Стивен Эриксон - Буря Жнеца

– Красная Маска дал тебе разрешение идти в бой?

Тук пожал плечами: – Он ни разрешал, ни запрещал. Полагаю, этого достаточно.

– Недостаточно. – Ливень подал коня назад, развернул и поскакал туда, где за неровным строем конницы восседал на летерийской лошади Маска.

Повозившись в непривычном овлийском седле, Тук вновь осмотрел лук, стрелы в колчане у правого бедра. Ему не особенно хочется воевать, но себя защитить он будет готов. Дурные пророчества. Красная Маска явно равнодушен к предсказаниям. Тук поскреб бледный шрам вокруг пустой глазницы. «Я потерял глаз на Великом Обвале. Кажется, что это было много лет назад. Видят боги, тогда я и стал настоящим лучником. Прежде был чертовски бесполезен. Слишком быстрый, слишком неточный – вот вам Тук Невезучий».

Запретит ли Маска его участие? Тук сомневался. Он видел, как Ливень обменивается словами с Вождем Войны: конь лишенного маски воина прядал и мотал головой, явно отражая настроение всадника. «Удивительно, как животное походит на хозяина. Могу представить всех одноглазых псов, что могли бы быть моими».

Ливень развернул коня и послал в галоп. Лицо его помрачнело еще сильней. Тук снова улыбнулся: – Сегодня мечи покинут ножны, Ливень.

– Ты уже говорил.

– Думаю, нам пора начинать.

– Он хочет, чтобы ты был вне опасности.

– Но все же я могу выступать с армией.

– Я тебе не верю. Не надейся, что твои дела останутся незамеченными.

– Слишком много у тебя узлов, Ливень. Но сегодня я в хорошем расположении духа. Развяжу уздечку.

– Никто не завязывает узлов на уздечке, – удивился Ливень. – Любому дураку ясно…

– Как скажешь.

Армия выходила – все сели на лошадей, даже псари. Это не надолго. Тук подозревал, что и сама армия вскоре разделится. Красная Маска не рассматривает битву как единое событие. Для него она скорее череда стычек, поединков воли; потерпев неудачу в одной, он сосредоточится на другой схватке – битва будет проиграна или выиграна благодаря управлению оркестром многочисленных столкновений. Боковые отряды скоро отделятся от главной колонны. Предстоит не одна атака, впереди не одна цель.

Тук понимал все достаточно ясно. Это самая суть тактики, приводящей к славе командиров всего мира. Разумеется, так сражаются и малазане, и вполне успешно. Если не учитывать хитростей и обманных маневров, любое сражение ведется обдуманно, и целью его является вовлечение противника в прямую, отчаянную драку.

«Оставим хитрости аристократам», – сказал как-то Келланвед. – «И пусть забирают свою мудрую изысканность в могилу». Они с Дассемом Альтором смотрели тогда на антанских рыцарей, вышедших на поле брани к западу от Джерды. Рыцари ездили туда и сюда, влево и вправо, утомляя боевых коней, наводя смятение на собственную утонувшую в тучах пыли пехоту. Хитрость стала слепотой. Дассем игнорировал благороднорожденных дураков – до заката солнца он выиграл битву, рассеял всю армию Анты, в том числе и блестящих, наводивших доселе страх и ужас рыцарей.

У летерийцев нет тяжелой кавалерии. Если бы она у них была, подозревал Тук, они целыми днями играли бы в хитрую слепоту.

А может, и нет. Их магия не отличается ни тонкостью, ни изысканностью. Уродлива, как кулак Фенна. Это намекает на известный прагматизм, предпочтение эффективности перед внешним эффектом. Своего рода презрение к «красоте боя».

«Магия. Маска позабыл про летерийских волшебников?»

Обширная плоская равнина, на которой ожидает враг – овлы звали ее Предегар, Старый Солончак – отнюдь не мертва для магии. Ведь шаманы Красной Маски используют остатки здешних магических сил, чтобы выслеживать передвижения вражеской армии.

«Маска, ты потерял разум?»

Овлы скакали.

«Боюсь, сегодня «покинут ножны» не только мечи». Тук снова поскреб зияющую глазницу – и стал пятками подгонять коня.

Орбину Правдоискателю не нравилась мягкая земля под ногами. Как и чернозем, суглинок, песок – все, что неловко проседало под изрядным его весом. Он предпочел передвигаться в карете – колеса достаточно твердые, а постоянное качание вправо и влево на каменистом тракте даже утешает, говоря, что зыбкие грунты остались позади. Сейчас он стоит на прочном камне, выступе поцарапанного гранита около вьющегося по дну долины тракта.

Воздух тут прогрет солнцем, пахнет холодной водой и соснами. Клубы мошкары носятся над потоками, бегущими от тающих в верховьях гор ледников; они постоянно мечутся в стороны, пытаясь спастись от налетов стрекоз.

Небо безоблачное, такое яркое и синее в сравнении с пыльной атмосферой Дрены – или любого другого города. Орбин заметил, что все время поднимает голову и пожимает плечами, словно не веря собственным глазам.

Когда Правдоискатель опускал глаза, то замечал троих всадников, спускавшихся с перевала. Они были далеко впереди его отряда, взбирались на высоту, пересекая горбы горного хребта. Ехали от крепости, гарнизон которой истреблен. Что важнее, в которую не добрался караван с оружием. В общем, большом плане это невеликая потеря… но фактор Летур Аникт не был человеком больших планов. Его мотивации близоруки, изложены языком точности и нетерпимости к отклонениям. Он страшно нервничает, сталкиваясь с затруднениями. А тут назрело именно затруднение. Если сказать коротко, Летур Аникт – человек богатства и власти, бюрократ в самом точном смысле слова.

Передовой дозор возвращается. Однако Орбин не особенно рад этому. Он знает, что ничего хорошего они не доложат. Рассказы про гниющие трупы, горелые бревна, вопящих воронов и мышей, что снуют среди обглоданных костей. В конце концов, ему нужно совершить над собой усилие, сесть в карету напротив надоедливого болтуна – счетовода, посоветовать – на этот раз вполне искренне – что им надо развернуть колонну и вернуться в Дрену.

Однако он понимал, что ничего не получится. Для Летура Аникта любое оскорбление хуже скорби по близким родственникам, а любая неудача хуже оскорбления. Кто-то должен заплатить. И кто-то всегда платит…

Некий инстинкт заставил Орбина оглянуться на стоянку. Он увидел, что фактор выползает из повозки. Какое облегчение… Орбин всегда потеет, залезая в его тесную коробчонку. Линялый человечек осторожно пробирался туда, где встал Орбин. Одет не по погоде тепло, на тонких белых волосах лежит широкая шляпа, защищающая кожу от тусклого солнца. Круглое, несмотря на общую худобу, лицо пылает возбуждением.

– Правдоискатель, – заявил он сразу же, как взобрался на желвак гранита, – мы оба знаем, что расскажут разведчики.

– Правильно, Фактор.

– Итак… где же они?

Брови Орбина поднялись, он заморгал, избавляясь от внезапно полившегося пота. – Как вы знаете, они никогда не спускались дальше того места, на котором стоит наш лагерь. Отсюда три возможности. Во-первых, что они повернули и ушли за перевал…