Полина Люро - Лёка [СИ]

― Ой, Лёка! Мне уже страшно!

― Не смешно. Ну-ка, не дёргайся, терпи. Подумаешь, поболит немножко и пройдёт, ― уговаривала я Свена, обрабатывая раны на лице и затылке. Он преувеличенно охал и стонал, называл меня мучительницей и садисткой, ну просто издевался надо мной!

Я так увлеклась процессом «оказания первой помощи», что не сразу заметила сестру и бабушку, приоткрывших дверь в мою комнату, и с интересом прислушивавшихся к нашему со Свеном разговору: Катька ― с ехидной усмешкой, бабушка ― с помрачневшим лицом, не обещавшим нам обоим ничего хорошего.

― Баба Нина, это мы так шутим, не обращай внимания! Мой друг такой шутник! С ним не соскучишься, ― тщетно пыталась я выкрутиться из создавшегося положения.

― Это с тобой, Ольга Михайловна, не соскучишься! ― прогремела в ответ бабушка, ― что здесь происходит, объяснишь ты мне вразумительно или нет? Может мне в полицию позвонить? Я не потерплю, чтобы всякие бомжи шатались по квартире моего сына! А ты, внучка, совсем распустилась: ни стыда, ни совести у тебя нет!

Голос её грохотал подобно раскатам грома. Я чувствовала себя маленькой, совершенно беспомощной девочкой, случайно угодившей в логово суровой великанши. На выручку пришла сестра: она скорчила гримасу и схватилась руками за живот.

― Ой, бабулечка, что-то мне нехорошо! Кажется, я объелась пирожками, может в них капуста была несвежая!

― «Несвежая»? Что ты такое говоришь, я же при тебе готовила!

В ответ хитроумная лиса скривилась ещё сильнее.

― Ой-ой, как колит! Мне срочно надо лечь!

Баба Нина встревожилась, осторожно взяла Катю за руку и увела её, временно забыв про нас.

― Видишь, Свен, к чему привели твои вопли. Мне за тебя теперь перед бабушкой отдуваться придётся.

― Ну, извини, перегнул палку, ― виновато вздохнул он и замолчал.

Вся моя злость на него прошла, стоило мне ещё раз взглянуть на кровоподтёки на его лице и синие тени под глазами.

«Вот всегда бы так сидел и молчал, а то порет всякую чушь», ― подумала я со вздохом и быстро пошла на кухню, где приготовила ему чай и набрала полную тарелку оставленных «на завтра» пирожков. Проходя мимо Катиной комнаты, услышала, как сестрёнка обрабатывает доверчивую бабушку.

― Посиди со мной, бабушка, мне так сразу легче становится. Расскажи ещё что-нибудь.

Катя своё дело знает! Удовлетворённо хмыкнув, вернулась к себе. Свен практически задремал сидя, куртка распахнулась у него на груди, и мне стало неловко, ведь под ней у бедняги не было даже рубашки. «Странный он всё-таки, на какой помойке одевался? Если он наёмник, то должен неплохо зарабатывать, неужели на рубашку денег не хватило?» ― думала я, ставя на журнальный столик чайник и тарелку с пирожками.

― Просыпайся, ужин проспишь, ― негромко сказала я, но Свен услышал. Он сразу открыл глаза и с удивлением осмотрелся, видимо, уже забыв, где находился. Потом увидел меня и улыбнулся. «Неужели такая смешная, что вызываю у него весёлое настроение?» ― я обиженно насупилась.

Свен радостно потёр руки при виде еды и сразу же на неё набросился. Я смотрела, как исчезают с тарелки один за другим пирожки, и думала: «Как же они с Нией похожи! Бегают друг за другом в странной, часто рваной одежде; дерутся, регулярно появляются рядом со мной раненые и просят помощи. Едят так, словно только что прибыли из голодного края и, кажется, скоро надолго обоснуются у меня дома. А я им обоим в этом ещё и помогаю. А что со мной теперь бабушка сделает, подумать страшно…»

Наевшись, Свен откинулся на спинку дивана.

― Вот это пирожки! Ничего вкуснее в своей жизни не ел, сама, что ли готовила?

― Бабушка, а тебе-то какая разница?

― Твоя правда, никакой. Спасибо, Лёка, добрая ты душа, и прости меня за доставленные хлопоты. Я, в общем-то, не собирался тут засиживаться. Это была ещё одна отчаянная попытка застать Нию врасплох. До чего же вредная девчонка, сил моих нет…

Я не ожидала от него извинений и поэтому растерялась.

― Ты мой должник и обещал ответить на вопросы.

― Валяй, спрашивай, отвечу на парочку, ― вздохнув, сказал незваный гость, и я заметила, что у него слипаются глаза. Надеюсь, он не рассчитывал тут заночевать? Убью своими руками…

― Кто такая Ния? Она вообще ― человек? ― выпалила я.

― Ну, что-то вроде. Не такая, как все, и очень опасная. Не заводи с ней дружбу, Лёка. Она не понимает, что значит дружить, у неё мозги по-другому повёрнуты. Ния хитрая и бывает очень жестокой. Для неё убить человека ― раз плюнуть, поверь мне. Пока она рядом ― вы все в большой опасности. Я не собираюсь причинять ей вред, просто хочу вернуть туда, где она не сможет навредить ни себе, ни другим. И ещё. Не я один ищу её…

Всё это было сказано очень серьёзным тоном. После чего Свен встал, от его сонливости подозрительно быстро не осталось следа, и он, как ни в чём не бывало, пошёл к двери, видимо, слово «до свидания» ему было не знакомо.

― Стой! Это всё? У меня ещё полно вопросов! ― разочарованно крикнула я вдогонку.

― Я же сказал, отвечу на парочку. И слово сдержал. А теперь мне пора.

― Ну, ты и тип! Подожди минуту! ― я вытащила из своего шкафа папину рубашку, которую в прошлом году у него выклянчила, но носить не смогла и протянула этому странному парню, ― надень, замёрзнешь…

Он взял «подарок», но вместо «спасибо» только хмыкнул.

― Да мне не холодно! ― и быстро вышел из комнаты. Я и сказать ничего не успела, как услышала хлопанье входной двери. Ушёл. Странный этот Свен. Похоже, что силы к нему вернулись ― умчался как ветер. Видимо, я не о том его спросила, вторым должен был быть вопрос: «А ты сам-то человек, Свен?»

В комнату ворвалась бабушка, возмущённая происходящим в доме. Я стояла растерянная и потрясённая словами Свена о Нии. Мои руки безвольно повисли, и, наверное, было что-то такое в моём лице, раз, посмотрев на меня, вместо длинной отповеди баба Нина молча вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.

Только теперь я почувствовала, как устала. Сказалось сильное нервное напряжение, в котором жила последнее время. Почти обессилев, присела на диван, на котором пару минут назад сидел Свен. Запрокинув голову на спинку, закрыла глаза и постаралась ни о чём не думать. Не тут-то было! Слова, сказанные им, продолжали крутиться в голове. Можно ли было ему верить? Интуиция подсказывала, что вполне.

Я и сама замечалаза Нией странности. При всей её хрупкости и внешней беззащитности она была сильной и ловкой, дралась на равных со Свеном и хулиганами. Было в ней что-то непонятное, хищное, что ли. Но вот что странно, мне она показалась испуганной девчонкой, попавшей в беду: да и говорила, и вела она себя так искренне. Неужели всё это было притворством и ложью? Не хотелось в это верить, я колебалась.