Valley - Burglars trip

Помню, мы долго сидели на полу, Айс обнимал меня за плечи, а я рыдал, пытаясь сказать ему никому не нужные слова. Он гладил меня по голове и шептал что-то. Потом я опять смеялся и снова рыдал...

Не зря он пообещал Нарси истерику. И откуда он всегда знает, что я буду делать?

На следующее утро я добрался, наконец, до газет. За две недели их скопилось предостаточно. Голова раскалывалась.

Конечно, мне вчера досталось гораздо больше, чем один бокал вина. После успокоительного. Божественное сочетание. Так что жаловаться не приходится.

Теперь, когда непосредственная опасность миновала, можно заняться подсчетом ущерба, нанесенного незапланированной кончиной Лорда лично мне.

Финансовую сторону вопроса я решил оставить на сладкое. Она меня беспокоила меньше всего, а развлекала безмерно.

На первом месте по важности стояло доброе имя Малфоев.

Вот этим и надо заняться. Дел полно. И для фантазии раздолье...

Сейчас это главное. Я уверен.

История ритуально-шизофреническая, с элементами паранойи, на основе которой всемирно известный профессор Хогвартса Северус Снейп, может, и хотел бы написать очередную монографию (возможно, даже не одну), да врожденный инстинкт самосохранения не позволяет. Ибо не хочет профессор провести остаток своей бурной жизни ни в клинике Святого Мунго, ни в Азкабане. Так что не станет он монографию писать. Не судьба.

Последние два месяца этого отвратительного 1981 года я вспоминаю как в тумане. Больше всего боялся чего-нибудь не успеть, перепутать, не доделать, забыть.

А ведь еще уроки.

Мои попытки оставить школу сразу после исчезновения Лорда наткнулись на стойкое сопротивление Дамблдора. И хотя теоретически я считал, что я ему «должен», меня бы это не остановило.

Ни на секунду.

Кому я должен - всем прощаю.

Меня совершенно не волнует, что учебный год едва начался и что я не только преподаватель Хогвартса, но и декан Слизерина.

Плевать, что именно из-за меня третий год невозможно нормально преподавать защиту от Темных искусств. Вовсе не я устроил подобное безобразие, а «старый приятель» нашего директора. Вот пусть сами и разбираются.

Мне вообще нет никакого дела до того, что происходит в школе. Я устал и хочу домой. Запрусь в своих ашфордских подвалах - и пусть тут все горит синим пламенем.

Ненавижу людей.

Но я никогда по-настоящему не умел спорить с Кесом. А Кес - совершенно неожиданно - встал на сторону Дамблдора. И довольно настойчиво. Что уже само по себе было странно.

- Ты же говорил, чтобы я ни в коем случае не делал того, чего мне делать не хочется. И что теперь? Я не хочу там работать.

- Тогда зачем ты соглашался?

Не могу же я ему сказать, что два года играл в незнамо сколько раз перевербованного тройного агента, а учителем подвизался для прикрытия. Самому смешно.

- Мне надоело.

- Почему?

- Кес! Ты что, не понял? Я просто не хочу. С каких пор этого стало недостаточно?

- Этого, конечно, достаточно. Но ты уверен, Севочка, что твое желание действительно настолько сильное, что стоит пренебречь остальными факторами?

За последнее время он так редко говорил со мной серьезно, что я невольно слушаю его очень внимательно. Мне предлагается сравнить «силу своего желания» и «остальные факторы».

Я сравнил.

Не стоило даже начинать. Все и так ясно.

Желание покинуть школу продиктовано упрямством и нечеловеческой усталостью. «Остальные факторы» разнообразны и явно более серьезны.

Я не хочу, чтобы у Дамблдора были проблемы. Ему сейчас и так не до Хогвартса.

Я не хочу бросать свой факультет. С ужасом понимаю, что за два года успел привыкнуть к этим мелким, сопливым, тупым рептилиям. Кому они сейчас нужны? После исчезновения Шефа у моих змеенышей проблем только прибавилось. Практически все они - на проигравшей стороне, и бледный, вечно злющий декан в неизменной черной мантии является пока их единственным защитником. И от детей, и от профессоров.

Никого не волнует, как относились родители моих учеников к непонятно куда и надолго ли пропавшему Темному Лорду. Достаточно того, что они из чистокровных старинных семейств и что Шеф сам учился на моем факультете.

Пожалуй, Кес прав. Дети не виноваты, что вызывают у меня исключительно глухое раздражение. Они вообще ни в чем не виноваты. Во всем виноват только я сам. В своей мизантропии, в своей усталости, в своей периодически обостряющейся неврастении.

В январе мне исполнится двадцать семь. Через восемь лет Кес возьмется за меня всерьез. Я ему обещал. Восемь лет – это очень мало. Практически ничто. Тогда, в четырнадцать, мне казалось, что к тридцати пяти я стану умным, взрослым, сильным, опытным... и вообще, самым прекрасным. Теперь мне почти двадцать семь, и я прекрасно понимаю, что это была всего лишь очаровательная детская иллюзия. Ничего не изменилось. Прошло тринадцать лет, и ничего не изменилось.

Так неужели можно быть столь наивным и полагать, что за оставшиеся восемь лет изменится? Я вырос и только отчетливее понял, как меня раздражает этот вечно висящий надо мной дамоклов меч Наследства.

Может, и правда обзавестись сыном? А лучше - сразу тремя. Тогда Кес переключится на них и оставит меня в покое. Но это так... да что там – это будет самое чудовищное преступление, которое я вообще смогу совершить в своей жизни. Обзавестись сыновьями, чтобы отдать их Кесу. Меня-то ему никто не «отдавал». Просто мне так сказочно повезло. Не по-детски. И не могу сказать, будто меня что-то не устраивало.

А Дамблдор... не очень красиво бросать его сейчас.

Он ведь тоже устал.

Уж никак не меньше, чем я.

Целыми днями пропадает в их глупом Министерстве.

И вообще...

Если уж я тут остаюсь, то школе нужен директор. А не появляющийся изредка по ночам фантом. А то ведь я тоже не железный. Если он, явившись однажды, обнаружит, что я ненароком отравил МакГонагалл... вряд ли ему это понравится.

А какая бы она лежала… красивая... и тихая...

Эх, мечты...

16.12.1981

Кес, у меня к тебе просьба, так, знаешь, по-родственному. Понятия не имею, есть ли у тебя возможность и желание ее выполнять, но рискну. Не мог бы ты как-нибудь поспособствовать тому, чтобы Дамблдор вернулся в школу? Тут всем без него очень плохо, а мне особенно, потому что еще несколько дней близкого общения с МакГонагалл... И вообще, бардак. Попробуй, а?

Северус.

Мы заврались: думаем одно, говорим другое, пишем вообще непонятно что...

Григорий Горин.

Дом, который построил Свифт.