Valley - Burglars trip

На следующее утро оказалось, что ночью произошло еще одно нападение. На этот раз пострадал уже ребенок, и дело приняло очень серьезный оборот. К тому же ребенок этот был магглорожденным волшебником. Это подтверждало легенду и убивало последнюю надежду, что кошку Филча заколдовали из мести ненавистному завхозу.

Дамблдор рано утром созвал деканов, коротко поведал нам о том, как обнаружил ночью на лестнице окаменевшего гриффиндорского первокурсника, тяжело вздохнул и заявил:

- Теперь могу сказать совершенно точно, друзья мои, что у нас по школе ползает василиск.

О боже!..

- Мерлин… - прошептала Минерва.

- Откуда? – выдохнул я.

- Видимо, из Тайной комнаты.

- Тогда почему мальчик не умер? – тихо спросил Флитвик.

- Потому что он смотрел на чудовище через линзы фотоаппарата. И Миссис Норрис, видимо, тоже самого василиска не видела. Только его отражение в воде, залившей коридор.

- Кошмар какой… - пробормотала профессор Спраут.

- И что? – повторил я вопрос, который задавал ему неделю назад. – Закрываемся?

- Пока нет, - уже не так спокойно, как в прошлый раз, ответил Альбус. – Будем искать.

- Он уже нападает на детей, Альбус, – усмехнулся Флитвик, видимо тоже вспомнив нашу первую беседу на эту тему. – Может быть, лучше было бы все-таки распустить студентов по домам, а самим заняться поисками комнаты?

- Нам никогда не найти ее, Филиус, - устало ответил Дамблдор. – Ее потому и не нашел никто за столько лет, что для этого надо говорить на парселтанге.

- Но ведь ее кто-то открывал пятьдесят лет назад! – возмутилась МакГонагалл.

- Том Риддл открывал, Минерва. Том Риддл.

- О боже… - тихо простонала она. – Тогда все сходится.

- К сожалению, - директор обвел нас грустным взглядом. – Именно Волдеморт считал себя наследником Слизерина, и он владел парселтангом. То есть, очевидно, и нашел комнату, и смог ее открыть.

- Тогда погибла девушка. Я помню. Я училась на шестом курсе и…

- Да, Минерва. Это, безусловно, сделал Том. А потом обвинил в преступлении Хагрида.

Ну какая им разница, что там было пятьдесят лет назад!

- Это все, конечно, очень интересно, Альбус, но сейчас-то у нас что происходит? Вы считаете, что Темный Лорд опять прячется в школе?

- До сегодняшней ночи, Северус, я, к своему стыду, подозревал Гарри…

- Поттера?! – ахнула МакГонагалл.

- Да, Минерва. Шрам у него на лбу, скорее всего, каким-то образом связывает его с Волдемортом.

Если он еще раз назовет это имя, я просто встану и уйду.

- Но Поттер не мог!..

- Вот именно. Сегодня ночью Гарри никак не мог открыть Тайную комнату. Он был в Больничном крыле.

- Тогда кто?..

- Я вам уже говорил, Минерва. Нам сейчас совершенно не важно - кто. Мы должны понять – как.

И он вдруг посмотрел на меня в упор.

А что на меня смотреть? Смотри, не смотри, - мне без разницы. А комнату открыть можно и лежа в Больничном крыле. Мы же не знаем, как она открывается.

Клаусу Каесиду.

Ашфорд.

Ирландия.

08.11.1992

Кес, ты случайно не знаешь, Северус говорит на парселтанге?

Альбус.

- Севочка, расскажи, пожалуйста, что там опять случилось в вашей школе. Если можно, ничего не… изменяя.

Я так понял, что это он постеснялся озвучить банальное «не ври». Так как скрывать мне от него на этот раз было совершенно нечего, то я рассказал. Слушал он меня, как всегда, молча, но вид имел мрачноватый, а потом как бы даже и сочувствующий.

- Тут мне Альба письмо написал, - вздохнул он, когда я закончил. – Тебе наверняка будет интересно.

Я взял протянутый им пергамент.

И потерял дар речи.

Я не могу в это поверить…

Дамблдор подозревает… меня?!

После всего… и после прошлого года… он подозревает… меня?!

- Ты только не расстраивайся, - я и не заметил, как Кес тихо подошел сзади и положил руки мне на плечи. – Это все такие пустяки…

- У тебя все пустяки, - ответил я, не узнавая своего голоса.

- Вряд ли он действительно думает на тебя. Просто уточняет. На всякий случай.

- И что ты ему ответил?

На самом деле мне вовсе не было это интересно. Но нельзя же все время молчать. Надо хоть что-то говорить.

- Я еще не ответил.

Если я брошу школу и этого мерзкого двуличного негодяя, то куда я пойду? Куда?

Айс явился во вторник вечером и выглядел очень плохо.

Но если он на протяжении многих лет лечил меня разными способами, то я «лечил» его всегда одинаково. Через час такого «лечения» он заплетающимся языком рассказал мне, что Дамблдор смертельно его обидел и больше он в Хогвартс ни ногой.

Что значит «ни ногой»? А как же Драко?

Профессор. Декан. Который всегда прав.

Как ребенок, честное слово.

Уложив Айса спать, я неожиданно обнаружил, что, слишком увлекшись его «лечением», совсем позабыл о своем собственном. Наверстав упущенное, я занялся анализом.

Много времени мне на это не потребовалось. Такое я уже видел. Ерунда все это. Никуда он из школы не денется. А Дамблдор… Ну что такое Дамблдор? Вот если все-таки удастся от него избавиться, то Айсу прямая дорога в директора. Кому там еще быть директором? МакГонагалл? Которая детей за уши таскает? Это несерьезно. Флитвика Попечительский совет никогда не утвердит. У него гоблины в роду. Да дело даже и не в этом. А вот профессор Снейп...

В целом, очень хорошая идея.

И Драко понравится.

Я точно знаю, за что я так люблю Фэйта. За то, что он умеет не задавать вопросов. Ну что я мог ему рассказать? Как всегда – ничего. Объяснять, что из Хогвартса мне деваться некуда, я все равно не стану. Этого, кроме Альбуса, и не знает никто.

Альбус…

Как он мог?..

Что я ему сделал, чтобы подозревать меня в таких вещах? Я хоть раз его обманул? Подвел?

- Сев, ты его обманул и подвел столько раз, сколько у тебя вообще была такая возможность, - злорадно прозвучал у меня над ухом голос Гильгамеша. - Об этом даже рассуждать смешно. И его, и…

- Иди отсюда, - устало огрызнулся я.

- И нечего из себя девицу строить, - фыркнул он. – Никто не хотел тебя обидеть. Он сейчас всех подозревает. И спорить могу, что твой старый аккару ничего ему не ответит. Пойди и поговори с длинноносым сам. Скажи, что читал письмо. Ему станет стыдно.

- Если ему станет стыдно, значит, есть за что. А ты уверяешь, что он не хотел меня обидеть.

- Для того чтобы нормальному человеку стало стыдно, Сев, он вовсе не обязательно должен сделать какую-нибудь гадость. Впрочем, тебе это бесполезно объяснять. Очкастый и так понимает, что очень тебя расстроил. Его письмо явно не предназначалось для твоих глаз. А вот зачем аккару тебе его показал – это уже совсем другой вопрос.

После этих слов Гильгамеш исчез, оставив меня в полной растерянности.