Грэм Макнилл - Герои космодесанта

Орки последовали его примеру, прыгая с верхней платформы, надеясь приземлиться прямо рядом с ним и разорвать его на куски. Но их подводила недостаточная ловкость. Первый ряд рухнул на шаткую лестницу примерно в двух третях пути от цели. Ступеньки треснули и оторвались, отправляя неудачливых орков в смертельное падение. Воздух наполнился воем, но остальные не поняли, в чем дело, пока не стало слишком поздно. Они тоже прыгали с края платформы, горя желанием убийства. Ступенька за ступенькой рушилась под очередным прыгуном, и скоро от лестницы почти ничего не осталось.

Теперь металлические платформы, которые раньше соединяли ступени, разделяла пропасть шириной около тридцати метров. Выжившие орки увидели, что не смогут дальше преследовать космодесантника. Они заметались по краю верхней платформы, яростно крича и пытаясь достать Солариона его выстрелами из тяжеловесных пистолетов.

— Оркопад какой-то, — ожил сердитый голос в канале. — Во имя Дорна, что тут происходит?

Поглядывая одним глазом на мечущихся орков, Соларион переместился к краю платформы. Как только он дошел до искривленных поручней, то глянул за край, на стальной пол в двухстах метрах от него. Сгустки прометиевого огня освещали идущую там битву. Восс и Зид, спинами друг к другу на расстоянии примерно пяти метров между ними, отбивались от нападения орков со всех сторон. Пол вокруг был завален мертвыми телами.

— Это Соларион, — ответил Ультрамарин. — Нужна помощь, братья?

— Пророк? — переспросил Зид между смертельными ударами когтей. — Где Ученый и Наблюдатель?

— Они не отзывались? — удивился Соларион.

— У них пропала связь, как только они зашли в командную рубку. Сигма об этом предупреждал. Но время заканчивается. Можешь дойти до них?

— Невозможно, — ответил Соларион. — Лестницы больше нет. Я не могу туда подняться.

— Тогда молись за них, — сказал Восс.

Соларион проверил отсчет времени задания. Он помнил приказы Карраса. Еще четыре минуты. После этого ему придется признать, что они мертвы. Он спустится на лифте и вместе с остальными будет пробиваться к ангару.

Снаряд из орочьего пистолета срикошетил от металлической платформы и стукнулся о его нагрудник. Его силы было недостаточно, чтобы пробить керамит, это не снаряды из стабберов, которые он принял в ближнем бою, но внимание Солариона вернулось к оркам. Он как раз собрался открыть ответный огонь и зачистить верхнюю платформу в ожидании возвращения Карраса и Раута, когда огромной силы взрыв сотряс воздух и отдался мощной вибрацией в металле под его ногами.

— Это не мой, — сказал Восс.

— Это мой, — ответил Соларион. — Я заминировал топливный выход в ангаре истребителей. Если нам повезет, большинство зеленокожих отойдут туда, думая, что там проходит основная битва. Это может дать нашим братьям немного времени.

Хронометраж задания показывал восемнадцать минут и сорок секунд. Соларион наблюдал за отсчетом. Тридцать девять секунд. Тридцать восемь. Тридцать семь.

«Ну же, Каррас! — подумал он. — Что ты там делаешь, во имя Терры?»

Каррас едва успел оценить огромные размеры охранников-близнецов Балтазога Кровожаддины, прежде чем началась жаркая атака. Они наверняка были самыми большими орками, которых он видел, даже крупнее охранников у двери, убитых им и Раутом. Зеленокожие размахивали двуручными боевыми молотками так, будто те вовсе ничего не весили. В обычных обстоятельствах орки такого размера и силы оказались бы великими военачальниками, но этим двоим не повезло. Они стали рабами силы куда более могучей, чем просто физическая. Они были безмозглыми куклами, служившими более смертельной силе, а кукольник сидел в десяти метрах от них на странном механическом троне в самом центре командной рубки корабля. Кровожаддина!

Всего лишь за миг, за долю секунды Каррас оценил внешность противника.

Даже для орка военачальник-псайкер выглядел отвратительно. Голова, местами сильно распухшая, усеяна огромными шишками с выпиравшими венами. Лоб украшен огромными окровавленными металлическими пробками, крепко вбитыми в кость черепа. Косое, деформированное лицо зверя напоминало отражение в кривом зеркале: черты очень мелкие с одной стороны и увеличенные до абсурда — с другой. С отвисающей челюсти капала слюна, ее нити висели между клыками.

На нем была роба, сделанная из лоскутов выделанной человеческой кожи, сшитых с помощью кишок, а между коленями висели три гниющие головы, прикрепленные к поясу заплетенными в косу длинными волосами. Каррас понял, что это головы убитых женщин — возможно, жен человеческого лорда или вождя племени, которого зарезал зверь во время рейда. Орки славились любовью к таким отвратительным трофеям.

Трон зверя выглядел так же странно: масса пружин, зубцов и клапанов, двигавшихся без какой-либо определенной цели. Толстые клубки проволоки соединяли его с беспорядочно разбросанными большими загадочными машинами, скрипевшими, гудевшими и испускавшими болезненный зеленый свет. Как только Каррас охватил все это взором, он почувствовал, как злость и ненависть накрывают его, подобно шторму.

Казалось, будто существо, выглядевшее как чудовищное отклонение, кощунственно пародирует самого бессмертного Императора.

Оба космодесантника открыли огонь одновременно, горя желанием сразить охранников и приступить к выполнению главной задачи. Болтеры трещали, плюясь смертельным градом, но почему-то каждая очередь пролетала по воздуху, не причиняя противникам никакого вреда.

— Он их прикрывает! — крикнул Каррас. — Доставай меч!

Он снял с плеча криокейс, выхватил Арквеманн из ножен и пропустил сквозь себя силу имматериума, сосредотачивая ее в древней кристаллической матрице, впаянной в клинок.

— Ко мне, вонючий ксенос! — заревел он гигантскому зверю перед ним.

Огромный молот охранника засвистел в воздухе, а затем поменял направление со скоростью, которая казалась невозможной. Каррас едва успел отступить в сторону. Оружие задело его левый наплечник — в воздух взлетели искры, а руку пронзила боль. Толстому стальному полу пришлось хуже: молот оставил в нем дыру размером с человеческую голову.

Каррас услышал, как справа Раут исторг боевой клич, начав борьбу со своим противником и едва уклонившись от бокового удара, который срезал бы ему голову. По сравнению с молотом врага короткий меч Экзорциста выглядел игрушечным.

Кровожаддина смеялся, наслаждаясь битвой не на жизнь, а на смерть, которая разыгрывалась прямо перед ним будто специально ради развлечения. Чем больше он гоготал, тем сильнее мерцал и извивался вокруг него зеленый свет. Каррас ощущал, как резонанс этой силы сбивает его ориентацию. Воздух был до краев заряжен силой. Он почувствовал, как внутри восстает его собственная, готовая схлестнуться с вражеской. И только ее он мог направить в силовой меч. Клинок уже пел от смертельной энергии, рассекая воздух.