Брайан Ракли - Рождение Зимы

— Ты жена наследника? — спросила Вейн.

Эйлен ничего не ответила. Вейн подняла уже окровавленный меч и двинулась через комнату. Эйлен взяла стоявший рядом с креслом короткий меч и поднялась ей навстречу.

Довольно скоро Вейн нан Горин-Гир вытерла свой клинок о белые простыни.

Наследник Крови стоял в центре внутреннего двора Замка Андуран. Он опасался, что у него дрожат руки, так он волновался. Сражение закончилось почти час назад, тем не менее он до сих пор держал щит в руке и не вложил в ножны меч. И пот еще струился по спине. Кейнин поморгал, чтобы убрать с глаз слезы, кровь и… Что там еще им мешает? На поясе у него висел небольшой стеклянный флакон. В нем была пыль Замка Андуран, он собрал ее, чтобы отправить на север в подарок отцу.

К нему подошла Вейн.

Кейнин протянул ей руки ладонями вниз:

— Посмотри, не трясутся, а? Не могу говорить. Ты чувствуешь то же самое?

Вейн улыбнулась, а ему захотелось прижаться к сестре и опустить голову на ее сильное плечо. Последние несколько недель, с их напряженностью и неистовыми надеждами, как грандиозный отлив вымыли из него все силы, оставив только своего рода восторженное изнеможение. Вокруг них по всей земле валялись трупы.

Ими были забиты ворота. Дым все еще поднимался от головешек. Защитники замка оказались слабее, чем они думали, но цена, которую заплатила армия Кейнина, тоже была высока. Треть его сил по меньшей мере лежала мертвая вокруг него. Такова была слава.

Вейн сказала:

— Это больше, чем мы надеялись. Наверное, у судьбы на уме есть какие-то добрые намерения, раз она подарила нам такую победу.

Кейнин кивнул. Сейчас его мысли были больше об отце, чем о Темном Пути. Энгейн многие годы мечтал об этом дне. Кейнин и Вейн сделали его мечту былью. И не важно, что будет дальше.

— Сегодня вечером мы можем отпраздновать это в холле наших врагов, — предложила Вейн.

— Да. И послать сообщение на север. Наш отец порадуется. Тут-то Регнор ок Гир и увидит, что это возможно. Он должен прислать нам сюда помощь; он не может отказаться от шанса удержать то, что мы для него захватили.

— Возможно. Мы пошлем голову Кросана и его сына в Тенври. Пусть тамошний гарнизон увидит, что их тан повержен. А в главной башне мы убили Казначея Гривена: он со своей семьей прятался в кухне. Его голова тоже была бы прекрасным подарком.

— Я велю Игрису позаботиться об этом. — Кейнин наконец вложил меч в ножны и прислонил его к ноге. — Пусть сегодня вечером приведут эту девчонку… Эньяру. На праздник. Ей полезно будет посмотреть на останки своей Крови.

Он посмотрел на башню:

— Мы должны выбрать себе здесь комнаты, — сказал он. И почти без паузы, словно давно хотел сказать: — Пусть приведут и на'кирима Кеннета. Кажется, он сильно вскружил Эглиссу голову. Я думаю, победа — достаточный повод положить ему конец.

Далекая какофония со стороны замка донеслась и до темницы Эньяры. Она не знала, что это точно означает, но шум привел ее на грань страха. Она тяжело опустилась на пол, прислонилась спиной к стене, закрыла глаза и заткнула уши. Теперь она не слышала звуков сражения, но пустоту заполнили самые страшные видения. Она вздохнула и опустила руки. Опять ветер принес крики боли и смерти. Это длилось долго, но в конце концов все стихло, и наступила тишина, которая была еще страшнее. Она поняла, что битва кончилась.

Те, кто несколькими часами позже пришел за Эньярой, не были обычными воинами. Они держались с надменным величием, их тяжелые кожаные туники были обшиты изящными цепями, более подходившими для церемоний, чем для сражения. Круглые щиты были закреплены на спинах кожаными ремнями. Некоторые из благородных стражников, возможно, это был Щит Горин-Гира, нарядились к празднику.

Они вывели ее из темницы, потом провели по проходу и вышли на тюремный двор. Уже почти стемнело. Всего только миг она наслаждалась ощущением открытого неба над головой, потом ее толкнули, чтоб двигалась вперед. Во дворе туда-сюда бегали люди. В толпе воинов Темного Пути Эньяра мельком увидела испуганные лица. Наверное, пленники, решила она. Темницы были переполнены. Потом она увидела, что к ней направляется Иньюрен. Он поморщился.

— Не лучшие хозяева из всех, что я знал, — сказал он.

В этот момент между ними втиснулись воины, и ответить Эньяра не успела. Их вывели из тюрьмы и торопливо повели по улицам Андурана. Они повернули только один раз, к замку. У Эньяры сжалось сердце, когда до ее ушей донеслись праздничные звуки. Последний лучик надежды, за которую она цеплялась до последнего момента, угас. Мимо них с воплями промчалась группа радостно возбужденных воинов. Один тащил за собой длинный кусок материи (где-то сорванный прекрасный занавес), у другого на шее болталась красивая цепь, эмблема какого-то замкового чиновника. Стражники, сопровождавшие Эньяру и Иньюрена, на всякий случай отвели их в сторону, уступая веселой компании дорогу.

Еще один взрыв криков послышался впереди, и она увидела мужчин, которые тащили по улице рыдающую девочку. Эньяра отвернулась. Один из стражников толкнул ее, и они продолжили свой путь по Улице Ремесел. Когда-то украшавшие улицу красивые дома сейчас стояли разрушенные, загаженные и выглядели, как родственники, скорбящие на похоронах. Эньяра чувствовала страх, в ней нарастали дурные предчувствия. Скоро их выведут на площадку перед замком, и у нее не было никакого желания видеть то, что ее там ждало.

Вдруг впереди них на улицу высыпало еще больше воинов. Они размахивали факелами, дурачились и резвились, как сумасшедшие. Таких воинов она до сих пор не видела. Тарбены. Эти люди производили дикое впечатление, как будто они только что вышли из пещеры или из какой-нибудь хибары в захолустье. Некоторые из них были по пояс обнажены с исполосованными золой грязными телами. Когда воины Горин-Гира проходили мимо, тарбены стали что-то выкрикивать, но ответа не получили. Наверное, они были пьяны, и у них кружились головы от отвратительной смеси ликера, грабежа и радости, что избежали смерти.

Эньяра нечаянно встретила затуманенный взгляд одного из тарбенов. Она опустила глаза, но слишком поздно. Она почувствовала цепкую хватку на своей руке, ее дернули в сторону. Воины Горин-Гира повернули на тарбенов. Один из воинов ударил того, что схватил Эньяру, плоской стороной меча. Поскольку соплеменник от хриплого возбуждения тут же перешел к применению силы, воины начали пихать друг друга. Между ними вспыхнула ссора. Женщина-воин встала перед Эньярой, заслонив ее от дальнейших атак. Потом мужчины сцепились и начали кататься по земле. Другие кинулись их разнимать. Некоторые из тарбенов уже вытащили дубинки и ножи; когда один из них попал в цель, раздался пронзительный вопль. Воины Горин-Гира потеряли последнее терпение, и началась дикая свалка.