Стивен Эриксон - Буря Жнеца

– Он не придет, сержант.

– О ком ты?

– Из-за Смертоноса. Тот объявил, что отдаст вам свое сердце…

– Его что? Слушай, иди и скажи Сердценосу, что нос может оставить себе, нос мне не нужен, а вот хвост я ему отрежу, как только прикончим всех ублюдков, а то и раньше, если случай выпадет. И притащи Урба, потому что я отвес… ответц… за него, понимашь? Это я его заставила вышибить двери храма.

– Сержант, он не…

– Как ты ухитриваешься изменять голос?

– Итак, – сказал командующий разбросанными по гребню летерийскими силами, – они пришли. Что думаете, Сиррюн Канар? Меньше тысячи? Мне так кажется. Долог путь от побережья. Удивительно.

– Они выжили, – скривился Сиррюн, – потому что трусливо уклонялись от сражений.

– Чепуха, – бросил опытный военачальник. – Они сражались так, как им было выгодно. Они сражались отлично. Ханради и его Эдур могут подтвердить. Меньше тысячи. Клянусь Странником! Что я мог бы сделать с десятком тысяч таких солдат! Пилотт, Коршенн, Десцент, Трюс, Истм – мы завоевали бы всё. За две военные компании, не больше.

– Если бы, – ответил Сиррюн. – Но мы сейчас их истребим.

– Да, финед, – вздохнул командир. – Истребим. – Он помедлил, бросив на Сиррюна до странного хитрый взгляд: – Сомневаюсь, что выпадет лучший случай в изобилии пустить эдурскую кровь, финед. Они свое дело сделали. Теперь им осталось только окопаться позади малазан; когда бедняги сломаются – а они сломаются – то побегут прямо на копья Эдур Ханради Халага. Общий конец.

Сиррюн пожал плечами: – Не понимаю я все-таки, почему малазане могли посчитать, будто тысячи солдат достаточно для завоевания империи. Даже учитывая взрывчатые вещества и прочее.

– Вы забыли их потрясающее волшебство, финед.

– Потрясающее, когда надо прятаться, скрываться от наших глаз. И всё. Сейчас такие таланты бесполезны. Мы видим противника, господин. Они на открытом месте, там они и умрут.

– Тогда лучше начать, – резковато ответил командующий и отвернулся, жестами отдавая приказы магам.

Внизу, на широкой равнине, которая станет полем смерти для вторгнувшейся армии – если тысячу солдат можно так назвать – малазанская колонна начала быстро перестраиваться в оборонительный круг. Командир хмыкнул: – Похоже, финед, иллюзий они не питают? Им конец. Они это знают. И все же не готовятся бежать или организованно отходить. Поглядите на них! Они будут стоять до последнего.

Вставшие кругом в середине поля будущей битвы отряды вдруг показались жалкими, до смешного крошечными. Командующий поглядел на семерых магов, уже вставших в разных местах гребня и начавших последнюю стадию ритуала (целиком его построение заняло неделю). Потом снова на кучку малазан. – Пусть Странник дарует покой их душам, – шепнул он.

Было ясно, что Атрипреда Биветт, несмотря на все свое нетерпение, в последний момент решила отложить начало битвы, позволив солнцу продолжить атаки на грязь бывшего морского дна. Увы, задержка была не в интересах Красной Маски. И он начал первым.

Каждый из летерийских магов стоял в кольце солдат с огромными щитами. Их разместили за пределами полета вражеских стрел – однако Биветт отлично сознавала уязвимость магов, особенно в тот момент, когда они начали проводить ритуал привлечения силы.

Тук Анастер не сходил с лошади, чтобы лучше видеть поле битвы. Зуд в пустой глазнице превратился в нестерпимое жжение; он ощутил, что воздух стал напряженным, лихорадочным – это два мага сливали воедино свою волю. Он подозревал, что они не могут долго удерживать контроль. Магия желает вырваться, ее нужно отпустить, чтобы она волнами прокатилась по сухому дну, выжигая почву и сокрушая шеренги овлов. Их воины будут умирать сотнями, тысячами.

Шаманы Маски ничего не могут сделать против подобной мощи. Все, чем обладали некогда племена равнин, почти уничтожено переселениями, осквернением святых мест, гибелью множества воинов, стариков и детей. Тук понимал, что культура Овл’дана рушится; чтобы спасти ее, чтобы воскресить свой народ, Красная Маска должен сегодня победить. Во что бы то ни стало.

Даже ценой жертвоприношения К’чайн Че’малле.

Да, у них есть необычные природные доспехи; да, к лапам Охотника К’эл припаяны мечи; да, они умеют общаться без слов, они заключили с Красной Маской и овлами непостижимый договор… но прежде всего К’чайн Че’малле – рептилии, их кровь холодна, и где-то в глубине мозга, наверное, таятся древние воспоминания, сведения о первобытном существовании, дикости, узорах инстинктов. В их ледяной крови живет терпение высших хищников.

Рептилии. Проклятые ящеры.

Маги и охраняющие их солдаты стояли в тридцати шагах от края бывшего моря. Грязевые поля перемежались там с клочками жухлой, темной травы; вода ручейков скапливалась в лужах, прежде чем впитаться в илистые наносы.

К’чайн Че’малле погрузились в грязь с головой, что стало возможным после ливня, барабанившего по дну целую ночь. Хотя и громадные, они смогли умело скрыться от взоров – по крайней мере, случайных взоров. Но кто подумал бы, что чудовища такого размера могут стать невидимыми?

Красная Маска более или менее верно угадал, где покажутся вражеские маги; нет, он сам своими построениями подсказал им наиболее удобное место, позволяющее двум магическим волнам уничтожить ожидающих воинов. Ни Сег’Черок, ни Ганф Мач ничем не выдали себя до мгновения гибельного рывка вверх по склону.

Вопли ужаса – плоскость грязевого поля на линии старого берега, казалось, взорвалась – стряхивая с плеч куски ила, демонические твари помчались вверх, каждая к своему магу.

Стражники пустились в паническое бегство, бросая щиты и мечи – они оставили беспомощных волшебников, каждый из которых попытался высвободить магию…

… поздно, ибо Сег’Черок взмахнул двумя клинками – и первый маг превратился в распускающийся бутон из крови и мяса…

… поздно, ибо Ганф Мач высоко подпрыгнула в воздух и приземлилась, вонзив когти в съежившегося второго мага, и он упал бесформенной грудой…

Затем твари развернулись, убегая от дождя стрел. Почти все стрелы отскакивали, хотя некоторым удавалось пробить толстую чешуйчатую кожу и застрять. Впрочем, быстрые движения бестий заставили наконечники выпасть.

После мгновений ужаса рога летерийцев прозвучали, словно вопли ярости; клинья немедленно двинулись вниз по склону, боевая песня зазвучала, задавая ритм – хриплый звук, вырывающийся из глоток потрясенных солдат…

«Ну что же, хорошенькое начало» , подумал Тук Анастер.

Позади него Ливень плясал в буйном ликовании.

Раздались крики: – Красная Маска! Красная Маска! Красная Маска!