Аарон Дембски-Боуден - Разведчик Пустоты

Планета Артарион III.

В Башне Вечного Императора Годвин Трисмейон смотрел на то, как астропат бьется в своих путах. В этом не было ничего необычного. Работа Годвина состояла в том, чтобы присматривать за его подопечными во время сна, когда они отправляли свои сновидческие послания псайкерам в других мирах. Трисмейону казалось забавным — в его собственной, туповатой манере, — что в империи, состоящей из миллиона планет, самым надежным способом передать сообщение было доставить его самостоятельно.

Однако и его питомцы играли важную роль. Астропатические контакты широко использовались на Артарионе III, как и в любом мире, где сталкивалось столько торговых интересов различных гильдий.

Из носа астропата пошла кровь. Это также не выходило за пределы допустимого. Годвин щелкнул стальным переключателем и заговорил в вокс-микрофон панели управления:

— Жизненные показатели Юнона колеблются… в пределах допустимого… — Он замолчал, впившись взглядом в цифровую распечатку.

Пики графика становились все острее с каждой секундой.

— Внезапная остановка сердца и…

Когда Годвин оглянулся на астропата, тот уже содрогался в настоящем припадке.

— Остановка сердца и… Трон Бога-Императора!

Что-то красное и влажное забрызгало наблюдательное окно. Сквозь эту массу невозможно было разглядеть, что произошло, но, когда спустя шесть минут явилась бригада уборщиков, выяснилось, что это были сердце и мозг астропата Юнона. Они взорвались под беспрецедентным психическим давлением извне.

К этому времени Годвин на грани паники лихорадочно стучал по клавишам своей консоли. Его руки были полны распечаток смутных образов из сознания других астропатов, а в ушах звенели звуки сирены, оповещавшие о новых и новых смертях.

— Что они слышат? — взвизгнул он, пытаясь разобраться в хаотическом потоке обрывочных данных. — Что они видят?

Башня Вечного Императора, этот обширный и значимый узел псайкерской сети — защищенный и укрепленный от вторжения демонов, — поглотила всю боль и все смерти, происходившие в ее стенах. Не фильтруя и не задерживая их, она сплавила внезапный ужас и смертную муку с кошмарными поступающими передачами и изрыгнула получившуюся жуть обратно в варп.

Песня продолжала лететь сквозь ночь, но теперь к ней добавились новые голоса.

Каждый мир, где прозвучит эта песня, прибавит новых исполнителей к хору.

Планета Вол-Хейн.

На самом северном из архипелагов этого аграрного мира наблюдатель Администратума заморгал, когда на его записи закапала кровь. Он поднял глаза и обнаружил, что его советник — Сор Мерем, глава местного представительства Адептус Астра Телепатика, — согнувшись вдвое, трясся в судорогах.

Наблюдатель, отшатнувшись от бившегося в припадке человека, включил наручный вокс.

— Известите медиков, что у главы Телепатика какой-то приступ.

Он с трудом подавил нервический смех, когда псайкер потерял равновесие и, падая, ударился головой о край стола. На губах человека запузырилась кровавая слюна.

— Что это за безумие? — хихикнул наблюдатель, стараясь подавить тревогу.

Откуда-то из глубины здания донеслись крики. Другие астропаты? Их защитники и хранители? Бедные идиоты, наделенные «даром» священной речи, никогда не отличались психической стабильностью и крепким здоровьем: приковав свои души в дар Золотому Трону, они слепли и слабли физически. Крики в коридорах были обычным делом — каждую ночь псайкеры отправляли и принимали послания. Каждый из них выгорит меньше чем за десять лет. Наблюдатель не радовался этому, но таков порядок вещей.

Сор Мерем сейчас бился затылком о каменный пол. Он расшиб голову до крови и прикусил язык. Наблюдатель не понимал, что происходит. Главу Телепатика назначили лишь в прошлом сезоне, и он должен был прослужить еще много лет.

— Мерем? — пробормотал наблюдатель, обращаясь к дергающемуся телу.

Единственным ответом стала выступившая на губах человека пена. Его глаза широко распахнулись. В них застыл ужас перед чем-то, что мог видеть лишь он.

— Наблюдатель Калькус, — протрещал наручный вокс.

— Говорите, — приказал чиновник. — Я требую, чтобы мне объяснили, что происходит.

— Наблюдатель… оно…

— Оно что? Кто это?

В воксе раздался вопль. Наблюдателю показалось, что кричит не человек. Он убедился, насколько был прав, спустя пару минут, когда оно добралось до его двери.

На Новом Плато эта ночь стала известна под именем «Ночь Безумной Песни», когда десяткам тысяч жителей улья приснился один и тот же кошмарный сон.

На Иаре главную цитадель Адептус Астра Телепатика разнесли во время бунта, который начался в ее стенах и выплеснулся на улицы. Беспорядки продолжались три недели, пока Силы планетарной обороны не подавили восстание.

На Гаранеле IV практически весь межпланетный бизнес в столице рухнул из-за вспышки странной болезни, поразившей сектор города, где проживали члены астропатической гильдии.

Песня неслась в ночи все дальше.

Планета Орвалас.

Сам по себе этот мир давно не представлял никакой ценности. Его запасы руды давно истощились, и на месте выработок остались глубокие, сухие шрамы каньонов, рассекавшие поверхность планеты. Та горстка людей, что все еще жила здесь, обеспечивала работу астропатической станции-ретранслятора на высокой орбите. Их служебный долг был столь же прост, сколь жизненно необходим: они разбирали поступавшие к ним с других миров сны, видения, кошмары и голоса варпа и передавали их дальше по каналу Астра Телепатика 001.2.57718.

Через шестнадцать минут после того, как до псайкеров станции долетел предсмертный крик с других миров, входящих в тот же канал, астропатическая станция-ретранслятор Орваласа замолчала. В имперских архивах невозможно обнаружить какие-либо следы ее дальнейшего существования. Все пятьсот сорок душ, обитавших на борту, вошли в хроники Адептус Астра Телепатика как «пропавшие без вести». Эти списки до сих пор хранятся в их центральной крепости на планете Герас, Субсектор Корозиа, Сегментум Ултима.

Последняя астропатическая передача с Орваласа достигла тридцати четырех других миров, усилив и без того громкий голос унылой песни.

Это заняло четыре часа.

Она убила их всех, одного за другим. Каждый заглянул в ее тайное око, и, хотя она так никогда и не узнала, что они там увидели, исход был ей известен. Первый взвыл и потянулся к ней культяпками рук. Обрубки его запястий ударили Октавию по лицу, а затем он умер. Хватило одного взгляда в ее третье око. За всю долгую и кровавую историю человечества не было оружия смертоноснее. Каждый, кто путешествовал между звезд, знал: заглянуть в варп-око навигатора означает смерть. Но не было ни одного свидетельства о том, что заглянувшие увидели в его глубинах. Никто не выжил, чтобы рассказать об этом.