь, несмотря на сильное влияние на неё философии Нейманов.

Общественность тяжело восприняла смерть такого количества Парагонов (тридцать семь человек, и подсчёт всё ещё был не завершён), но тем не менее общий настрой казалось сводился к тому, что в первую очередь их и не должно было там быть. Парагоны имели дело с преступностью, а не политикой. Они должны быть Правосудием Короля, а не его вышибалами. Не было никакого публичного призыва ко дню массового траура, как это обычно случалось, когда Парагон погибал при исполнении служебных обязанностей. Финн находил это особенно важным.

Анджело Беллини вернулся поздно, даже не извинившись, и уселся на краешек кресла, очарованный освещением в средствах массовой информации той резни, которую помог организовать. Одно дело спокойно работать за кулисами, чтобы всё покатилось к чёрту строго по плану, и совсем другое наблюдать за развернувшейся перед тобой бойней. Анджело чуть ли не подпрыгивал в своём кресле, его лицо раскраснелось и он тяжело дышал. Финну подумалось, что он сейчас немного похож на Роуз, перед тем как она собирается кого-нибудь убить особо зверским способом. Почувствовав взгляд Финна, Анджело оглянулся, глупо ухмыляясь.

— Смерть, насилие и бунт на улицах. Смерть не только героев, но самой идеи которую они олицетворяли, и всё по одному моему слову. — Ему в голову пришла одна мысль и он нахмурился. — Я не думал, что они привлекут Сверхдушу. Смогут ли экстрасенсы докопаться до наших имён?

— Всё просчитано, — спокойно ответил Финн. — Никто из участников беспорядков не знает о нашем с тобой участии в деле. Их инструкции прошли через такие информационные дебри, перед тем как попасть к ним, что служба безопасности будет ходить кругами, пытаясь в них разобраться. Мои люди в Лежбище уже запустили широкомасштабный план по дезинформации. Никто не выйдет на нас, Анджело. Я всё тщательнейшим образом продумал.

Анджело кивнул и снова перевёл взгляд на голоэкран, и тотчас же все его сомнения развеялись.

— Должен поздравить тебя, Финн. Никогда не думал, что политика может быть такой весёлой штукой. Такой кайф. Люди сражаются и умирают по моему приказу. Город Вечных Парадов погрузился в хаос и всё благодаря мне. Никогда не думал, что политика может быть такой... опьяняющей.

— Нос слишком не задирай, Анджело, — произнёс Финн. — Не ты всё устроил. Я это сделал. Ты лишь немного помог. Всё это мой план, моя работа, и не смей забывать об этом.

— Без меня, у тебя бы ничего не получилось, — ответил Анджело немного высокомерно. — Я подсунул Церковь в кровать к Нейманам. Я просчитал маршам всю логистику. И эти люди слушаются меня, а не тебя!

Финн легко покачнулся в кресле и сильно ударил Анджело по голове. От силы удара он откинулся в кресле, почти упав. Затем поднял руку, попытавшись защититься от дальнейших ударов и раскрыв было рот для протеста. Но встретившись глазами с Финном, слова застряли у него в горле. Финн не был зол. Не был даже возбуждён. Он был спокоен и холоден, но тем не менее казался весьма опасным.

— Ты моё творение, Анджело, — спокойно сказал Финн. — Моё, и будешь делать то, что я захочу. Ты принадлежишь мне. Ты не сможешь вернуться к тому, с чего всё начиналось, а если даже подумаешь о том, чтобы перейти мне дорогу или задумаешь мешать мне — я уничтожу твою так называемую святость в одночасье, и ты будешь низвергнут своей же собственной Церковью с позором. Я прополощу твоё доброе имя в сточной канаве и брошу на съедение волкам. И сделаю это в момент, когда ты поставишь свои хотелки выше моих интересов. Или... просто отдам тебя Роуз.

— Отдай его мне, — немедленно отреагировала Роуз. — Охотник за Смертью сильно меня возбудил, но достигнуть кульминации я не успела.

Анджело даже немного захныкал. Он утонул в кресле, став весьма тихим и сконцентрировался на экране. Роуз фыркнула. Финн слегка улыбнулся.

Бретт Рэндом наполнил очередной бокал из бутылки коньяка на подлокотнике своего кресла, но это мало что ему дало. Он не получал удовольствия от массового кровопролития и жестокости бунта. Он даже не имел ничего против Охотника за Смертью. Исходя из всего, что он слышал — это был хороший человек, и подстрелив его, он лишь следовал приказам Финна. Он надеялся (помалкивая), что Парагон выживет. Когда-то предки Льюиса и Бретта были друзьями, товарищами... Героями, которые сражались со злом плечом к плечу. Тогда видимо всё было проще. Бретт не мог не задаваться вопросом, как легендарные предки восприняли бы его, и приходил к выводу, что не очень хорошо.

Бретт никогда не был жестоким человеком. Он умел обращаться с дисраптером и мечом, потому что иначе выжить в Лежбище было нельзя. Но он всегда предпочитал профессию мошенника, где не было риска, что кто-то пострадает. Даже тем известным личностям, которых он так тщательно разводил на деньги, особо не на что было жаловаться. Он всегда выбирал целью по-настоящему богатых ублюдков, которые могли позволить себе потерять то, что он у них забирал. Причём обирая всегда самых жадных. До сей поры. Теперь благодаря ему люди умирали. Хорошие люди. Он пил свой бренди большими глотками, но оно не приносило облегчения. Живот болел сильнее, чем когда-либо. Напряжение. Вина. И возможно, всего лишь возможно, его терзала совесть.