Valley - Burglars trip

- Не всем же быть простыми, как каминная кочерга, - не глядя на него, ответил Кес.

Фламель улыбался им, продолжая поглядывать в пергамент и вытягивать голубые нити, перебирать их, перемешивать палочкой, отделять по одной и бережно опускать в котел.

- Отвращение, есть тут отвращение, друзья мои?

Разве что к самому себе.

- Нет его тут, - ни к кому не обращаясь, сказал Фламель, - а оно необходимо для вашего замысла.

- Посмотри в его собственных, возможно, найдется, - сквозь зубы произнес Кес.

- Это не одно и то же. Нам нужно отвращение девочки к нему, а не его к себе.

- Тогда у Альбы.

- Неправда, - сказал Дамблдор. – Никогда.

- Да не нужно вам отвращение этой девочки, поменяйте на гнев и страх, тоже мне проблема, - проворчал Гриндельвальд.

- Пожалуй, - согласился Фламель. – Что у нас дальше? – он продолжил вытягивать воспоминания. - Опасность, любопытство, предательство, страх, боль, тоска, скука, очень сильная скука, снова страх и тоска, сожаления, опасения… жалость… Гм. Мрачновато.

- Как есть, - отрезал Кес.

- Зато энтузиазм, - улыбнулся Фламель. – Страсти много. И любви. Вот этого добра тут у вас полно. И вся такая разная.

- Заканчивай, - засмеялся Дамблдор.

- Подожди. Еще нам нужны долг, ответственность… И добавьте омелы.

Гриндельвальд, не вставая, забросил в котел еще две созданные тут же ветки.

- Вот и все, - наконец заявил Фламель. – Кес, последовательность сам расставь, это у тебя получится гораздо лучше.

- Нечего там расставлять. Задай принцип хронологичности и все.

- Хорошо. Я подумал, вдруг вам надо распределить их как-то иначе.

- Не надо. Альба, ты уверен, что нужно было столько возиться?

- В любом случае, я никогда не видел, как это делается, - ответил Дамблдор. – Это потрясающе. Ник, а можно посмотреть?

- Да ради бога. Смотри. И никогда, вы слышите, - он обратился к Гриндельвальду, - никогда не выводите внутренние ощущения из внешних. Каким бы мастером фальсификации вы ни были, работа получится топорной, лишенной красоты, эстетики и подлинности. Фальсификация всегда груба. Только подлинность достойна быть сохраненной и воспринятой.

Подлинность? Нет, вот по-настоящему страшный человек. Он за полтора часа наварил целый котел абсолютной лжи и считает свое варево подлинным только за то, что сварено оно из правды?

И глядя на Гриндельвальда, молча усваивающего преподанный урок, я подумал, что он со мной согласен.

- Ник, ты превзошел все мыслимые ожидания, - Дамблдор вынырнул из думоотвода и вид имел тоже слегка ошарашенный. – Кес, ты не хочешь посмотреть?

- Нет.

- Так все подобрано! Одно к одному. Это потрясающая работа!

Кес выглядел недовольным, но я не мог понять чем. Ведь он сам предложил позвать Фламеля.

Ладно. Неважно. Я и так всегда знал, что алхимия – сплошной обман. Надо быть человеком с очень своеобразным подходом ко всему в целом, чтобы, как Фламель, называть изначально ложное - подлинным. Нет, я, конечно, тоже так умею. Но, в отличие от них с Дамблдором, хотя бы не обманываю сам себя.

И Гриндельвальд тоже сейчас так думает.

Я уверен.

Поэтому я дождался, пока все разошлись и мы с Кесом остались одни.

- Ну, как тебе? – устало спросил он, глядя на перелитую в думоотвод еще теплую голубую субстанцию.

- Он сварил ложь.

- Он сварил личность. Новую личность, которая нужна Альбе.

- Зачем?

- Обучение проходит легче, если есть примеры.

- Я не понимаю.

- Нам все равно, а как учебное пособие – вещь замечательная. Научись ценить настоящий талант, Люци.

- Я ценю, - я нетерпеливо пожал плечами. – Но… разве что как учебное пособие.

- Уже лучше, - улыбнулся Кес.

Когда я пришел за воспоминаниями, на Тревесе сидел Альбус и задумчиво гладил Хлюпа.

- Все готово, Северус, - он кивнул на стоявший на столе думоотвод.

- Полагаю, достаточно, чтобы Поттер его увидел?

- Скорее всего, - улыбнулся директор.

- Но я не представляю, как это сделать. Ему даже в Хогсмид не пробраться, не то что в Хогвартс.

- Думаю, Гарри найдет способ.

- Вы уверены, что он явится в школу?

- В самом ближайшем будущем, Северус.

- Кес тоже говорит, что совсем скоро все закончится.

- Боюсь, что так, - грустно отозвался он.

Месяц назад я не в состоянии был понять, почему Белл пришла в такой ужас от мысли, что Поттер мог забраться в ее хранилище в Гринготтсе. На самом деле я и сейчас этого не понимал. Просто стоял и, застыв, смотрел на только что убитого гоблина.

И на смертельно перепуганного Шефа.

Однажды он уже говорил мне, что ему страшно.

Но тогда я не видел его лица.

Поттер ограбил сейф Лестрангов. По словам гоблина, ничего не взял, только небольшую золотую чашу.

Лорд полсекунды осознавал услышанное, а потом вокруг засверкали зеленые вспышки. Очнувшись, я схватил ошарашенно взирающую на эту бойню Белл и рванул с ней из комнаты, с грохотом захлопнув за нами дверь.

- Ч-что же он делает?.. – дрожащими губами пробормотала она.

Хорошо хоть не выразила снова недовольства, что я посмел к ней прикоснуться.

Дура.

Мы едва успели отскочить, как Шеф вылетел из комнаты и черным вихрем пронесся мимо нас.

Я осторожно пошел взглянуть на результаты его бешенства.

Ни одного живого.

Только трупы.

Сзади мне в плечо ткнулась тихо плачущая Белл.

Я захлопнул дверь.

Я уже отвык от его истерик.

Даже после нападения Лорда на Ашфорд как-то обошлось.

Правда, я тогда так накачивал его зельями, что удивлялся, как он вообще функционирует. Но с тех пор прошло почти десять месяцев, и я сильно сократил дозы.

Зря, наверное.

На Фэйта произвело какое-то нереально сильное впечатление, что Шеф чуть не убил Белл.

Он был абсолютно спокоен, когда начал рассказывать мне об этом. Пришел, сел очень прямо, как уже давно со мной не держался, и безучастно перечислил факты. Потом, скривив губы, описал, как испугалась Белл… И засмеялся.

А остановиться уже не смог.

Портреты глупо пялились на все это, и я, не раздумывая, потащил Фэйта к камину.

На Тревесе никого не было, только Хлюп пытался прыгать через диван, но все время задевал за спинку и с тихим шипением шлепался на подушки. Я шуганул его, он отскочил, но не ушел, а принялся нарезать круги по Тревесу.

По-моему, он после общения с Гриндельвальдом слегка тронулся. Хотя чем ему, собственно, тронуться? У него не то что ума, головы-то нет.

Устроив рыдающего Фэйта на диване, я подозвал Хлюпа и знаком предложил ему попробовать изобразить нам кошку.

Не успел Айс показать Хлюпу на мои колени, как тот, не раздумывая, запрыгнул на них. Я прижал к себе теплый комок и застыл, мгновенно забыв о всех своих несчастьях и страхах. В ушах зашумело, перед глазами с огромной скоростью одновременно замелькали разноцветные образы, сливающиеся в бесконечную вереницу узких пестрых лент. Закружилась голова, и я сильнее вцепился в Хлюпа, потому что больше все равно хвататься было не за что. Мелькание и гул только усилились, и последнее, что я успел сделать осознанно, это спихнуть Хлюпа с колен.