Полина Люро - Лёка [СИ]

«Ходят тут всякие, смущают глупых девушек. Лучше б одел на себя что-нибудь поприличнее, актёр погорелого театра, Свен, ― фыркала, кусая губы, ― так и не появился на улице, а жаль. Вдруг я его больше не увижу? Да нет, увижу! У меня же Ния. Она ему нужна…»

Ния проспала до вечера, а когда я пришла в комнату, чтобы позвать её к ужину, она снова сбежала. Правда, Катина куртка, которую я успела зашить, и сапожки были на месте. Неужели босиком ушла, сумасшедшая! Но, присмотревшись, заметила, что пропали те ботинки, в которых она была раньше ― странные, с загнутыми носами. Я их почистила от крови и посушила. И всё равно, как она сентябрьской ночью без куртки?

На этот раз Ния не оставила записки. Ну и ладно. Я начала привыкать, что она появляется и исчезает из моей жизни, когда ей вздумается. Смирившись с этим, пошла на кухню, откуда раздавались подозрительные крики. Судя по басистому голосу, это была бабушка. Оказалось, что вместе с Нией исчезла целая зажаренная курица, приготовленная бабулей нам на ужин. Я безропотно стерпела причитающиеся мне упрёки и мудрые замечания о том, как вредно не слушать старших. Оставалось только признать свою вину. Что я и сделала, согласно покивав.

На этом конфликт был исчерпан, и мы поужинали пустой картошкой, потому что вместе с курицей нас покинули и колбаса, и сосиски. Но я не особо огорчилась этому, успокоенная тем, что ближайшее время Ния не будет голодать. А вот баба Нина ещё долго на меня дулась. Катя же возместила не доставшиеся ей «куриные» калории сладким пирогом и конфетами.

После ужина сестра с бабушкой уселись у телевизора в гостиной, а я вернулась в свою комнату и бесцельно ходила из угла в угол. У меня было стойкое ощущение, что то-то должно произойти, и, причём, очень скоро. Звонок в дверь прозвенел через пару минут.

«Да сегодня просто день открытых дверей», ― пронеслось у меня в голове, пока гадала, кого же увижу. Это оказался Свен. Куртка на нём была разорвана в нескольких местах, самая большая дыра была на груди, через неё просвечивало голое тело. Мысль о том, что под серой курткой у парнишки ничего нет, смутила меня и на время лишила дара речи. Чем он и воспользовался.

Ни слова не говоря, Свен проскочил мимо меня сначала на кухню, оттуда в гостиную, где у телека мирно сидели мои родственники, бросил на ходу им: «Здравствуйте!» ― и, осмотревшись, по-хозяйски пошёл в мою комнату. Я ещё не успела отойти от шока, как он выскочил из комнаты и, подбежав ко мне, схватив за плечи, начал трясти.

― Где Ния? ― требовательно крикнул он мне в лицо, да так, что я чуть не оглохла на оба уха.

― А можно потише, а? Здесь, кроме тебя, глухих нет, или пока не было. И перестань меня так трясти, я же не плодовое дерево, ― крикнула ему в ответ, но осеклась. На голове Свена была кровь, на ушах тоже. Похоже, кто-то сильно ударил его по макушке. Неудивительно, что он так кричал: наверное, был контужен и плохо слышал.

― Что случилось, Свен? На тебя напали? ― испуганно спросила уже нормальным тоном, не обращая внимания на высунувшихся из гостиной бабушку и сестру. На их лицах читалось неприкрытое изумление и множество вопросов ко мне, и, в частности: «Это ещё кто?»

Я мельком бросила на них взгляд.

― Идите, идите, занимайтесь своими делами, это друг ко мне пришёл! Всё в порядке!

По выражению их лиц было ясно, что они так не думают. Ещё один «мой друг» в рваной одежде вызывал у них понятное беспокойство. Но я взяла инициативу в свои руки и, вытолкав растерянных родственников назад в гостиную, бесцеремонно закрыла перед ними дверь. После чего, смахнув со лба выступивший пот, схватила вопросительно смотрящего на меня Свена за руку и втащила в свою комнату. А потом зачем-то закрыла защёлку на двери. Чтобы не мешали, наверное.

Толкнула потерявшего дар речи Свена на диван, встала перед ним, скрестив руки на груди, и грозно спросила: «Давай, колись, что там у вас с Нией произошло? Это она тебя так по голове приложила? А потом сбежала, да?»

У Свена были такие испуганные, широко открытые глаза, но на моё обвинение он только отрицательно покачал головой. Тяжело вздохнул и закрыл ладонями лицо. Он молчал, а я ждала ответа. А он всё никак не хотел говорить, потом его плечи задрожали. Я испугалась: неужели довела такого парня до слёз? Довела, но только это были слёзы смеха.

Свен убрал руки от лица и вытер рукавом куртки слезящиеся глаза. Он смеялся ― сначала тихо, а потом во весь голос.

«Ну, всё! Сдвинулся, бедный! Неудивительно, видно крепко его по головушке-то приложили! И что теперь прикажите мне делать? „Скорую“ вызывать, что ли?» ― я растерянно смотрела на него, кусая губы.

Отсмеявшись, Свен потрогал свою голову и сморщился от боли, на его ладони осталась кровь. Он посмотрел на меня с улыбкой и громко сказал: «Ну и насмешила ты меня, грозная воительница. Я уж думал, ты меня сейчас пытать будешь. Принеси-ка мне лучше мокрое полотенце и йод, пожалуйста, Лёка», ― после чего завалился на диван. Рука его беспомощно упала. Кажется, он потерял сознание.

В первое мгновение я растерялась, потом заметалась по комнате, хотя прекрасно знала, где лежит аптечка. Если бы на месте Свена была Ния, я точно знала бы, что надо делать, а рядом с ним… почему-то мои мозги работали хуже. Наконец, нашла пузырёк с нашатырём, открыла и безжалостно сунула его Свену под нос. Тот глубоко вздохнул, закашлялся и открыл глаза.

― Что это такое? Какой-то новый вид пытки? ― прохрипел он, приходя в себя, отталкивая мою руку с флаконом, который я, как зачарованная, продолжала подсовывать ему под нос.

― Лёка, хватит, пожалуйста, сдаюсь, ты победила, только убери эту гадость от меня! ― умоляюще шептал он, пытаясь закрыть лицо руками.

Очнувшись, поспешно убрала «ароматный» пузырёк в шкаф. Свен с недоверием следил за моими передвижениями, словно ожидал от меня ещё какой-нибудь пакости. Виновато улыбнувшись, показала ему пустые руки ― мол, видишь, ничего у меня нет. Но он продолжал смотреть на меня с подозрением.

От такого взгляда мне стало как-то не по себе. И я решила его успокоить.

― Хватит на меня так пялиться! Сейчас принесу полотенце и йод, раз просил.

И ушла, а Свен провожал меня встревоженным взглядом, неужели так нашатыря испугался, вот чудак! Когда вернулась в комнату, он сидел такой бледный, что я заволновалась, как бы снова не отключился. Но он держался, хоть, очевидно, ему было плохо. Свен взял протянутое мной полотенце и медленно подошел к висевшему на стене зеркалу. Вытер кровь с лица, а потом приложил полотенце к ране на голове.

Я, наконец, очнулась от ступора, и, решительно взяв его за руку, снова осторожно усадила на диван.

― Сиди и не двигайся, лечить буду!