Valley - Burglars trip

Зато он теперь хоть одет.

Но Фэйт…

Фэйт меня просто поражает!

Очень странный парень. Чем-то похож на чокнутого кузена моей жены Сириуса Блэка. Только намного приятнее. Хотя тоже явно сумасшедший.

Сказал, что зовут его «тень Гильгамеша». Что он теперь живет с Айсом и вообще очень Айса любит.

Это хорошо. Айса мало кто любит. Кес разве что...

- Это твой очередной родственник?

- Ты не видишь, что он не человек?

- Фи… Как будто среди твоих родственников есть люди. Ну ты, Сев, даешь! Какие же они люди? Они же все - аккару.

Я не знал, что такое «аккару», но и так понятно было, что ругательство. Айс не выносит, когда оскорбляют его гостей. Он сильно побледнел и сжал кулаки. На секунду мне показалось, что ему сейчас станет дурно.

- Я ухожу, - очень ровным голосом сказал он. Но с места не двинулся.

- А как вас называть? – я попытался сменить тему. - «Тенью Гильгамеша» очень длинно. Вы не привидение. И не…

- Я – вторая сущность.

- Дублированная?

- Альтернативная.

- Фэйт, перестань, пожалуйста. Ты с ним так разговариваешь, будто тебе интересно. Я не могу на это смотреть.

- Не можешь - не смотри. И мне действительно интересно. Впервые вижу «вторую сущность». А вы не знаете, кто мой стол обгрыз?

- Аккадские твари обгрызли. Кто же еще? Да ты не бойся. Сейчас этот старый кровосос их мигом ликвидирует. Он за последние три месяца знаешь как наловчился! Вот с трикстерами не знает что делать, это да.

Айс плюхнулся в кресло, обхватил голову руками и замер в таком положении.

- Что с ним? – шепотом спросил я у своего нового знакомого.

- Да он вообще парень со странностями.

С этим глубокомысленным замечанием я не мог не согласиться, и, решив оставить Айса в покое, мы спустились в холл, где гость соизволил посвятить меня в перипетии своей биографии.

Родился он где-то в Шумере почти пять тысяч лет назад. И был он там царем. Царствовал весьма своеобразно. Например, очень любил подданных. Всех подряд. Независимо от пола и возраста. Видимо, поэтому подданные не отвечали ему взаимностью и старались избегать. Такое положение вещей огорчало царя до невозможности, но любил он их от этого только сильнее, что не могло не кончиться для него плачевно: обнаглевшие подданные изгнали любвеобильного повелителя в пустыню.

Но он не унывал. У него были очень хорошие связи. Его мать была богиней по имени... которого я, признаться, не запомнил, но в те времена - довольно влиятельной. Чтобы сыночек в пустыне не скучал, мамочка подыскала ему друга. «Дикого человека Энкиду». Я так понял, что человек цивилизованный, хотя бы относительно, просто не смог бы выжить в таких условиях и при таком графике.

Вместе они совершили множество подвигов: убили какое-то несчастное чудовище, мирно жившее в кедровом лесу, извели небесного быка. После этого друзья решили, что для полного счастья им необходимо бессмертие. Надо сказать, что, слегка утомленный активной личной жизнью, «дикий человек» к подобной идее отнесся прохладно, но это его не спасло. Ни от любви Гильгамеша, ни от поисков пути в вечность. Но чего не сделаешь ради любимого.

Кончилась история этой неземной любви трагично, но вполне предсказуемо. «Дикий человек» помер. Любовь, она, знаете ли, хороша в меру, а древние божества, я слышал, весьма ненасытны. Даже полукровки.

Отлюбив друга напоследок еще пару раз, безутешный Гильгамеш предал тело земле. Хочешь не хочешь, а пришлось вернуться к людям. Отдохнув от трудов праведных, царь принарядился (даже представлять не берусь, что он под этим подразумевал) и вышел к народу. Народ - видимо соскучившись - радостно приветствовал царя-героя, который был так прекрасен, что богиня любви и войны Иштар немедленно воспылала к нему страстью. Неземной, естественно.

Тут я напрягся. Если ничего не путаю, то это та самая дама, которую повсюду сопровождали львы и которая, являясь прекрасной свахой, одаривала всех желающих простодушных молодых людей невестами по своему вкусу, подсовывая им незнамо что.

- Ну, ты сам подумай, - вещал гость, интимно склонившись к моему уху, - я только что потерял друга. Любовь всей своей жизни! Зачем мне женщина?!

В принципе, я был с ним согласен. Женщина, да еще такая, друга, конечно, не заменит. Это несерьезно.

С трудом отвязавшись от ревнивой и мстительной богини, Гильгамеш решил продолжить поиски бессмертия. Дело затянулось. Развлекаясь в пути сражениями со страшными зверями – львами, драконами и даже человеком-скорпионом, - герой попал наконец… в харчевню. Хозяйка заведения, «женщина-которая-делает-вино» - вероятнее всего самогонщица - свела его с «человеком-получившим-бессмертие» - очевидно местным алкашом, - который «ничем не отличался от нормальных людей». Эта знаменитость, вместо того чтобы по-быстрому раскрыть страждущему царю секрет своей молодости, начала кормить его байками о подземных царствах, бесконечных реках и боге Эа. Заскучав, Гильгамеш лег спать и проспал шесть дней, после чего решил, что в гробу он видел это бессмертие, и отправился домой, чтобы продолжить любить своих верных подданных.

Серьезная история. И весьма жизненная.

Зачем шумерскому царю бессмертие? Чтобы через пять тысяч лет напялить карнавальную мантию моей жены и таскаться за школьным учителем, выслушивая его хамство?

А вот интересно, заявление, что он «очень любит Сева», имеет отношение к его захватывающему прошлому, или это так… лирическое отступление? Все-таки пять тысяч лет - не три года. Может, успокоился? Хотя по нему не скажешь, что он такой древний. Замечательно сохранился. Тоже «ничем не отличается от нормальных людей». Разве что одеть по-человечески не мешало бы... Вот Шефу, например, до него далеко. Ну, так на то Гильгамеш и сын богини, а Шеф, извините, сын маггла. Чего уж там.

Это ужасно. Если Фэйт его видит… и слышит, то рано или поздно это чудовище обязательно проболтается, кто такой Кес. «Аккару!» Надо же, сволочь какая! А если он узнает, как это по-нашему называется? И скажет об этом Фэйту?

Тогда я умру.

Все предельно ясно. Нечисть вызвана мной и существует за счет моей энергетики, поэтому их могут видеть только мои родственники. Недаром «Нарси их не видела», а Драко и Фэйт прекрасно видят. Больше того, они боятся двухлетнего ребенка. Вероятнее всего, потому что он «человеческий детеныш». И совершенно не боятся нас с Кесом. Потому что мы – нечисть. Такая же, как они.

Даже думать об этом противно. Я больше месяца уговаривал эту мразь не ходить голышом и был посылаем при этом по самым разным адресам, а Фэйт приручил его за пять минут, уговорил одеться и теперь мирно беседует с ним в холле.

А Дамблдор всегда уверял меня, что я – человек.