Стивен Эриксон - Буря Жнеца

Он едва не свернул Джагу шею.

Но увидел на землистом лице… что-то. И пришло понимание.

Он поддался бы Карсе. Он дал слово, и Карса знал: это слово нерушимо.

В Джаге есть джагутская кровь. Об этом Карса мало что знает. Отец или мать – из Джагутов. Но другой родитель… Мать или отец. Что же, он достаточно хорошо разглядел лицо Икария, чтобы понять. Чтобы ощутить шепот родной крови.

Крови Тоблакаев.

Канцлер Трайбан Гнол вернулся в роскошную контору и с нехарактерной для него медлительностью сел в кресло. Перед ним стоял покрытый пылью, потом и засохшей кровью солдат. Весьма кстати вернувшийся из подземелий Сиррюн Канар сторожко следил за солдатом, встав справа.

Гнол отвернулся от утомленного вестника. Потом он позовет рабов – чистильщиков, чтобы вымыли пол на том месте, где стоит этот , чтобы наполнили воздух ароматом соснового масла. Глядя на лежащую на столе лакированную коробочку, он спросил: – Сколько с тобой приехало, капрал?

– Трое и один Эдур, господин.

Трайбан Гнол резко поднял голову. – Где он сейчас?

– Умер на третьей ступени главного входа в Резиденцию, господин.

– Неужели? Умер?

– Он был тяжело ранен, господин. Я узнал достаточно, чтобы помешать целителям приблизиться к нему. Когда он зашатался, я подошел ближе и провернул стрелу в спине, потом вдавил глубже. От боли он потерял сознание; я подхватил его, опустил на землю. Пережав пальцем большую артерию на шее. Я сумел продержать ее в течение тридцати ударов сердца. Эдур не мог пережить этого.

– И ты простой капрал на моей службе. Как же так. Сиррюн, когда мы тут закончим, обеспечьте продвижение этому человеку.

– Да, Канцлер.

– Итак, – продолжил Гнол, – честь доложить о произошедшем выпадает тебе, как старшему по званию среди выживших.

– Так точно, господин.

– Я желаю услышать имена остальных.

Капрал вздрогнул: – Господин, без своих людей я не смогу…

– Понимаю твою верность и одобряю. Увы, нужно трезво смотреть на ситуацию. Нужно уметь узнавать в лицо необходимость. Эти солдаты не мои. Они не похожи на тебя.

– Они верны, господин…

– Кому? Чему? Нет, риск слишком велик. Но тебя я награжу. Впоследствии. – Взгляд канцлера скользнул по Сиррюну: – Быстро, без мучений. Никаких допросов.

Сиррюн поднял брови: – Никаких?

– Никаких.

– Как прикажете, господин.

Капрал облизнул губы и, выдавливая из себя слова, произнес: – Спасибо, господин.

Канцлер рассеянно кивнул. Он снова глядел на коробочку из черного дерева. – Спрашиваю снова, – сказал он. – Никаких признаков, откуда они явились? Никакого формального объявления войны?

– Ничего такого, господин. Сотни сгоревших кораблей – вот их объявление войны. Но все же… кажется, их мало. Никаких армий, никаких признаков войск на побережье.

– Но одно войско было.

– Сохрани Странник, да! Господин, я скакал с двумя десятками летерийцев – все ветераны – и шестерыми Тисте Эдур из арапаев. Была у них магия или нет, но нас взяли врасплох на поляне около брошенного поместья. Вот мы думаем о том, где разбить лагерь – едем посреди высокой травы – а в следующий миг грохот и огонь, тела летят по воздуху. Летят, господин. Отдельные члены. Куски. Свист стрел во тьме…

– Но ваш отряд справился.

Капрал покачал головой: – Командовавший нами Эдур знал, что новости, которые мы привезем в столицу – о сгоревших кораблях, о мертвых Эдур на дорогах – важны, и приказал отступать. Многим удалось убежать. Господин, мы рванулись прочь, и Эдур был впереди всех. Вначале нас было семеро – пятерых Эдур они убили в первой атаке – потом осталось пятеро.

– Враг преследовал? – спокойно, задумчиво спросил Гнол.

– Нет, господин. У них нет лошадей. По крайней мере, мы не видели.

Канцлер просто кивнул. И спросил: – Это люди?

– Да, господин. Не летерийцы и не из племен. Этих мы бы узнали. Господин, они используют самострелы, но не маленькие, со слабыми дугами, какими мы пользуемся, стреляя карпов на мелководье. Нет, их оружие из закаленного железа, с толстыми тетивами. Их стрелы пронзают доспехи и щиты. Я видел, как мой солдат получил одну такую в спину и тут же умер. А…

Он замолчал, потому что канцлер воздел идеально обработанный ноготь.

– Момент, солдат. Один момент. Ты что-то сказал… – Канцлер поглядел вверх. – Пять или шесть Эдур убиты в первый же миг нападения. На дорогах у побережья находили трупы Эдур. А летерийские?

– Нет, господин, таких не находили.

– Однако шестой Эдур пережил нападение на поляне. Как?

– Можно сказать, господин, не пережил. Стрела в спине должна была убить его сразу. Он вылетел из седла. Мало кто верил, что он сможет подняться, поймать лошадь…

– Ты видел все собственными глазами?

– Так точно, господин.

– Стрела была до грохота или после?

Капрал наморщил лоб. – До. Как раз до – кажется, никто моргнуть не успел. Да, уверен. Его поразили первым.

– Потому что он был явным командиром?

– Думаю, так, господин.

– Грохот и огонь. Куда вначале ударила их магия? Дай-ка я отвечу сам. В середину оставшихся Эдур.

– Так точно, господин.

– Можешь идти, солдат. Сиррюн, задержись ненадолго.

Едва захлопнулась дверь, Трайбан Гнол вскочил: – Сохрани Странник! Треклятое вторжение! Против Летерийской Империи!

– Скорее против Эдур, – рискнул предположить Сиррюн.

Канцлер сверкнул глазами: – Что ты за дурак. Это случайность. Всего лишь необычная деталь. Не имеющая значения. Сиррюн, Эдур правят нами. Скорее формально, да – но они оккупанты. Они среди нас. Они могут повелевать силами Летера как им заблагорассудится.

Он ударил кулаком по столу. Лакированная коробочка подпрыгнула, крышка отскочила. Трайбен Гнол поглядел на то, что лежало внутри. – Мы в состоянии войны, – заявил он. – Не наша война – не та, которую мы планировали. Война!

– Мы сокрушим захватчиков, господин…

– Разумеется. Мы найдем что противопоставить их магии. Это тоже не имеет значения.

– Не понимаю, господин.

«Разумеется. Вот почему тебе не подняться выше нынешнего чина. Жалкий подонок». – Когда закончишь утихомиривать солдат, Сиррюн – ах да, и устроишь продвижение юному, но предприимчивому капралу – нужно будет лично доставить послание Каросу Инвиктаду.

– Господин?

– Приглашение. Он должен прибыть во дворец.

– Когда?

– Немедленно.

Сиррюн отдал честь. – Слушаюсь, господин.

– Иди.

Когда дверь захлопнулась во второй раз, Гнол опустил взор на стол. Поглядел в открытую коробку. Там была крошечная пузатая бутылочка. Осталась треть содержимого.

Трайбан Гнол испытывал удовлетворение, едва взглянув на нее. Тайное знание, прячущееся в шкатулке. Он помнил, как наливал содержимое в вино, которое должен был выпить в тот роковой день Эзгара Дисканар. Эзгара и жалкий слабак Первый Евнух. Следующей в очереди стояла Низаль. Не Брюс. Нет, кто угодно, только не Брюс Беддикт.