Брайан Ракли - Рождение Зимы

— Ты уверена?

— Да.

Рот раздраженно фыркнул. Оризиан сделал вид, что не слышит.

— Сколько? — спросил он.

— Много.

— Ладно. Я уж не буду возвращаться. Только теперь мы должны двигаться осторожно. Нужно посмотреть, что мы обнаружим.

Эсс'ир сказала:

— Дождемся темноты. Мы тоже пойдем. Нам нужно знать, что делает враг. Там, где вы слепы, мы умеем видеть.

Стрела катапульты вынеслась вперед, и через стену замка Андуран полетел огонь. Бочки с горящим маслом и смолой ревели в воздухе. Потом осаждающие услышали, как где-то в цитадели тяжко ухнуло. В ответ на это воины, прятавшиеся среди людей, прямо перед замком обслуживающих орудия, разразились злорадным хохотом. Они криками подбадривали метателей, торопили тех скорее отводить стрелу для следующего броска. Катапульт было всего три, зато действовали они одновременно. Вонючий дым от смоляных ракет накрыл всю округу. Некоторое время защитники замка предпринимали попытки поразить людей возле машин стрелами, но точности мешало слишком большое расстояние, да и воины со щитами были на страже. И вот день уже близился к закату, надвигались сумерки, а бочки, камни и разбитые головы так и остались без ответа.

На улицах и в домах, стоявших перед замком за пределами смертоносного пространства, наблюдалась какая-то активная, но приглушенная суматоха. Небольшие отряды воинов с обмотанными тряпками ногами двигались по переулкам, собираясь в брошенных домах и тавернах. Под убийственными взглядами капитанов замолкали все разговоры. У них не было с собой факелов, и в углубляющейся темноте то и дело раздавались приглушенные проклятия, когда кто-то спотыкался или даже падал. Потом всем были розданы кубки с крепким пшеничным напитком, по глотку на каждого. Кто-то из воинов заснул, кто-то — нет. Некоторые бормотали в темноте: «Моя нога на Пути. Моя нога на Пути». И всю ночь, снова и снова, катапульты метали полосы пламенного золота в черное небо.

За несколько часов до рассвета интенсивность обстрела снизилась. Первый дневной свет принес крепкий морозец. На севере, на вершинах Кар Крайгара, собирались облака. Люди на зубчатых стенах, вздрагивая от холода, всматривались в выступавший из мрака город. Катапульты стихли, теперь около них не было никаких признаков движения. В Андуране то тут, то там появлялся какой-то странный свет. То и дело оглушительно трещала горелая древесина.

Если верить глазам, все было спокойно, во всяком случае, вблизи. Среди заграждений и низких земляных укреплений, сооруженных под стенами замка, скопились соплеменники-тарбены, их было больше, чем прежде. Они давились и прижимались друг к другу в поисках хоть какой-нибудь поддержки и защиты. Несколько стрел долетело со стен, но тут же прозвучала команда поберечь стрелы. Среди домов, стоявших перед замком, передвигались фигуры; их было немного, но они двигались торопливо и целеустремленно. Часовые пригляделись и увидели копья и боевые топоры. Они разглядели еще больше фигур, жавшихся под навесами крыш. Темный Путь собирал все силы.

Весть разнеслась по замку как лесной пожар:

— Они попытаются преодолеть стены. Они будут рушить ворота. К оружию. К оружию.

Воины и фермеры, щитники и горожане разобрали все оружие, какое нашлось, и отправились на стены. Им было голодно и холодно. Они устали, поскольку не выспались из-за бомбардировки. Но они взошли на стены и поклялись друг другу, что Темный Путь сегодня захлебнется в крови.

Кросан и Нарадин, Тан и Наследник Крови стояли рядом на стене над воротами. Они старались зря не рисковать, лишь на самый краткий миг выглядывая и осматривая мрачную сцену.

— Они проявляют нетерпение, — сказал Нарадин.

Кросан хмыкнул. На нем были полированные латы, на руке висел блестящий серебряный щит.

— Мы им так легко не дадимся, — ответил Тан.

Нарадин поглядел вниз, во внутренний двор замка. Большинство надворных деревянных построек, примыкавших к башне — конюшни, кузня, сарай с сеном, — лежали в руинах, сожженные во время бомбардировки. Новый огонь разожгли только сейчас: костер, на котором были сложены люди и лошади, а также головы, заброшенные в замок катапультами. Сама главная башня не была повреждена, хотя в нескольких местах имела отметины. На одном из верхних этажей начался было пожар, но его быстро потушили. Нарадин бросил взгляд на стены по обе стороны ворот. Из тех, кто собирался защищать ворота, больше половины вообще не были воинами: в основном попавшие в замковую ловушку горожане, измученные и трепещущие от страха, у которых не было иного выбора, как только взяться за оружие.

— Была бы у нас хоть пара сотен обученных копьеносцев, они решили бы, что мы неуязвимы, — наконец отозвался Наследник Крови.

— Ну, у нас нет этих сотен, — твердо сказал Кросан. — Так что придется положиться на храбрость тех, кто у нас есть. Если мы потерпим неудачу, другие отомстят за нас: Ленор, Кеннет, если они еще живы. Хотя для начала давай постараемся сделать все, чтобы их месть не потребовалась. Наша Кровь еще жива.

Нарадин кивнул.

— Иди в башню, — распорядился Кросан. — Жди там вместе со Щитом и теми, кого еще найдешь. Береги Эйлен и ребенка. Предоставь стены и двор мне. Мы встретимся снова, как только все будет сделано.

Нарадин обнял отца. Они на несколько мгновений замерли в объятиях друг друга, потом разошлись, каждый своей дорогой.

Стрелы катапульт медленно откинулись назад. Корзины с камнями и валунами вручную поставили на место. Кейнин нан Горин-Гир стоял в начале улочки в пределах видимости ворот Замка Андуран, но прикрытый от стрел нависающей крышей. Человек, стоявший впереди него шагов на двадцать, недалеко от катапульты, внимательно следил за Наследником Крови. Кейнин кивнул, и три огромные машины опять загрохотали.

Кейнин повернулся к тощей, редкозубой фигуре, стоявшей рядом.

— Ну, иди, — приказал он вожаку тарбенов. Взгляд у человека сразу стал враждебным, как будто он готов был рассердиться, но, склонив седую голову, старик сделал широкий шаг из-под навеса, втянул в себя побольше воздуха, раскинул руки и заорал во всю силу старых легких. Это был бессловесный, непонятный вопль.

Сотни тарбенских воинов, топтавшихся среди людей, обслуживавших машины, поднялись как один и тоже заорали, словно освобождаясь наконец от напряжения. Возбужденная масса с длинными, плавно качавшимися на бегу лестницами хлынула к стенам замка. Многие пали, затоптанные или отброшенные товарищами. Стрелы и камни ливнем обрушились на них из-за зубцов стен. Некоторые валуны, брошенные катапультами, отскакивали от стен и падали в самую гущу соплеменников. Однако лестницы все-таки были доставлены к замку и прислонены к стенам.