Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ c издательской обложкой]

С ним явно было не все в порядке, потому что ощущение двоилось и даже троилось, словно эхо, дезориентируя ее.

Ей понадобилось больше часа, чтобы, то отдаляясь, то приближаясь, найти нужный дом. И даже сейчас сойка все еще сомневалась, что не ошиблась. Но сомневаться можно бесконечно долго, а она из тех, кто отбрасывал все, что мешало ей как можно быстрее и эффективнее приблизиться к цели.

— Сиора, — обратилась она к женщине, мывшей окно на первом этаже. — Я ищу друга. Он из Савьята, молодой парень, выглядит…

— Знаю! Знаю! — дружелюбно кивнула та, не глядя на нее и продолжая свое занятие. — На верхнем этаже. Дверь с дельфином.

Лавиани быстро поднялась на четвертый этаж, стараясь не слишком сильно скрипеть лестницей. Подошла, прислушалась. Разговора не было, но кто-то звенел не то столовыми приборами, не то чем-то еще.

Она осторожно потрогала ручку, толкнула, и дверь на хорошо смазанных петлях мягко распахнулась. Так и не придумав, Лавиани так и не придумала, что скажет, внутренне готовясь, что придется использовать что-то из оставшихся талантов, если мальчишка запаникует и снова начнет множить дырки невидимым огнем.

За столом сидел не Вир.

Жилистый, совершенно лысый старик в красной мантии ел салатные листья с сыром, неспешно орудуя ножом и вилкой. Лицо у него чем-то походило на обезьянье, но не злое, скорее комичное. Он поднял на вошедшую темные глаза, округлил их на мгновение и воскликнул глубоким, сокрушительным басом, абсолютно не подходящим этому телу и возрасту:

— Ба! Сама Лавиани! Вот это неожиданность так неожиданность!

Она и сама, пораженная встречей, застыла, и это сыграло с ней роковую шутку. Из соседней комнаты вышел мужчина с темными волосами, рассыпавшимися по плечам. Стоял он спокойно, но…

Вот это самое «но».

Почувствовав движение, Лавиани обернулась. Невысокая, чуть пухловатая девушка с печальным лицом обезьянки, почти копией лица старика в алой мантии, перегородила дверной проем, держа в руках маленький арбалет. Болт, заряженный в него, вызвал бы дрожь даже у самого закаленного сражениями бойца. Широкий зубчатый наконечник — такой только в самый черный день своей жизни можно получить в кишки. Да так и сдохнуть.

Лавиани быстро просчитала варианты. Трое соек. У старика четыре рисунка, у парня два или три. Сколько у девчонки, она могла только гадать. В любом случае расклад не в ее пользу.

Впрочем, на нее не спешили нападать.

Очередной укол. Еще один друг Краза где-то очень близко.

— Краз, — произнесла она. — Действительно, неожиданность.

— Садись. — Он махнул на стул рукой, которая была вся во вздувшихся старческих венах. — Ты голодна?

— Не особо. — Она пока не собиралась исполнять его приказы, слыша, как девчонка закрыла дверь и щелкнул замок.

— Судя по твоему лицу, ты пришла не к нам и не за нами. Удивлена не меньше меня. Да садись ты, право Шестеро! Ничего я не собираюсь тебе делать, если ты не станешь тут все разносить.

Краз был старейшим из нынешних соек Ночного Клана, близкий по возрасту к Таллесу, ее учителю. Вполне неплох, как по умениям, так и… по всему остальному. К нему она относилась ровно, они никогда не сталкивались лбами и даже четырежды работали вместе. Противник опасный, ее уровня, но если его не вынуждать, то вполне можно разойтись миром. Во всяком случае, к голосу разума он прислушивается куда чаще, чем к жажде крови.

Второй, мужчина лет тридцати, с белой кожей, как у всех алагорцев, бывший дружок Шарлотты, звался Урьи. Про этого она ничего не знала и видела от силы раза три.

Девчонка для нее оставалась загадкой. Она родственница Краза, без сомнения.

— Что за молодое поколение? — спросила она, чтобы хоть как-то потянуть время, и чуть повела плечами, стараясь расслабить напрягшиеся мышцы спины. Прямо вот чувствовала, как болт целит ей под левую лопатку. — Для дочки ты как-то староват.

— Ну не скажи, — усмехнулся сойка, сунув лист в рот. — Я еще многое могу. Но это внучка. У сына талантов не было, а вот у нее — хоть отбавляй. Закончила обучение год назад. Итак. Какими судьбами?

— Ты не поверишь. — Она и сама не верила, что оказалась такой дурой. — Ошиблась дверью.

Краз сокрушенно покачал головой:

— Нет. Я верю, ты не думай. Достаточно пожил, чтобы помнить, Шестеро еще не такие шутки устраивают. Дела… Вообще не предполагал, что когда-нибудь увижу тебя после того, что ты наворотила в Пубире.

— У тебя с этим проблемы?

— В смысле, с тобой? Нет. — Краз достал из левого рукава шелковый платок, с рассеянным видом протер лысину. — Признаюсь, если бы убили моего сына и у меня имелась возможность, я поступил бы точно так же, если не хуже.

Урьи, когда он говорил это, нахмурился.

— Твой спутник не согласен.

— У него нет детей, так что простительно.

— Она нарушила основы, разве такое можно прощать? — возразил Урьи.

— А мы не судьи, — беспечно ответил Краз, но смотрел он только на Лавиани. — Мы заточены на то, чтобы исполнять приказы Золотых, а не вершить правосудие. Смекаешь разницу? Вот то-то.

— Ну, раз у тебя нет проблем, я собираюсь найти нужную дверь и войти туда, — поднялась сойка, но Краз печально вздохнул. В его глазах она прочла настоящее сожаление.

— Что касается меня, то иди на все четыре стороны. И, будь я здесь один, так бы и вышло, полагаю. Но, видишь ли, свидетели. — Он указал на Урьи и девчонку, все еще торчавшую за спиной Лавиани. — А значит, с меня спросят, если я тебя отпущу. Никаких личных мотивов, коллега. Исключительно забота о собственной шкуре.

— Борг мертв. Золотым все еще есть до меня дело? Кстати, кто главный теперь?

— Тенета. Марионетка Шрева.

— Не знаю ее, да к тому же Шрев давно кормит червей.

— Кто тебе такое сказал? — удивился Краз.

Лавиани хмуро изучила ладонь, словно искала в линиях на коже ответ.

— Сама видела, как с него содрали лицо.

— Лицо у твоего бывшего ученика, конечно, пострадало, но не до такой степени, чтобы отправиться на ту сторону. Он жив. И был в Вьено, когда я получал сообщение от него в последний раз. Скоро он появится здесь, и мы ждем его. Так что ты сама понимаешь… — Старик развел руками в жесте «рад бы, да ничего не могу сделать». — Против Шрева я не выступлю.

— Это какая-то неделя разочарований, рыба полосатая, — проворчала Лавиани, которую новость о живом главе соек едва не припечатала к земле.

С Шревом она встречаться не хотела. Во всяком случае, на его условиях.

— Он с Шарлоттой?

— Шарлотта мертва. Нэ ее прикончила. Стянула кожу, как со змеи.

Все чудеснее и страннее.

— И что теперь?

— В смысле, Нэ? Сбежала. Ее ищут. Говорят, Золотые ее уже простили. Должен же кто-то продолжать рисовать.

Старик прочел по глазам сойки, о чем она думает, и попросил, поднимая ладонь: