Стив Лайонс - Имперская гвардия: Омнибус

— Простите, простите, — заикался он. — Я не думал.

Пасков сочувственно положил руку ему на плечо. Иногда во время войны приходится делать ужасные вещи.

С кухни послышался звук упавшего на пол тела. Мужчины поспешили за угол и увидели, что Ковон опирается о стол. В одной руке его был лазпистолет, в другой "клык". Он тяжело дышал. Два выпотрошенных Тау лежали на потрескавшейся плитке.

— Тебя задело, — указал Пасков.

Ковон глянул вниз на грудь. Нож торчал из под его нижних ребер. Он был длинный и плоский, с разукрашенной рукояткой, оплетенной в черную кожу, обитую золотистыми гвоздиками. Он выглядел скорее церемониальным, чем рабочим.

— А, черт, — Ковон присел на пол среди тел.

Михалик присел рядом с ним. Он снял с головы красный шарф, скрутил его в шар и сунул в рот Ковона. Их глаза встретились, и Ковон быстро кивнул. Михалик вытянул клинок тау одним быстрым движением. К его чести, Ковон сохранял тишину, лишь закусил шарф Михалика. Подошел Пасков и начал забинтовывать рану стерильной повязкой.

Михалик с отвращением откинул оружие.

— Уже второй раз, — выдохнул он.

Ковон выплюнул шарф и попытался смягчить ситуацию.

— Докладывайте о бунтарском поведении, — сказал он сквозь сжатые зубы. — Когда я снова найду этих людей, всех их наряжу в катаканские галстуки.

— Мы тебе поможем, — ответил Пасков. Он закончил полевую перевязку резким рывком, который заставил Ковона дернуться. — Не могу поверить, что наши же люди покупаются на эту ерунду о Высшем Благе.

Михалик встал и оглядел остальные тела. На каждом из них был нож вроде того, которым ударили Ковона.

— И мне надоедает все время быть правым, — сказал он. — Вы знаете, что когда эти парни не доложатся на своей базе, мы здесь по самые глазницы будем в синеньких. Нам придется отменить миссию.

Пасков встал и не говоря ни слова подошел к разбитому окну. Он поднял свою тяжелую сумку и пошел к двери.

— Нет, — сказал он, избегая их взглядов, — это слишком важно. Я уведу их как можно дальше и отвлеку как можно сильнее. Это должно привлечь большую часть патрульных, так что вы сможете сделать то, что должны.

— Ты уверен? — спросил Ковон, тяжело поднимаясь.

Пасков открыл сумку. Она была наполнена разной взрывчаткой, от фраг-гранат размером с кулак до огромных взрывных шашек. Он улыбнулся.

— Уверен.

— Оставь нам одну из этих, — сказал Михалик. — На всякий случай.

Пасков протянул взрывную шашку Ковону, повернулся, не говоря ни слова, и выбежал в коридор. Двое оставшихся собрали свое снаряжение. Михалик с радостью вытер нож, но сердито заметил, что флягу задело во время перестрелки, и теперь она была лишь бесполезным перекрученным куском металла. Он оставил ее там, где была, и пошел вниз по лестнице за Ковоном.

— Нам надо найти новую позицию, — тяжело выдохнул раненый. — Есть идеи?

Михалик перешел коридор зала на первом этаже, к проходу, дверь в котором была полуоткрыта. Через пустую улицу он видел парк Бледель, а за ним округлые, ксеносские здания Тау. Теперь, когда никто не следил постоянно за ростом местных растений, парк начал быстро дичать. В некоторых местах трава уже была по пояс. И тогда он увидел дерево — дерево с широким стволом; дерево с большими корнями; дерево с машиной.

— Одна, — ответил он.

Несколько секунд спустя они перебежали улицу и начали ползти через парк к убежищу за обломками.

И теперь, когда он лежал тут, глядя в днище машины, пока один его напарник выплевывает свои легкие, а второй скорее всего уже лежит мертвым где-то на улицах, Михалик начал серьезно думать, что это может быть его конец.

— Закрой глаза, — сказал Кирсопп. — если эта штука в них попадет, ты ослепнешь.

Михалик сделал, как было велено, и почувствовал, как грубые руки размазывают пасту по его бровям, рту, щекам, носу.

— Император, ну эта штука и воняет, — простонал он.

— Не для дьяволят. Они это любят. Для них ты будешь пахнуть словно свежеприготовленный стейк из откормленного зерном грокса, — старик отодвинулся, оглядывая свою работу.

Михалик и сам огляделся. Он был голым по пояс, одетый лишь в холщовые штаны и пару ботинок для джунглей. Каждый дюйм его открытой кожи Кирсопп обмазал колющей смесью животной крови и клейкого сока едкой лозы. Она уже начала застывать под адским жаром джунглей.

— Я выгляжу, как одна большая корка, — сказал он.

Его учитель испепелил его взглядом и сказал:

— Не имеет значения, как ты выглядишь. Не имеет значения, сколько ты будешь это терпеть. Важно только, насколько ты будешь эффективен.

Михалик опустил глаза и слабо ответил:

— Да, сэр.

Ему было десять лет, а Кирсопп был сорокапятилетней древностью. Было честью и привилегией учиться под руководством столь заслуженного ветерана, но у этого человека не было никакого чувства юмора.

— Я не слышу, — рявкнул он.

— Да, сэр! — выкрикнул Михалик.

Кирсопп сердито скрестил руки на груди.

— Лучше, — прорычал он. — А теперь, пройдемся еще раз. Твоя цель?

Михалик махнул рукой. Вокруг заканчивали приготовления катаканские бойцы. Часть из них расположилась на скрученных деревьях, вооружившись разными винтовками и другим оружием. Остальные были на земле, прорезались сквозь заросли своими ножами размером с мачете, или же разливали из бочек плотный черный деготь по периметру расчищенного участка.

— Вытащить цель из укрытия и вывести в зону поражения, сэр, — сказал он.

— И как ты это сделаешь?

— Сэр, когда все будут готовы, самые быстрые бегуны пойдут по прочищенной дороге, — он указал на прореху в растительной стене, — к пещере, где гнездо дьявола. У них будут ведра с такой же дрянью, что на мне, и они начнут разбрызгивать ее на деревья, оставляя след, что приведет сюда. Когда один из дьяволят унюхает это, он пойдет по следу, увидит меня и бросится, чтобы убить. Тогда вы все подожжете масло, захватывая его в ловушку. И тогда стрелки смогут его убить.

— Где твой выход?

— Я вскарабкаюсь по веревочной лестнице, что мне спустит один из старших бойцов, сэр.

Кирсопп удовлетворенно кивнул, и так как больше нечего было сказать, развернулся и ушел. Михалик смотрел, как его учитель вскарабкивается на дерево на безопасную высоту. Один за другим то же сделали остальные катаканские бойцы, пока он не остался в одиночестве посреди круглой проплешины. Многие дни люди готовили площадку, расчищая кусты и обрезая подлесок. Остался только один путь, чтобы убедиться, что стрелки на деревьях точно будут знать, куда стрелять. Но несмотря на это, успех охоты зависел от него, Михалика.

Взрослый катаканский дьявол был длиной с грузовой поезд, оснащен многочисленными ногами, когтями как клещи, и огромным колючим хвостом, испускающим смертельный яд. Это было совершенное чудовище, и что хуже, оно жило в гнездах. И в каждом гнезде жило по дюжине взрослых особей и по вдвое больше «дьяволят». Их следовало отстреливать каждый год, иначе их популяция так разрастется, что они займут всю планету, и старый Кирсопп как-то решил когда-то в далеком прошлом, что это ежегодное мероприятие можно использовать с пользой. И каждому юному катаканцу с тех пор приходилось проходить этот тест на достойность учиться под его руководством.