Макс Фрай - Зеленый. Том 2 [litres]

– Провожать? – ошеломленно повторил Эдо. – Если надо, я провожу, конечно. Но ты учти, я ничего не умею. Никаких ритуалов не знаю. Придется учить с нуля.

– Да нечего тут уметь, – улыбнулась Сабина. – Нет никаких ритуалов. Зачем? Просто стой и смотри, слушай и запоминай. Со смертью я сама справлюсь, меня учили легко умирать на Другой Стороне. Но когда рядом свидетель – свой, понимающий – уходить веселей. Как будто хорошее наследство потомкам оставила. Или написала автобиографический роман.

– Но зачем тебе умирать на Другой Стороне? – удивился Эдо. – Не знаю, чему тебя научили, но дома-то всяко легче. До Маяка отсюда можно дойти примерно минут за двадцать. Хочешь, я тебя провожу?

– А ты посмотри на меня внимательно. Даже странно, что сразу не посмотрел. На разговоры отвлекся? Я в юности тоже вечно на болтовню отвлекалась. На первых порах трудно правильно расставить приоритеты, отказаться от привычного представления, будто самая важная информация заключена в понятных словах.

Он чуть не бросился объяснять: «С приоритетами у меня как раз все в порядке, просто не всегда получается по собственному желанию увидеть линии мира, я же в Элливале учился, а на Другой Стороне все оказалось гораздо трудней». Но благоразумно заткнулся, вовремя вспомнив о силе опор. Пусть лучше думает, что я – балбес с неправильно расставленными приоритетами, а так-то мне все легко.

То ли Сабина оказалась мощной опорой, то ли все предыдущие неудачные попытки призвать на помощь воображаемого Стефана имели накопительный эффект, и он наконец-то сработал, но стоило сосредоточиться, как окружающий мир вздрогнул, стал золотым и зеленым, засиял и потек, а сердце замерло от счастья, к которому все-таки совершенно невозможно привыкнуть. Наоборот, с каждой новой попыткой оно все острей и острей.

Посреди золотого и зеленого мира стояло существо, тоже зеленое и золотое, почти целиком, только кисти рук перламутрово-белые, сияющие так ослепительно, что впору зажмуриться. Гораздо ярче, чем все вокруг. При этом золотые и зеленые линии мира внутри существа были прозрачными, гораздо более легкими и подвижными, чем вся остальная реальность. Значит, цвет у нее здешний, – медленно, как в полусне, думал Эдо. – Но ритм при этом все-таки наш. Интересно, как этого добиваются? Мне, по идее, не надо, но попробовать все равно бы хотел. А руки вообще ни на что не похожи. Линии мира не обрываются, как у мертвых, они там явно присутствуют, но застыли, не движутся. И от напряжения ощутимо звенят.

– Вот в такое мы тут постепенно, со временем превращаемся, – улыбнулась Сабина. – Так что некому идти на свет Маяка. Оказалось, для нашей работы гостем быть недостаточно. Чтобы вернуть магию на Другую Сторону, надо сперва самому стать магом Другой Стороны.

– Вернуть магию? – переспросил Эдо. – Так это и есть работа, о которой ты говорила? И она… погоди, ты серьезно?

– Сделана, – подтвердила Сабина. – Все просто: если я умираю, значит работа завершена.

– Но я не сказал бы, что Другая Сторона прям под завязку переполнена магией, – осторожно возразил он. – В этом городе – ладно, согласен. Но в мире миллионы других городов.

– А это не важно, – отмахнулась Сабина. – Мы же работаем не для Другой Стороны. Когда я говорю, что дело сделано, это означает, что нам больше не страшен хаос. Он силен ровно настолько, насколько необходимо. Не захлестнет весь мир с головой.

– При чем тут наш хаос?

– При том, что реальности разные, а планета у нас одна. По большому счету, мы с изнанкой – единое целое, и судьба у нас общая. Очень крепкая, нерасторжимая связь. В частности, чем меньше здесь магии, тем больше ее у нас, а избыток магии приводит к торжеству хаоса; ты же знаешь про эпоху Исчезающих Империй? Помнишь? Читал?

– Кое-что помню. Достаточно, чтобы понять.

– Ну и хорошо, – вздохнула Сабина. – Трудно мне сейчас объяснять. Мысли путаются. Близость смерти ускоряет внутреннее движение – если умеючи умирать. В этом собственно и заключается техника достижения легкой смерти на Другой Стороне: разгоняешь свет, из которого состоишь, пока не превратишься в то, чего в этой реальности просто не может быть. Не сочувствуй, это очень приятно. Вот уж не думала, что мне так понравится умирать!

Эдо снова посмотрел на нее и увидел, что линии мира внутри сияющего существа действительно движутся гораздо быстрее, чем всего пару минут назад. Текут с такой бешеной скоростью, что невыносимо смотреть. И сам от этого зрелища внутренне разгоняешься, словно несешься вниз по крутому склону холма.

Вот это был бы номер – нечаянно умереть за компанию, – подумал он, отвернувшись. – Смерть, достойная настоящего экстраверта. Смешная, в сущности, смерть.

– Жителям Другой Стороны крупно повезло, что мы вовремя разобрались, как все в мире устроено, – заключила Сабина. – Специально для них вряд ли кто-то стал бы стараться и на такие жертвы идти. Мы, северяне, известные альтруисты, иногда до смешного, но всему есть предел. Однако оказалось, что только вдыхая жизнь в чужую реальность, можно спасти свою. Возможность чуда людям Другой Стороны в подарок досталась, а дальше пусть сами стараются. После всего, что я в этом городе видела, не сомневаюсь, справятся как-нибудь.

Эдо молча кивнул, достал свою флягу, открутил крышку и отпил несколько глотков в надежде, что Стефанов способ избавляться от мистического экстаза при помощи пьянства работает не только с пивом. Потому что просто отвернуться ему совершенно не помогло.

Способ и правда сработал. От обжигающего вкуса яблочной водки линии мира сразу погасли, картина снова стала вполне обычной, а к тому, что в этой обычной картине воздух слегка дрожит и мерцает, он уже привык.

Спрятал было флягу в карман, но спохватился – а речке? Я же сюда специально ради нее пришел. Щедро плеснул в Вильняле яблочной водки и невольно улыбнулся, вспомнив про штрафы за угощение водоемов напитками с Этой Стороны. Вот было бы смеху, если бы сейчас на мосту появился Стефан: всем стоять, руки вверх!

Но Стефан на мост не ворвался, конечно. Только снова возник перед внутренним взором. И сказал человеческим голосом, да так сердито, словно Эдо вытащил его из постели: «Совсем спятил? Какие штрафы в три часа ночи? Если сильно приспичило, сам себя и штрафуй».

В прошлый раз река от запретного угощения только громче зажурчала и быстрей потекла. А сейчас засияла, вспыхнула изумрудным светом, запылала, как жидкий зеленый огонь, и Эдо, хоть и любовался только что движением линий мира, прекрасней которых, по идее, не может быть ничего, невольно охнул и вцепился в металлические перила, чтобы устоять на ногах.

– Ну ничего себе, – вздохнула Сабина. – Я и дома-то такого не видела. Каким же удивительным местом становится Другая Сторона!