Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ c издательской обложкой]

Он оттолкнул убийцу всей своей немалой силой, заставив того упасть под ноги гвардейцу. Один решительный жест владетеля — и солдат лишил напавшего на Шерон головы. Резкий приказ — и ее окружили люди с щитами и мечами, взяв в круг, чтобы подобное больше не повторилось.

Когда черное щупальце наконец-то пробило брешь в мертвом панцире, Мильвио уже был рядом. Он легко увернулся от секущего удара, который точно хлыст пришелся по земле. Полуторник отсек «лапу», а после погрузился в плоть, достав до шаутта.

Из-под мертвых теперь потекла шипящая ртуть.

Шерон опустила руку, и огонь из белого стал обычным. Теплым. Оранжевым.

Он пожирал темно-синий бархатный занавес и декорации цирка.

Дэйт пребывал в странном состоянии. Он сам отмечал это и старался разобраться в причинах. Ему не нравилась Риона.

Однозначно не нравилась.

Большая. Шумная. Непонятная. Суетливая. Запутанная. Ни один город в Горном герцогстве с ней и рядом не стоял.

Слишком тепло. Слишком ярко. Слишком много незнакомых запахов, незнакомых лиц, смеха, плясок, танцев.

Треттинцы очень отличались от его народа. Женщины другой красоты. Зеленоглазые, почти все шатенки. Гибкие, стройные, певучие. Еда другая. Непривычная, часто острая и еще чаще обитавшая до этого в море.

Они не чурались подходить друг к другу слишком близко, говорить слишком громко и с непривычки казалось — очень эмоционально. Смешливы, ироничны, порой необычайно вежливы, что виделось ему насмешкой, почти оскорблением.

Юг, поглоти его шаутты! Он всегда представлял угрозу для Горного герцогства. Не все живущие здесь, разумеется. Но за века в горах привыкли, что именно с юга приходят самые большие неприятности. Фихшейз и Ириаста научили их не доверять тем, кто обитает в теплом мире, на равнине.

Треттинцы конечно же отличались от «добрых» соседей. С ними не враждовали, а торговали уже веками, но все равно недоверие оставалось. Возможно, такова природа любого человека. Северяне не любят южан. Южане точно так же относятся к северянам.

Дэйт понимал это. Признавал. Как и свои предрассудки. Но ничего поделать не мог. Он не желал возвращаться в Каскадный дворец, на праздник. Его тяготила эта неприличная роскошь, эти люди. Вероятно, он узнает их лучше, когда вместе, плечом к плечу, они встанут против общего врага. Его народа. Тогда он изменит свое мнение, а сейчас Дэйт очень хотел, чтобы поскорее наступило завтра и он выехал за пределы стен Рионы, к своим людям, что уже должны расположиться лагерем в паре лиг от города.

Пока же — смотрел представление уличного цирка, размышляя о том, что его так тяготит.

И наконец понял.

То, как южане отмечают праздник. Маски шауттов и мэлгов. Подобное — невероятная глупость.

Корчить из себя демонов.

Людоедов.

Шауттов на площади хватало. Они стояли среди обычных горожан десятками. Сотнями. В бумажных, берестяных, глиняных, фарфоровых, керамических и металлических масках. Бледные лица, темные глаза, отталкивающий вид. Те, кто решил не тратиться на костюмы, просто выбелили лица, нанеся на них странные ярко-красные рисунки, намазав волосы маслом или воском, посыпав их мукой.

Ему стало неуютно в этой толпе, и воин, пробравшись через ряды зрителей, свернул в ближайший переулок. Там было менее людно. Быстрым шагом, не имея никакой особой цели, Дэйт отправился прочь.

Навстречу, на шум толпы, крики и смех, в сторону цирковых огней спешил еще один человек в маске. Очередной проклятущий шаутт. Он прянул в сторону и шутливо отвесил невероятно издевательский поклон, взмахнув краем плаща.

— Добрый господин, дайте монетку!

Очередной попрошайка. Здесь их было куда больше, чем в Горном герцогстве. Там такое не одобрялось, а порой и наказывалось.

— Иди себе с миром, человече, — буркнул Дэйт, едва не задев прохожего плечом. — Шестеро тебе помогут.

— Ох! — опечалился тот. — Боюсь, они не помогут даже тебе. Чего уж говорить обо мне?

С этими словами человек снял маску демона, и шаутт с зеркальными глазами, оказавшийся под ней, озорно подмигнул Дэйту.

— В городе, говорят, большой праздник. И на него приглашены все мы. Мы пришли посмотреть и тоже повеселиться. Раз уж среди вас нет тех, кто принял Вэйрэна, и некому вас защитить…

Шаутты были темными кляксами, источавшими ту сторону на серебристой глади бумажных улиц. Они пачкали ее своим мраком и чужой кровью, пробираясь к площади.

Пятеро.

И еще те, что сейчас в гавани. Тэо чувствовал их, но прежде, чем отправиться туда, хотел разобраться с теми, кто стремился в сторону «Радостного мира».

Он отметил их всех. Двое — уничтожают гарнизон Южных ворот. Двое идут по улицам. И еще один — пожирает кого-то на втором этаже маленького здания. Запихивает куски в рот, глотает, словно ящерица.

Тэо сорвался с каната, сизым вихрем пронесся по истончившемуся городу, по его внутренней изнанке, такой, какой его не видел никто из живущих. Башни из дыма, дома из пепла, дороги из серебряной пыльцы. Он ворвался в дом, развалив стену, сгреб взвизгнувшего демона, воткнув большие пальцы рук в его глазницы. Отбросил в сторону ртутную лужу, закипевшую на поверхностях, сорвался в окно на сотканном из мрака плаще.

Гарнизон. Здесь все было куда хуже. Тела. Бойня.

Шаутты словно ждали его, напали вместе. Разом. Ловко, синхронно, пытаясь схватить, спеленать.

Он танцевал между ними, крутя колесо. Обратное сальто. Фляк. Аэриал. Прыжок. Упор на руки. Перевернуться. Кувырок. А затем удар.

Пружина был им ровня сейчас.

Нет. Не ровня. Сильнее. Ибо знал их слабые стороны. Страхи. Чувствовал неуверенность и боль от потери. Он был милосерден к ним. Жалел их за то, что они навсегда потеряли из-за той стороны. Из-за того, что Шестеро сделали с ними, изгнав туда. Понимал, что болезнь уже не вылечить, а потому есть только один способ им помочь — сделать для тех, кто некогда был как он, последнюю милость. Подарить забвение. А следом — небытие.

Солдаты атаковали и его, и демонов. Люди сейчас не видели между ними разницы. Между тварями в человеческом обличье и золотоглазым существом из искр и света, с пеплом на плечах. Он не отвечал, уворачивался от мечей и копий, укрывался от стрел, не спуская с демонов глаз.

Ранил одного. Догнал. Добил: растирая о брусчатку, пока не задымилась ртуть. Второй все же задел его. Пробил плечо навылет черным острым жалом, в которое обратил руку. Тэо оторвал эту руку, сжал демона, ломая голову, и кипящая ртуть плеснула во все стороны.

На него, пережившего это, и на людей — погибших, стоило лишь на них упасть шипящей крови лунных людей.

В левой лопатке собиралась боль, позвоночник пронзило раскаленными иглами. Но он не остановился. Отыскал того, кто шел к площади Лета.