Грэм Макнилл - Орден Ультрамаринов: Омнибус

Дженна открыла было рот, чтобы спросить незнакомца, что он здесь делает, когда внезапно до нее дошло, что это и есть эксперт, которому она была представлена накануне вечером. Перемена в облике Барзано была поистине впечатляющей.

— Сейчас — да, — ответила арбитр Шарбен, когда эксперт легким шагом направился к ней.

Барзано улыбнулся:

— Сегодня я намереваюсь побыть Гальяном Кордой, вторым техником с плавильного завода три-шесть-два картеля Талун. Что скажете?

Дженна лишилась дара речи. Если б она не знала истины, то поклялась бы, что эксперт — выходец с Павониса. И произношение, и одежда, и усталая сутулость — всем в точности эксперт походил на рабочих местных предприятий. Волосы его были зализаны назад, и Дженна заметила, что его щеки теперь выглядят более пухлыми.

Словно прочитав ее мысли, Барзано вытащил из-за щек два тампона и, подмигнув, вставил их обратно в рот.

— Думаете, я сойду за местного?

— Несомненно, — заверила эксперта Дженна. — Хотя зачем это вам?

— Ну, я не думаю, что с учетом происходящих беспорядков, и непопулярности действующей администрации кто-нибудь разоткровенничается перед пришельцем из другого мира, не говоря уже о представителе Администратума. А вы как считаете?

Дженна понимала, что эксперт говорит дело, и тут его вчерашняя настойчивая просьба одеться в штатское обрела для нее истинный смысл. Он хотел выйти из дворца и смешаться с рабочими. А она должна была стать — кем: телохранителем? Гидом? Или и тем и другим?

— Так что же вы задумали, эксперт Барзано?

— О, всего лишь небольшую прогулку в рабочие кварталы за городские стены. Особых усилий от вас это не потребует, я обещаю. — Барзано махнул рукой в сторону книг и терминала. — Это, конечно, здорово — получать информацию оттуда, но я всегда считал, что лучшую первичную информацию можно собрать лишь на местности. А вы так не считаете? Да, сегодня Гальян Корда, недавно уволенный с завода Талуна, пообщается с такими же недовольными и обсудит то кошмарное состояние дел, к которому привела нас губернатор.

— А какова моя задача?

— Вы, дорогая, мой телохранитель, — улыбаясь, прошептал Барзано, от души наслаждаясь своей новой ролью. — Видите ли, когда Гальян оставил работу у Талуна, он забрал с собой некоторые разоблачающие его документы.

— Да?…

— Я так думаю. А если серьезно, я почти уверен в этом.

— Так из какой же области эта разоблачительная информация?

— Пока понятия не имею, — хихикнул Барзано. — Хотя, думаю, это что-то скабрезное.

— А как насчет Космических Десантников снаружи? Вы вряд ли сойдете за местного рабочего, если за вами по пятам будут следовать двое гигантов в доспехах.

— Разумеется. Поэтому сегодня они следовать за мной не будут.

— И как же вы собираетесь выбраться из дворца без них?

— Элементарно, моя дорогая Дженна! Они меня вообще не увидят, — пообещал Барзано. — Они увидят вас и парня в робе, довольно сомнительной наружности, которые направляются к выходу, при этом Десантники будут убеждены, что лежебока эксперт все еще спит в своих покоях. Поверьте мне, это легче, чем вы думаете.

Дженна Шарбен покачала головой.

— На самом деле я не думаю, что это такая уж хорошая идея, — произнесла она.

Уриэль смотрел на обожженные человеческие останки, лежавшие на маленькой походной койке, и думал: как, во имя всего святого, этот человек мог оставаться живым? Как только Уриэль увидел этого несчастного, он тут же вызвал своего полевого апотекария, чтобы тот оказал молодому человеку помощь. Местный врач сделал все, что было в его силах, но сил этих оказалось крайне недостаточно. Состояние несчастного было столь тяжело, что врачу оставалось надеяться лишь на чудо.

Апотекарий Селенус осторожно приподнял ногу лежащего, разматывая повязку, перепачканную запекшейся кровью и гноем, и наложил целебный бальзам на остатки иссохшей плоти. Селенус работал при свете дюжины потрескивающих свечей, и тошнотворное зловоние отмирающего обожженного мяса смешивалось с душистым запахом плавящегося воска, делая воздух в комнате невыносимо едким.

Последнее свое нападение эльдары совершили на планету Каэрнус IV, и в информации, предоставленной губернатором, было указано, что в этой резне удалось выжить лишь одному человеку.

Теперь, когда Уриэль увидел этого человека, которого член городской управы назвал Гедриком, своими глазами, сердце капитана сжалось от жалости.

Ультрамарины прибыли на Каэрнус IV, чтобы получить информацию непосредственно от живого свидетеля событий, и Уриэля не покидало странное чувство, что поговорить с Гедриком ему жизненно необходимо.

Сержант Пазаниус наклонился к Уриэлю и прошептал:

— Думаешь, он еще поживет?

В ответ Уриэль неопределенно покачал головой:

— Селенус утверждает, что нет, но этот парень — боец. По большому счету он уже давно должен быть на том свете, но какая-то сила поддерживает в нем жизнь.

— Что же это за сила?

— Не знаю, Пазаниус, не знаю… Член городской управы сказал, что не позволил их доктору даровать парню Покой Императора. Этот Гедрик все повторял, что ждет ангелов. Что у него есть какой-то дар для них.

— Что бы это значило? — усмехнулся Пазаниус. — Должно быть, он просто бредил от боли.

— Не думаю, — прошептал Уриэль. — Я полагаю, что он ждал нас.

— Нас? Откуда он мог знать, что мы придем? Уриэль снова пожал плечами:

— Говорят, что тем, кто ощущает прикосновение смерти, но продолжает жить, Император иногда дарует видения и чудесные силы. То, что он выжил, — чудо, и, возможно, этой причины достаточно, чтобы поверить ему.

Пазаниуса, похоже, мало убедили доводы капитана.

— Я всегда говорил, что годы, прожитые в подземельях Калта, не могли не сказаться на тебе, капитан. Ты и в самом деле думаешь, что раз этот бедняга еще не умер, то его коснулся сам Император?

— Возможно… Я не знаю, Пазаниус. Говорят, почитаемая святая Капилена прожила три дня после того, как пуля вошла ей в сердце, что Император не дал ей упасть, пока она не привела войска к победе над мразью Хаоса на той планете, что теперь носит ее имя. Я не могу дать тебе рационального объяснения, друг мой, но внутренний голос подсказывает мне: что-то поддерживало в нем жизнь не просто так. Я не могу этого объяснить, у меня просто есть такое чувство.

— Ну вот ты и заговорил, как Айдэус, — проворчал Пазаниус. — Я всегда знал, что, когда в нем просыпалось «какое-то чувство», это означало лишь то, что нас ждут серьезные неприятности.

Доктор Селенус отошел от койки умирающего и поклонился Уриэлю:

— Брат капитан, для него больше ничего нельзя сделать. Я наложил мази, которые предотвратят заражение раны, и перевязал их, как мог, но все это — бесплодные усилия. Он скоро умрет. Ничто не в силах помешать этому.