Алексей Пехов - Ткущие мрак [СИ c издательской обложкой]

— Бежим! — сказал ей Вир.

— Что?! Ты сдурел, парень?! От этой неприятности нельзя бегать! Ее можно только закопать!

Она дернула его на себя, и широкий зубчатый наконечник арбалетного болта вместо шеи мальчишки воткнулся в платан.

Окровавленная внучка Краза отбросила арбалет, взялась за кинжал, и Лавиани, презрительно хохотнув, обнажила нож и ринулась к ней.

— Меня зовут Урьи, — сказал тот, кто встал напротив Вира, держа в руках два широких мясницких топора с короткими рукоятками. — А ты тот, кого мы искали.

— Ну, видишь, как тебе повезло. — Он бы многое дал, окажись у него сейчас в руках клинок.

— Я не могу тебя убивать, друг. Ты нужен Шреву.

— Это одновременно и хорошая новость, и плохая.

Усмешка.

— Но за то, что ты сделал, я срежу твою кожу со спины. И отрублю ноги. Рисовать-то для других соек можно и без них.

— Много разговоров, — сказал Вир и ударил так же, как когда он столкнулся с Лавиани на чердаке.

Нэ однажды сказала ему, что колебания в серьезной схватке — это смерть. Нельзя замирать, надо действовать и все время двигаться. И потому ее ученик не сомневался.

Тот, кто назвал себя Урьи, был куда менее расторопен, чем сойка. Он не смог увернуться.

Сквозная дыра величиной с кулак появилась в его груди — так что через нее стал виден двор, заваленный обломками верхнего этажа несчастного дома.

Оплавленные края не давали течь крови, дымились, и от них затлела одежда.

Сойка зашатался, упал сперва на колени, выронив топоры, а после лицом ткнулся в землю. Его левая нога хаотично дергалась в судороге, которая с каждой минутой ослабевала.

Вир смотрел на только что убитого им человека, слыша, как за его спиной идет бой и звенят нож и кинжал.

И в этот момент на него налетел Краз.

Эта проклятущая девка даром что выглядела дура дурой, ленивой скучной апатичной мартышкой, но драться умела.

В другое время можно было бы удивиться, однако Лавиани была готова к такому повороту событий — все-таки у соплячки опытный учитель. И она хороша.

Для соплячки.

Не Клеро, конечно, но очень достойная техника.

Они двигались на пределе человеческих возможностей, пока не тратя таланты. Лавиани получила два глубоких пореза на левом предплечье и смогла ответить, отрезав противнице лишь самый кончик носа.

— Ничего, — сказала она девчонке в первую очередь, чтобы позлить. — Ты так уродлива, что это вряд ли тебя испортит.

Та наконец-то использовала талант, разлетевшись ослепившей Лавиани золотистой пыльцой и собравшись в человека, но уже за спиной противницы.

Они могли бы уйти.

Вир был в этом совершенно уверен. Его талантов вполне на такое хватало. Ускориться и бежать, тратя светлячка за светлячком. Никто из них его бы просто не догнал, но сойка решила влезть в драку.

Она всегда лезла в драку. А он, спасая ее, увяз в этом вместе с ней.

И теперь ему приходилось тратить рисунки, чтобы выжить. Проклятый лысый старик оказался не чета Урьи. Хладнокровный, цепкий, целеустремленный.

Вот уж кто не собирался уступать и, единожды увидев, как его подельник свалился с дырой в груди, легко увернулся от точно такого же удара.

Вооруженный простой короткой палкой, оббитой с обоих концов металлом, он махал ею как заведенный.

Удивительно, но старый сойка превосходил по скорости, силе, опыту, оценке ситуации и умению любого из фехтовальной школы мессерэ Менлайо, включая и самого мастера. А эта палка так и мелькала, выстраивая в воздухе невероятные конструкции, грозные в своей простоте и эффективности.

Было видно, что старик, как и погибший сойка, тоже планирует взять Вира живьем. Вот только не собирался разговаривать и угрожать.

Слова будут потом.

Если будут.

У Вира осталось пять рисунков. Три. Два.

И все же он не смог увернуться от последнего удара, быстрого, плеточного, столь резкого, и палка обязательно влетела бы ему в лоб, если бы парень не подставил предплечье, используя талант.

На миг оно стало тверже алмаза, и дерево, треснув, развалилось на две части. Один конец остался в руке старика, другой крутанулся в воздухе, сойка ловко поймал его, а после атаковал растерявшего таланты ученика Нэ двумя еще более короткими дубинками.

Единственное, что было у Вира под рукой, — колокольчик, да чужой инстинкт, чужая память, память человека, которого некогда звали Мальт. И предмет, уже так давно бывший у мальчишки, считавший его своим владельцем, откликнулся на неслышный зов и преобразился.

Колокол выгнулся, раздулся, словно глина под пальцами гончара на круге, и, к удивлению Вира, превратился в круглый щит среднего размера, отлитый из уже знакомого металла. На рукояти тянулись символы Шестерых, а по внешней поверхности щита танцевали люди с распахнутыми ртами и тянулась фраза на старом наречии.

Оба кованых конца палок ударили в щит, закрывший Вира, а после он ткнул им вперед, разбив лицо старика и сломав ему нос. Тот использовал талант, и тело Вира с чужими инстинктами снова сработало быстрее. Парень сместился, принял страшный удар ногой все на тот же щит. Крутанулся, закидывая руку за спину и снова избегая ранения от ускорившейся сойки.

Он ловил движения противника лишь краем глаза и, не имея в запасе талантов, все же отражал атаки благодаря измененному колокольчику.

Молокосос, несмотря на то что был полнейшим идиотом и не умел самых простых для сойки вещей, оказался полон сюрпризов. И это если не упоминать, что он развалил целый этаж, и до ушей Лавиани доносились крики жителей квартала, спешащих на шум и грохот.

Некоторые уже были здесь и смотрели, но она плевать хотела на зрителей. Краз вошел в раж, потратив уже второй талант, но Вир сдерживал его мощный напор невесть откуда взявшимся щитом, да еще и, похоже, ранил сойку. Кровь алым веером разлетелась в воздухе, стоило только старику ускориться.

Лавиани ловко подгадала момент, когда он вернулся в обычную форму, и теперь, уже используя свой последний талант, что есть силы швырнула в противника отрезанную голову девчонки.

Она, словно выпущенный из требушета камень, врезалась ему в правый бок, заставляя отлететь на пять ярдов. Сойка оказалась рядом с Кразом быстрее, чем тот понял, что вообще произошло. Лежал полуоглушенный, пытаясь вдохнуть, а из его порванной одежды торчали бело-красные фрагменты ребер.

— Я мог бы его спасти. — Вир остановился рядом, сжимая едва гудящий щит. — Но, кажется, потратил все рисунки.

Этот странный гул, словно затихающий колокольчик, был приятен уху Лавиани.

— Я могла бы просто уйти. — Сойка пропустила мимо ушей слова мальчишки, обращаясь только к Кразу.

Ее нож глубоко вошел в его покалеченную грудь. Сойка поймала себя на мысли, что ей жаль. Кажется, впервые жаль противника из себе подобных. Но у каждого решения есть последствия, и Краз, человек, бывший когда-то другом ее учителя, сделал свой выбор.