Valley - Burglars trip

- Я в этом не участвую. Пророчество охраняют без меня. Лорд хочет сам услышать полный текст, но я не понимаю, что в этом страшного. Раз Дамблдор категорически не желает этого допустить, значит, все не так просто.

- Не объяснил, - вздохнул Кес. – Хотя, может, оно и к лучшему. Томми хочет сам услышать пророчество, сам растолковать и при необходимости разрушить. Его, в целом, не устраивает то, что он видит после стольких лет. Если Томми удастся ликвидировать пророчество определенным образом, то тем самым он сможет полностью или частично изменить картину мира так, как ему захочется. Грамотное уничтожение пророчества в той или иной степени уничтожит все его последствия. Альба, я думаю, был бы тоже не против провернуть это - на свой лад, разумеется, - но он не может. Это доступно только Томми и Гончару. Почему, как ты думаешь, пророчества охраняются в Министерстве серьезнее, чем сейфы в Гринготтсе?

- И что тогда будет? – спросил я вмиг севшим голосом.

- В мировых масштабах ничего не будет.

- Кес! Мне нет дела до мировых масштабов! Что будет с нами?!

- С нами тоже ничего.

Ну что это такое! Он же прекрасно понимает, что я спрашиваю не о Семье.

- Ты не ответишь?

- Ничего хорошего. Скорее всего, какой-нибудь глобальный катаклизм.

- То есть точно ты не знаешь?

- Нет. Этого нельзя знать. Но если правильно распорядиться шариком, который хранится в вашем Министерстве… Все зависит от того, на что у Томми хватит знаний, практических навыков и фантазии.

Фантазии у него хватит. Чего-чего, а этого добра у него всегда хватало.

- Я тоже так думаю, - усмехнулся Кес, как будто я сказал все это вслух. – И Альба так думает. Взять пророчество вы не можете, значит, вам остается только охранять его, как самое дорогое сокровище. Хотя, это не поможет.

- Не поможет?

- Неужели ты думаешь, что Томми не доберется до него, если очень захочет? Это вопрос времени, а время у него пока есть. Но ты не переживай, Севочка, ваше магическое сообщество настолько ничтожно в количественной категории, что его полное уничтожение никому не доставит никаких неудобств. Даже наоборот, принесет неоспоримую пользу. В какой-то степени.

Вот спасибо! Утешил. А то я уже испугался.

Лучшего времени, чтобы окончательно выгнать Дамблдора из Хогвартса, трудно было себе представить. Фадж ненавидел его со всей силой, на какую способен человек беззлобный, но смертельно напуганный. То есть отчаянно. Подогревать его страх было очень просто, тем более что этим занимался не только я, но и Долорес Амбридж, ежедневно писавшая министру бесконечные отчеты о том, как безобразно поставлено преподавание в школе. Учитывая то, что я слышал о ее собственных методах, Айсу придется заниматься с Драко дополнительно. Иначе ребенок с большим треском провалит СОВ в конце года. Но это не проблема. Главное - выжить оттуда полоумного старика, имеющего глупость верить в возрождение Темного Лорда. Я вообще не понимаю, зачем людям, которые непосредственно не видят Шефа, лишние о нем напоминания. Моя бы воля, я бы вообще с ним не встречался.

К сожалению, это невозможно.

Айс не очень-то настроен обсуждать перспективы Темного Порядка, из него на эту тему слова не вытянешь, но Эйв, например, тоже считает, что это наш последний шанс. Уолли даже удалось сагитировать великанов, несмотря на то, что Дамблдор послал к ним представителей Ордена Феникса. Если у Шефа наконец все получится - а в это приходится верить, учитывая, что он действительно оказался в какой-то степени бессмертен, - то будет очень неплохо. Может, мы и проиграем демографически, как уверяют всякие бестолковые неудачники вроде Артура Уизли, но это ведь не наша проблема, а следующих поколений, зато экономически явно выиграем.

Я выиграю точно. А это главное.

Так весело у нас в школе не было никогда. Если бы еще Альбус не нервничал. Но, по-моему, его больше всего расстраивает не само присутствие в Хогвартсе Амбридж, а то, что он не может ничего изменить. Фадж непробиваем.

- Когда дементоры уйдут из Азкабана, будет поздно, - горько сетовал Дамблдор на одном из собраний Ордена.

И сбудется самый страшный кошмар Фэйта. Нарцисса наверняка захочет, чтобы Белл жила у них. И если раньше можно было спровоцировать очередную серию обысков в Имении и тем самым избавиться от нежелательных гостей, то теперь это невозможно. Фадж не станет слушать Уизли, он знает, что Артур - человек Дамблдора.

- Арест Подмора - большое несчастье, к тому же у него конфисковали мантию-невидимку Аластора. Но охранять пророчество придется все равно.

- Разумеется, - лениво вставил я, чтобы досадить Блэку. – Если они всем будут давать за попытку ограбления Министерства только полгода, вы вполне сможете чередоваться. Вас ведь так много.

Люпин и Дамблдор посмотрели на меня укоризненно, Моуди и Блэк - с откровенной ненавистью, а Тонкс и Кингсли тихонько захихикали.

- У тебя есть другие предложения, Северус?

- Нет, что вы. Предложения - это не моя прерогатива, - и я насмешливо глянул на Блэка.

Когда мы вернулись в школу, я ждал хорошего нагоняя. Но не дождался.

- Если тебе так неприятно туда ходить, то не надо, - сказал директор.

- Нет, отчего же, мне нравится.

Он видел, что я говорю правду. Мне нравилось. Нравилась ненависть хозяина дома, недоверие Моуди, молчаливое раздражение Молли Уизли и виноватый взгляд Люпина.

Но ни одно из этих многочисленных удовольствий и даже все они вместе взятые не могли сравниться с явлением, которое наши студенты называли «профессор Амбридж».

Я почти любил эту женщину. Нет, так ее сложно назвать. Она была явлением природы, стихийным бедствием, обрушившимся на школу. Она была прекрасна. И я любил ее. За все.

За то, что она бесила Минерву.

За то, что ненавидела Поттера, и за то, что заносчивый мальчишка ненавидел ее в ответ даже больше, чем меня.

За то, что всячески поощряла Драко, что бы он ни делал.

За то, что отвлекла на свою неотразимую персону все симпатии Филча, которыми он раньше одаривал меня.

За то, что сразу дала разрешение на игру слизеринской квиддичной команде и не дала его гриффиндорцам.

За то, что хотела избавиться от Трелони.

И, наконец, за то, что она снимала баллы с Гриффиндора. Много-много баллов. Практически все. У меня никогда не хватало на это наглости, да и Альбус не позволил бы, а она могла. Ей можно было все, и она использовала свои возможности именно так, как мне хотелось.

Это писклявое чудовище с выпуклыми жабьими глазами было совершенно.

Я влюбился в нее окончательно и бесповоротно, я просто погиб, когда она попросила у меня Веритасерум и не поняла, что я налил ей простой воды, не только когда его забирала, но и после того, как использовала весь пузырек.