Милена Завойчинская - Невест так много, он один [litres]

– А что из мясного?

– Чеснок.

– Что, простите? – Лорд даже перестал изображать усо́пшего, распахнул глаза и повернул ко мне голову.

– Вы забыли? У нас диета.

– Придётся сначала поесть и только потом идти обедать.

– Да, – согласилась я. А чего спорить с очевидным? – Кстати. Ко мне так и не приехала обещанная портниха. Как вы смотрите на то, что я возьму Лекса, и мы съездим в город? Я пройдусь по лавкам готовых нарядов.

– Отрицательно. Я не согласен оставаться в одиночестве на растерзание протеже её величества. Так что поеду с вами. Вот прямо сегодня после обеда и поедем! – постановил он.

– А как же вечерняя прогулка с курятником?

– Я милостив и великодушен, понимаю, что к здоровому образу жизни невозможно привыкнуть быстро, а потому дозволяю дамам отдохнуть.

Я прыснула от смеха, но ответила серьёзно:

– Всё поняла. Так и передам. Ну… Я поползла. А то мне ещё проверять, как они справились со стиркой.

– Ползите, Эрика. Ползите, – с непередаваемой иронией отозвался мой шеф. После чего вдруг вспомнил: – Ах да! А куда вы дели моего сына? Его не видно и не слышно. Подозрительно.

– Он в библиотеке изучает «Науку о заговорах, секретных обществах и тайной войне». Я ему сказала, чтобы не возвращался, пока не разберётся в вопросах конспирации.

Маркиз ди Кассано сдавленно хрюкнул, но промолчал, переваривая информацию.

– Эрика! Вот ты где! – высунулась прямо из черепицы голова фамильного привидения. – Я тебя потерял. А что вы тут делаете с моим потомком?

Я не стала отвечать вслух, загадочно улыбнулась и молчком полезла обратно на чердак, прихватив по пути свою обувку. Потом выбралась обратно в коридоры виллы, отряхнулась, расправила жабо и манжеты и, слушая доклад Касселя о пропущенном мной постирочном конкурсе, направилась на улицу.

– Как успехи? – спросила я у взъерошенной и взмыленной – в буквальном смысле слова – стайки девушек.

Как у них успехи, я и так знала из доклада Касселя, подглядывавшего за ними в окно. Но нужно ведь лично всё увидеть.

– Отвратительно! – сообщила мне одна из молчавших до сего момента невест. Симпатичная блондинка с большими глазами трепетной лани. – Это совершенно отвратительно, то, что мы вынуждены делать!

– Ну почему же, леди… – подошла я к ней.

– Леди Мила́рдис. Потому что каждый должен заниматься своим делом. Стиркой положено заниматься прачкам.

– Логично, – согласилась с ней я. – Это их работа, за которую они получают деньги. Но помимо этого они умеют считать деньги, вести хозяйство, ходить на рынок, ухаживать за детьми, готовить еду и делать уборку в своём доме.

– Простолюдины и обязаны всё это уметь.

– А леди? Что обязаны уметь леди, кроме того, чтобы быть умной, красивой, образованной? – невинно поинтересовалась я.

На меня со всех сторон посыпались ответы:

– Танцевать!

– Вышивать.

– Музицировать.

– Гонять слуг.

– Вести беседы.

– Носить драгоценности.

Внимательно выслушав их всех, я бросила взгляд на дворецкого и прачку, хранивших невозмутимость. Сразу видно, закалённые и вымуштрованные слуги, которым часто доводится общаться с курятником.

– Уважаемые невесты. Вы все правы! – хлопнув в ладоши, перекричала я гомон. – Вы все достойнейшие леди. Но! Я вам уже передала пожелание его сиятельства. Он хочет быть уверенным в том, что его супруга будет самой лучшей. Всё остальное не стану повторять, вы же не глупые беспамятные селянки.

На меня смотрели, раздувая ноздри, и ненавидели. Но кто говорил, что будет легко? Маркиза надо отстоять любой ценой.

Невест так много, он один.

– Дамы, я сейчас пройдусь и проверю результаты ваших усилий, – любезно улыбаясь, сообщила я.

Если бы меня могли утопить в корыте – я захлебнулась бы в грязной вонючей мыльной воде ровно пятнадцать раз. А ещё четырнадцать помощниц невест попрыгали бы на трупе утопленницы.

Но, увы, мечты несбыточны. А потому бессовестная нахалка – то есть я – шла, смотрела, проверяла, комментировала и выносила безжалостную оценку.

– Леди, очень плохо, – скорбно поджав губы, сообщила я резюме. – Скажите честно, не таясь, вы готовы надеть на себя такие платья? Когда они высохнут, разумеется. Если да, то я возьму свои слова назад. Но вам придётся доказать это делом.

Сначала одна, потом другая, а затем и остальные юные аристократки аккуратно спрятали пострадавшие вещи себе за спины.

– Будем учиться, – правильно поняла я. – Камилла, с сегодняшнего дня уроки стирки для юных леди входят в обязательную программу.

– Да вы в своём уме?! – не выдержала одна из компаньонок и принялась нервно обмахиваться платочком.

– А вы? – отзеркалила я ей любезность.

– Как вы смеете заставлять дочь графа ди Ламболя заниматься грязной работой?!

– Я?! – изумилась я. – Вы что-то путаете. Я всего лишь передаю пожелания его сиятельства ди Кассано. Но никто не заставляет леди участвовать в конкурсе или демонстрировать нам свои умения. Если юные леди не желают, то могут этого не делать. Если их что-то не устраивает, они могут немедленно лишить маркиза своего общества. Вот старшая дочь графини ди Люстре не хочет и не участвует. Не так ли?

В ответ донёсся отчётливый скрежет зубов.

– Ну что ж, с этим конкурсом мы закончили. Предлагаю вам разобраться с вашими туфельками. И после этого – обед.

– Ох, ну наконец-то! – прошептал кто-то из толпы. Уж не знаю, невесты или их мамки-няньки.

– А проведёт урок по мытью и чистке обуви… – Я вопросительно взглянула на дворецкого.

– Гасти́н, – закончил мою фразу Марио.

Гастином оказался сгорбленный дедуля, но с молодыми весёлыми глазами. Он уселся с кучей щёток и тряпочек и принялся демонстрировать, как нужно ухаживать за ботиночками и туфлями.

Поскольку мне заняться было нечем, то я осталась вместе с гостьями. Тоже смотрела и слушала, поглядывая изредка в сторону дома. Пару раз показалось, что с крыши за нами подсматривают.

К обеду всеобщая ненависть ко мне достигла критической точки. А ведь сегодня только первый день. Что же будет дальше?

Забегая вперёд, скажу, что результаты ухода за обувью были ещё менее утешительные, чем постирушки. Опасаясь быть растерзанной, я велела Гастину выставить оценки девушкам. Как специалисту, так сказать.

Бить старика они при мне постеснялись. Ясно ведь, что донесу лорду Риккардо.

На обед невесты практически бежали. Вот что делает свежий воздух! А то слышала я частенько, мол, аппетита нет.

У всех двадцати девяти голодных женщин, сидящих за накрытым столом, аппетит в наличии был. О чём недвусмысленно сообщали предательские рулады их животов.

– Дамы, – стремительно вошёл в столовую маркиз и направился к своему месту.