Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)

Однако Калатина увидел Гованон. Подняв руку, он ухватился за выкованный им меч (по-прежнему не прикасаясь к рукояти), вырвал его из раны, привстал и с огромной силой метнул вслед убегающему колдуну.

Меч, хранящий в себе следы лунного сияния, со свистом настиг Калатина, и острие пронзило колдуна между лопатками.

Еще несколько мгновений Калатин бежал, не сознавая, что меч уже проткнул его. Затем он споткнулся и рухнул, прохрипев:

— Карах! Карах! Отомсти за меня! Отомсти за меня, единственный мой наследник! Мой сын!

Карах повернулся. Его лицо разгладилось, и, ища того, кто произнес обращенные к нему слова, он опустил меч. Наконец взгляд Караха упал на Калатина — колдун был еще жив и пытался встать на колени, чтобы доползти до берега и лодки, из которой так недавно и так торжественно он вышел. Глянув на двойника, Корум понял, что тот искренне скорбел по своему умирающему хозяину, когда услышал его последнюю просьбу: «Карах! Отомсти за меня!»

На негнущихся ногах Карах стал спускаться с холма, пока не оказался рядом с неподвижным телом Калатина, нарядный плащ колдуна с оккультными знаками теперь был покрыт пятнами его собственной крови. С этого расстояния Коруму казалось, что он сам стоит рядом с колдуном, засовывая меч в ножны, словно принц смотрел на изображение из прошлого или из будущего, где был главным действующим лицом; словно он спал и был не в силах сдвинуться с места, а его двойник, этот Карах, подкидыш, нагнулся и удивленно вгляделся в лицо Калатина, не понимая, почему хозяин стонет и так странно дергается. Он потянулся было к мечу, торчащему между лопатками Калатина, но тут же отдернул руку, словно меч обжег его, и снова удивился. Калатин, задыхаясь, пробормотал несколько слов, которых не было слышно со стороны, но Карах, склонив голову набок, внимательно выслушал его.

Слабеющие руки Калатина нащупали валун. С гримасой боли колдун подтянулся к нему, и лунный меч, высвободившись, упал на землю. Нагнувшись, Карах взял на руки своего хозяина, своего создателя.

Сактрик подал голос из-за дерева, откуда наблюдал за происходящим:

— Гованон, тем не менее, я остаюсь твоим хозяином. Иди за подкидышем и уничтожь его.

Но Гованон заговорил другим голосом, полным своей давней грубоватой уверенности.

— Сейчас еще не время убивать Караха, — сказал он. — Кроме того, я вообще не хочу убивать его.

— Гованон! Я приказываю! — заорал Сактрик, вздымая маленький кожаный мешочек, который давал ему власть над кузнецом-сидом.

Но Гованон лишь усмехнулся и стал рассматривать рану, оставленную на плече выкованным им мечом.

— У тебя нет права приказывать Гованону, — сказал он.

Сухой безжизненный голос Сактрика был полон глубокой горечи, когда он снова заговорил:

— Значит, я был обманут смертным волшебником. Но больше ничто не помешает моим решениям.

А пока лже-Корум нес своего хозяина на берег, но шел не к лодке, а двигался прямо в море, и скоро алый плащ Караха лег на поверхность воды, окружив и его, и умирающего колдуна густой кровавой пеленой.

— Это не колдун тебя обманул, — сказал Гованон. — Тебе стоило бы знать правду, Сактрик. Когда мы прибыли сюда, ни он, ни ты больше не были властны надо мной. Я позволил ему думать, что он по-прежнему командует мной, потому что хотел выяснить, живы ли мои друзья и могу ли я помочь им…

— Долго они не проживут, — пообещал Сактрик, — как и ты, поскольку я страшно ненавижу тебя, Гованон.

— Как я уже говорил, прибыл я сюда по своей воле, — продолжил карлик, не обращая внимания на угрозы Сактрика, — поскольку могу заключить с тобой договор, на который надеялся Калатин…

— Значит, ты знаешь, куда спрятал похищенную тобой вещь? — с новой надеждой спросил Сактрик.

— Конечно, знаю. Забыть это непросто.

— И ты мне скажешь?

— Если ты примешь мои условия.

— Приму, если они будут достаточно разумны.

— Ты получишь все, что надеялся получить от Калатина, — и на гораздо более почетных условиях… — пообещал Гованон. Он снова обрел достоинство, хотя было видно, что рана причиняет ему боль.

— Почет? Это понятие мабденов… — начал Сактрик.

Гованон прервал его, повернувшись к Коруму:

— Теперь тебе есть чем заняться, вадхаг, если ты осознал все свои глупости. Иди, подбери свой меч.

Корум подчинился. Он не выпускал из виду своего двойника. Тело колдуна почти полностью скрылось под волнами, но над ними еще виднелись плечи и голова подкидыша, и Корум увидел, что тот повернул голову и взглянул на него. Корум испытал потрясение, когда единственный глаз Караха встретил его взгляд. Затем лицо подкидыша исказилось, он открыл рот и внезапно издал такой жуткий вопль, что Корум застыл у камня, рядом с которым лежал его меч.

Карах двинулся дальше, и скоро голова двойника скрылась в море. Секунду-другую Корум еще видел, как на воде колышется отсвет алого плаща, имя которого принц носил, но затем он померк, и Карах окончательно исчез из виду.

Нагнувшись, Корум подобрал меч, подарок Гованона, и вгляделся в странную серебряную белизну лезвия, запятнанного кровью его старого врага, но он в первый раз испытал радость оттого, что держал в руке этот меч. Теперь вадхагский принц понял, что у него есть имя для оружия, хотя оно и не отличалось благородством и не было тем, которое он хотел бы дать мечу. Но это было именно то имя. Он понял это, вспомнив слова Гованона, что в нужный момент имя само придет к нему.

Он принес меч обратно на вершину холма с единственной сосной и, подняв его к небу, сказал тихим мрачным голосом:

— У меня есть имя для меча, Гованон.

— Я знал, что ты его найдешь, — таким же тоном ответил тот.

— Я называю меч Предателем, — сказал Корум, — ибо первая кровь, которая обагрила меч, была кровью его создателя, а вторая кровь, пролитая им, брызнула из жил того, кто считал себя властителем этого человека. И называю я свой меч Предателем.

Меч как будто вспыхнул сиянием, и Корум почувствовал, что его переполняет новая энергия. Был ли у него в иное время другой меч, подобный этому? Почему ему так знакомо это чувство? Посмотрев на Гованона, он увидел, что тот с довольным видом кивает.

— Предатель, — повторил Гованон, зажав огромной ладонью рану на плече.

— Теперь, когда ты дал мечу имя, — как бы между делом сказал Илбрек, — тебе понадобится хороший конь. И то, и другое — самое главное для воина.

— Пожалуй, так оно и есть, — согласился Корум, кидая меч в ножны.

Сактрик нетерпеливо дернулся.

— Так какую же сделку ты хотел заключить с малибаннами, Гованон?

Гованон продолжал смотреть на Корума.

— Имя подходящее, — сказал он, — но с ним ты обрел темную силу, а не светлую.

— Так и должно быть, — ответил Корум.