Генри Пайпер - Звездный меч (сборник)

С тех пор, как был построен Город, океаны Земли испарились, и пустыня поглотила весь Земной шар. Ветры и дожди сравняли последние горы, превратив их в песок, а мир слишком устал, чтобы создавать новые. Но Городу было все равно. Земля могла бы расколоться, а Диаспар все равно защищал бы детей своих создателей, унося их самих вместе со всеми сокровищами по реке Времени. Они забыли многое, но не знали об этом. Они идеально подходили к своему окружению, поскольку создавались вместе. То, что находилось за стенами Города, людей не интересовало и было выше их понимания. Диаспар — вот то единственное, что существовало, было им нужно и что они могли представить. То, что Человек когда-то владел звездами, было им безразлично.

Однако иногда возрождались древние мифы, и тогда им становилось не по себе: они вспоминали легенды об Империи, о временах, когда Диаспар был молод и жил торговлей со многими солнечными системами. Но они, полностью удовлетворенные своей вечной осенью, не хотели возврата минувших дней. Величие Империи принадлежало прошлому и должно там оставаться — ведь они помнили, что постигло Империю. От одной только мысли о Завоевателях космический холод пронизывал их до самых костей… Затем они снова возвращались к жизни и теплу Города, к бесконечному золотому веку, начало которого было невероятно далеко, а конец — удален еще более. Многие мечтали о таком веке, но только жители Диаспара смогли его достичь.

Они жили в одном и том же Городе, ходили по одним и тем же прекрасным улицам, каким-то чудесным образом никогда не меняющимся. А Земля постарела на миллиард лет.

Много часов прошло, прежде чем они выбрались из Пещеры Белых Червей. Но даже сейчас не было уверенности, что какое-нибудь из бледных чудовищ не преследует их, а оружие почти полностью исчерпало заряд энергии. Но впереди, как и прежде, указывая путь, светилась стрела, служившая им чудесным проводником в лабиринтах Хрустальной горы. Выбора не было — они должны были следовать за ней, хотя, как не раз случалось прежде, она могла привести их к еще более ужасным опасностям.

Элвин оглянулся, чтобы проверить, все ли идут за ним. Ближе всех была Алистра, несшая сферу с холодным немеркнущим огнем, благодаря которому на протяжении всего путешествия они видели красоту и ужасы подземного мира. Бледное белое сияние заполняло узкий коридор и отражалось от сверкающих стен. Пока его мощность не иссякнет, они смогут видеть, куда идут и обнаружить присутствие любой видимой опасности. Но самые страшные опасности в пещерах — а Элвин хорошо это знал — были невидимыми.

За Алистрой, сгибаясь под тяжестью лучеметов, шли Нарриллиан и Флоранус. У Элвина мелькнула мысль: почему лучеметы такие тяжелые? Ведь им вполне могли дать гравитационные нейтрализаторы. Он всегда думал о таких вещах, даже в разгар самых отчаянных приключений. А как только у него появлялись подобные мысли, казалось, что структура реального искажалась, и за привычным миром чувств он на мгновение улавливал другой — совершенно непохожий и чуждый… Как будто совсем другой мир.

Внезапно коридор закончился глухой стеной. Неужели стрела света вновь обманула их? Но нет: как только они приблизились, скала начала оседать и рассыпаться, как пыль. Сквозь стену прокладывало дорогу быстро вращавшееся металлическое острие, постепенно увеличившееся до размеров огромного бура. Элвин с друзьями отошли назад и ждали, когда машина прорвется в пещеру. С оглушающим скрежетом металла о камень, который, без сомнения, должен был быть слышен во всех потайных уголках Горы, гигантский крот наконец пробрался через стену и остановился возле них. Открылась массивная дверь. На пороге появился Каллистрон. Он махал рукой и кричал, чтобы они поспешили. (“Почему Каллистрон? — удивился Элвин. — Что он здесь делает?”). Через какое-то мгновение они уже были в безопасности, а машина вновь стала наклоняться вперед, вгрызаясь в толщу земли.

Приключение было окончено. Скоро, как, впрочем, и всегда, они попадут домой, и все, что они испытали — удивление, ужас и волнения, — будет позади. Останется только усталость и удовлетворение.

По наклону пола Элвин определил, что крот уходит глубже под землю. Наверняка Каллистрон знал, что делает, и этот путь приведет их домой. Хотя очень жаль…

— Каллистрон, — неожиданно сказал Элвин, — а почему мы не поднимаемся? Ведь никто не знает, как выглядит Хрустальная гора. Хорошо бы выйти на поверхность где-нибудь на склоне горы, увидеть небо и землю, которые ее окружают. Мы достаточно уже были под землей.

Произнося эти слова, он понимал, что звучат они по крайней мере странно. Алистра испуганно вскрикнула, а кабина крота вдруг подернулась рябью, как будто Элвин видел ее сквозь толщу воды. И снова за окружавшими их металлическими стенами он увидел ту, другую вселенную. Оба мира противостояли друг другу, попеременно одерживая победу. Но внезапно все исчезло. На мгновение возникло ощущение странной раздвоенности — и все закончилось. Он очутился в Диаспаре, в своей комнате, и парил в нескольких метрах от пола: гравитационное поле предохраняло от резкого падения.

Снова он был самим собой — это и было реальностью. Элвин хорошо знал, что за этим последует.

Алистра появилась первой. Она была скорее расстроена, чем раздражена, так как была очень влюблена в Элвина.

— О Элвин! — воскликнула она, глядя на него со стены, на которой только что материализовалась. — Такое захватывающее приключение! Зачем ты все испортил?

— Извини, я не хотел. Я просто подумал: было бы неплохо, если бы…

Появление Каллистрона и Флорануса заставило его замолчать.

— Послушай, Элвин, — начал Каллистрон, — вот уже третий раз ты прерываешь Сагу. Ты нарушил последовательность вчера, потому что хотел выбраться из Долины Дождевых Капель, а за день до этого все расстроилось, так как ты пытался вернуться к Началу Саги. Если ты не будешь придерживаться правил, тебе придется путешествовать одному.

Возмущенный Каллистрон исчез вместе с Флоранусом. Нарриллиан же вообще не появлялся: он, очевидно, был сыт по горло. Осталось только изображение Алистры, грустно смотревшей на Элвина.

Элвин изменил направление гравитационного поля, материализовал стол и подошел к нему. На столе возникло блюдо с экзотическими фруктами — явно не то, что он хотел, но он был смущен, и мысли его путались. Не желая признавать ошибку, он выбрал наименее подозрительный плод и начал осторожно высасывать сок.

— Ну и что же ты собираешься делать? — наконец спросила Алистра.

— Я ничего не могу поделать, — мрачно сказал Элвин, — но правила кажутся мне глупыми… И кроме того, как я могу о них помнить, находясь в Саге! Я веду себя вполне естественно, как мне кажется. А разве тебе не хочется посмотреть на Гору?