Брэнден Кэмпбелл - Щит Ваала: Омнибус

— Повелитель Сет, — дрожащим, как земля под ногами, голосом обратился к магистру ордена полковник Ним. Его строгий, уверенный тон, поставленный за 30 лет командования, будто пропадал, когда солдат обращался к Расчленителю.

— Что?

Полковник вздрогнул, когда Сет повернулся, чтобы взглянуть на него.

— Астропаты, повелитель, они получили для вас сообщение.

— От кого?

— Повелитель, оно от владыки Данте.

Я замираю. Во тьме перед собой я вижу сжатый кулак, который передает предупреждение. Враг. Я падаю на живот и ползу вперёд. Куски камней и осколки стекла, усеивающие землю, сдвигаются и трескаются от моего движения. Я продвигаюсь с осторожностью, минимальный шум, который я издаю, теряется в завывании ветра и далеком реве артиллерии. Но всё же, каждый шорох камня бьет мне по ушам, будто бы это неожиданный звук выстрела. Я тренировался двигаться бесшумно сотню лет, но столько же тренировался слышать самые неразличимые звуки. Это разочаровывающее противоречие моей жизни, которую я провел, слушаю тишину, которую никогда не смогу услышать.

Я подполз к двери и оказался рядом с Кофи и его отделением. Пять скаутов были почти невидимы, как духи, скрытые дождем и дымом, покрывающим город мрачным покровом. Кофи прижимается к разрушенной части стены, несколько выпавших кирпичей позволяют ему заглянуть внутрь комнаты. Он жестом подзывает меня взглянуть. Я осторожно поднимаюсь на одно колено и смотрю в щель над сломанной железной панелью, закрывающей дверной проем.

Соседняя комната — огромна, её пол заставлен высоченными дата-прессами, потрескавшимися и разбитыми от безжалостной бомбардировки. Металлические опорные балки и арматура торчат в разные стороны из-под скалобетона, покрывающего стены. Мой взгляд следует за толстыми трубами, за извивающийся балкон и неровные края верхних этажей. Всё это я вижу за удар сердец, до того, как запах пепла и быстро потушенного огня появляется на ветру и снова привлекает моё внимание к земле. Примерно в центре комнаты, между несколькими прессами, в круг согнана группа побитых гражданских, в порванной одежде. Мужчины, женщины и дети всех возрастов отчаянно хватаются друг за друга, вымоченные дождем, падающим сквозь сломанную крышу. Справа от них стоят три десятка предателей, они готовы стрелять. Я даю сигнал продвигаться, но останавливаюсь, заметив кое-что ещё.

Я моргаю, чтобы прочистить глаза и пристально вглядываюсь во тьму, за спинами предателей, промежуток, на пути дождя. Я вижу его. Архиврага. Его броня глубоко черного цвета, маслянисто-зеркальная, отражающая окружающую его тьму.

Я вижу, как палец Сотиса напрягся, на курке его снайперской винтовки.

Я поднимаю руку с растопыренными пальцами.

— Жди.

Сотис убирает палец с курка. Впереди на виду появляются ещё двое из рядов архиврага, держа болтганы на уровне груди. Сотис кивает мне в знак благодарности. Его взгляд задерживается на мне, в глазах застыл вопрос.

Я отворачиваюсь. Гражданские — не наша цель.

Вокруг нас не укрытий, крошащиеся кирпичи не защитят от шторма болтов.

Если бы там был один воин архиврага, мы бы взяли комнату и продолжили выполнение задания. Встретившись с тремя, мы понесем потери, которые не можем себе позволить.

— Есть ли обходной путь? — знаками спрашиваю я у Кофи.

— Эширос ищет его.

— Тогда мы держим позицию, — жестами отвечаю я, а мои глаза не отрываются от гражданских. Я вижу, как мужчина обнимает женщину, женщина — ребенка, ребенок — ещё одного ребенка. Я уже видел такое раньше. Когда-то я думал, что это проявление мужества. Но я был не прав. Это всего лишь покорность судьбе, а не отвага. Люди просто не хотят умирать в одиночестве. Император даровал им хотя бы это. Я слышу щелчки готовящегося к стрельбе оружия.

Предатели открывают огонь.

Здание наполняется грохотом автоганов, создающим давящее эхо, похожее на приближение шторма. Я вижу искажения в дожде, пули прорывают тоннели брызгов, пока летят в сторону людей. Тела дергаются, когда в них попадают пули. Рты остаются открытыми в крике, который теряется в жестоком смехе предателей. Глаза расширяются от боли и страха, а затем из них исчезает жизнь. Шум затихает, движение прекращается. На мгновение, нет ничего кроме дождя и дыма из стволов оружия предателей.

— Во внешней стене есть брешь. Мы можем пройти сквозь неё, — шепотом говорит Кофи.

— Где?

— На дальней левой стороне, Эширос проведет нас, — Кофи указывает на участок балкона.

Я смотрю наверх и вишу Эшироса. Сержант и четверо его скаутов скрываются в обломках лестницы.

— Принято, — киваю я, три раза постучав по комм-бусине на моем горле.

— Вперед, одной колонной, — я стучу ещё раз, делаю паузу, и ещё два.

— Двигаемся скрытно, обходим слева, — Кофи и его отделение пробираются в комнату. Я жду, пока последний из них не дойдет до первого пресса, перед тем как последовать вместе с Сотисом и Андасом. За нами двигается отделение Билета, а Витриил остается позади, чтобы прикрывать огнем. Мы двигаемся медленно и осторожно, передвигаясь между прессами, только по сигналам Эшироса.

На уровне третьего пресса, за сорок шагов до дыры в стене, самая близкая к мертвым гражданским точка нашего пути. Мои ноздри раздуваются от запаха крови, я чувствую, как ускоряется биение сердец, а мускулы напрягаются. Так призывно действует не запах крови мертвых. Предатели накинулись на трупы подобно стервятникам. Они расчленяют и режут трупы на части ножами и грубыми инструментами, забирая органы и части тела, только Император знает для чего. Я хочу оказаться среди них, разрывая их на части зубами и клыками, запустить кулак во внутренности этих трусов и вырвать их глотки. Я опираюсь рукой на пресс и успокаиваюсь, чувствуя, как со лба стекает капля пота. Я закрываю глаза и говорю себе, что последующие убийства утолят мою жажду. Я должен поверить в эту ложь, иначе я провалю задание.

Мы подбираемся к четвертому прессу по одному, прижимаясь к земле и держа оружие перед головой. Моё лицо кривится, оттого, что обломки царапают кожу. Из десятка порезов по всему телу бежит кровь, и каждый укол боли грозит вырвать остатки моей сдержанности. Я сжимаю зубы и загоняю вглубь злобу, поднимающуюся в груди. Бредущий предатель заставляет меня остановиться на полпути между четвертым и пятым прессом. Я смотрю на него из-за упавшей трубы. Я не слышу его шагов, они теряются в биении моих сердец. Я лежу и смотрю, как Кофи вырывается из укрытия, ломает предателю шею и утаскивает из виду. На мгновение, я ненавижу Кофи. Это облегчение должно было быть моим. Я у пятого пресса. Наша колонна растянулась, остальным нужно время, чтобы догнать нас. Я радуюсь передышке и, опершись спиной о холодный металл, глубоко выдыхаю. Я не видел никого из воинов архиврага, после того как мы вошли в комнату, но все мои инстинкты говорят о том, что они ещё здесь.