Вадим Булаев - Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #5

— А толку? — Серёга демонстрировал пессимизм. — Фигурант до сих пор в бегах.

— Найдём! Не переживай… С родителями твоими полный порядок. Александрос лично вокруг них коршуном вьётся. У Машки тоже проблем вроде нет. Я с ней постоянно общаюсь. Скучает, конечно, за вами, но держится. Ты про Мирнока послушай, — вернулся напарник к основной теме, которой он жил в последние дни. — Похоже, на войне кукуха у дяди поехала. Сослуживцы рассказали — без башни мужик. Угодил он в какой-то переплёт, где больше половины участников погибло, контузию словил – и понеслось… Ходит себе спокойный, медлительный, а потом планка ниже плинтуса блямсь! Рухнула! — и ночью, в одно рыло, срывался бородатых резать. Его свои же боялись. Не за то, что убивает — там по-иному нельзя, за непредсказуемость. Подозревали Егорку в исчезновении одного из взводных, редкой скотины, но особо не вникали. Обстановка не способствовала. Порассказывали они, да... про головы отчекрыженные и прочие страхи. Вспоминать не хочется. И жена подтвердила, бывшая. Он, оказывается, ей не изменял, не бил, не обижал — пугал до заикания. Представь: живёт нормальный, борщ кушает, в кино по субботам водит, а потом — щёлк! Звериное в нём что-то просыпается, заставляющее трястись от ужаса. По половине суток гирями бряцал, успокаиваясь... Бедная женщина с ребёнком сбежала, с грудным, к родителям. Да так и не вернулась, а фигурант не настаивал. Знал за собой, похоже, такое свойство — людей кошмарить. Попробовал семейную жизнь на вкус — обжёгся. С проститутками проще оказалось.

— Пусть его закидоны доктора изучают, в закрытых отделениях психиатрии. Когда меня отсюда выпустят?

Антон погрустнел.

— Шеф велел тебе передать, — он словно умышленно дистанцировался от распоряжения Фрола Карповича. — Торчать тебе тут до победы. Нельзя возвращаться.

Набрав в грудь воздуха для праведного возмущения опостылевшим ничегонеделанием, Иванов как-то быстро сдулся. Напарник при чём? Ему высказывать накипевшее? Для чего? Поистерить?

Скрипнув от досады зубами, инспектор попросил:

— Поинтересуйся у нашего грозного, может, я в окрестностях нечисть для разнообразия погоняю? Рейд проведу или агентурой разжиться попробую.

— Передастом меня сделать хочешь? — призрак понятливо кивнул. — Обратись напрямую, без посредников.

— Не слушает, — удручённо признался Иванов, — тут же связь отключает.

— Сделаю, но без гарантий.

— И за это спасибо...

Погостив ещё немного, Антон отправился обратно, оставив друга в тоске и печали.

***

А через три дня, почти в полночь, к Сергею вломился приплясывающий от волнения призрак и счастливо заорал:

— Серый! Ходи колесом! Ура! Ура!!!

— Да что стряслось?

— Поймали Мирнока!

— Где?! — возбуждение напарника передалось и Иванову.

— Далеко! Под Красноярском! По ориентировке! Туда уже Александрос с шефом рванули, проследить, чтобы вторично не свинтил и за бутылочки со спиртягой метиловой пообщаться! Завтра можешь домой ехать, первым автобусом!

От радостных известий инспектор пустился в пляс. Друг поддержал, благо, рекламная музыка, льющаяся из телевизора, который парень смотрел перед сном, тому способствовала.

— Это ещё не всё! — исполняя ногами замысловатую загогулину, пропел Швец. — Я с этой ночи в отпуске. Шеф перенёс! Приказал через неделю вернуться, чтобы на праздники в городе быть! И тебя не забыл — три дня увольнения дал, без дороги. Куда поедешь?

— К себе. А ты?

— В Европу. Ну их, эти моря, передумал я. Попутешествую, замки с башнями посмотрю. Да и удобнее мне так. Чартеры из нашего аэропорта не каждый день летают — не сезон, а через столицу, в Европу — регулярно. Мне же не в конкретную страну, любой ближайший рейс подойдёт... Италию проведать желаю! Рим, Колизей, Неаполь, апельсиновые рощи! В сети отзывы путешественников читал, там прикольно... В общем, вылет в шесть утра, потом пересадка. Роза уже собирается. Нам же много не надо, и билеты не нужны. Невидимками воспарим в небесах!

— Тогда спеши, — прекратив веселье, Сергей хлопнул друга по плечу. — Я с утра на вокзал поеду. Машка в курсе?

— Нет. Я сразу к тебе. Сюрприз ей сделай! Нежданчиком!.. Бывай! — попрощался Антон и поспешно исчез, полный томительных предвкушений, преподносимых грядущим вояжем по памятным местам Западной Европы.

А инспектор подошёл к Мурке, потрепал питомицу за ухо.

— Отмучались. Возвращаемся. Поспим, утречком Машку порадуем, без сюрпризничания, и в путь. Ты в переноске, я рядом... Пошли, вкусненьким угощу. Отметишь праздник...

***

… Просыпался Иванов тяжело, точно сбрасывал оковы. Болела спина, колени, матрац непривычно жёстко упирался в лопатки. Суставы ломило, вместо связных мыслей — сплошная муть.

Разомкнул веки. Взгляд сфокусировался на потолке. Простом, каменном, незнакомом.

Моргнул – потолок никуда не делся и вида не изменил.

Стало страшно.

Зажмурившись, инспектор мысленно вернулся к хронологии последних событий: съёмная квартира, Тоха с пивом, важные новости; после ухода напарника поболтал с Муркой, покормил скотинку, завалился спать. Уснул быстро. Ни воды, ни чая после ухода друга не употреблял — галлюцинации ловить не с чего. Даже если и подсыпали что в воду, то...

Новый взгляд на потолок. Ничего не поменялось. Выходит, не сон.

Пощупал пальцами матрац. Обычный, жёсткий. В съёмной квартире он укладывался на ортопедический, подстраивающийся под форму тела.

Принюхался. Пахло... гостиницей. Свежим бельём, почти выветрившимся дезинфектантом, непривычным воздухом, и совсем не пахло человеком.

Осознавая, что валяясь на спине многого не достигнешь, Сергей повернулся на бок.

Комната метра три на четыре. Пустая. На полу — тёмный кафель, на стенах, кроме зелёной краски — ничего. Ни розеток, ни телевизора. Окно отсутствует. В углу — душевой поддон с лейкой на высокой стойке, раковина с краном и унитаз. Никакой приватности.

Покосился правее, в сторону ног — решётка тюремного типа. Толстые прутья, выходящие из пола и уходящие в потолок, густым частоколом отделяли непонятный кусок коридора. В середине конструкции имелась дверь из тех же прутьев с массивным, намертво вваренным замком.

Желая осмотреться получше, инспектор поднялся, не слишком поразившись тому, что вместо трусов, в которых он ложился, на нём мягкая роба синего цвета.

Сунув ноги в любезно предоставленные неизвестно кем тапочки, новые и прохладные, прошёлся по помещению, предавая завершающие мазки первому впечатлению.

Дешёвая койка у стены, за ней, невидимая поначалу — тумбочка. Заглянул внутрь. В верхнем ящичке — одноразовая бритва, мягкий тюбик с кремом для бритья, зубная щётка с пастой. Ниже — комплект постельного белья, полотенце. Поодаль – столь и стул.