Рошани Чокши - Серебряные змеи [litres]

– Ты не ожидал меня увидеть?

– Остальные, – сказал он, поднимая свои темные глаза. – Они пропали.

Высунувшись из ледяного грота, Энрике оказался в странном солнечном городе. Он мысленно посетовал на свое чувство самосохранения. С одной стороны, он хотел заставить Зофью и Еву вернуться в грот, но с другой – ему хотелось идти дальше. Его нога болталась над обрывом, а солнечный свет манил за собой. В этот момент Энрике понял, что разрушенный двор уже разжег в нем самое опасное из всех чувств – любопытство.

Девять женских статуй подпирали потолок, сделанный из деревянных досок. Время стерло детали их лиц и нарядов, но Энрике все же уловил намек на струящийся шелк и изящные диадемы. Его внимание привлекли разноцветные рисунки на стенах. В этих сценах девять женщин в капюшонах падали ниц перед девятью греческими богинями божественного вдохновения – музами. Энрике узнал каждую из муз по символам над их головами. Эрато и ее кифара, Талия и ее комическая маска. Кусочек золотого листа все еще поблескивал на лире в руках Каллиопы – музы эпической поэзии. Сотворенная краска позволяла изображениям меняться: в один момент предметы, которые держали музы, были целыми и сияющими. В следующее мгновение они рассыпались прямо на глазах. Стоило ему взглянуть на преклоненных женщин, как он невольно содрогнулся. Каждая из девяти женщин на картине протягивала руки, но ни у одной не было кистей. Чуть подальше, за музами, громоздилась целая куча ладоней, отрубленных по запястье. Они выглядели как подношение.

Как жертва .

Вдруг ему стало не по себе, и все обрывки легенд и исследований соединились у него в голове, как кусочки пазла. Его мысли вернулись к мертвым девушкам в ледяном гроте. Их было девять, и у всех не было кистей рук. Раньше ему казалось, что они играют роль хранителей, но теперь он видел прямую связь с историей о Забытых Музах – древней родословной, происходящей от женщин, которым было поручено защищать Божественную Лирику . Вдруг это не было мифом? Вдруг…

Ход его мыслей оборвал хриплый голос:

– Больше ты никого не получишь.

На свет вышел иссохший старик. Он поднял руку, и девять статуй сошли со своих каменных пьедесталов. Пыль взвилась в воздух, а земля задрожала: на них смотрело девять неподвижных лиц.

– Мы уходим! – крикнул Энрике. – Сейчас же …

Зофья с Евой отшатнулись назад. Энрике еще дальше высунулся из портала: одной рукой он крепко сжал дверь, а другую протянул вперед, чтобы помочь девушкам подняться наверх. В этот момент что-то просвистело у его уха.

Мимо него пролетел какой-то острый предмет, и он отшатнулся назад. Его пальцы скользнули по грубым камням портальной стены. Пока он пытался снова ухватиться за дверь, Ева схватила Энрике за протянутую руку, и ледяной пол ушел у него из-под ног. В последнюю секунду он выставил вперед обе руки и упал на горячий каменный пол, покрытый песком.

– Портал! – закричала Ева.

Зофья помогла ему подняться на ноги. Энрике развернулся, приготовившись забраться обратно в портал… но его там не было.

– Он просто… исчез , – сказала Ева, едва сдерживая слезы. – Мы в ловушке.

– Нужна кровь, – запыхавшись, сказал он. – Может, получится снова его открыть…

Еще одна стрела просвистела мимо его лица. Перья на хвостовике хлестнули его по щеке, и мгновение спустя он услышал, как стрела с треском застряла в кладке каменной стены. Волосы у него на затылке встали дыбом, а в воздухе повис пронзительный гул.

Зофья схватила его за руку.

– Шевелись!

Энрике бросился бежать. Впереди него Зофья возилась со своим ожерельем. Энрике нырнул вперед, оттолкнув ее с дороги. Зофья упала на землю и перекатилась на бок как раз в тот момент, когда в землю возле нее вонзился наконечник стрелы.

– Прекратите! – закричала Ева. – Мы просто хотим уйти!

Прямо перед ними из тени вышел старик. Его глаза были молочно-белыми от слепоты. Глубокие борозды морщин обрамляли его глазницы, возле которых были видны фиолетовые шрамы. Этот человек не был слепым из-за старости или болезни – кто-то сделал его таким.

– Мы не хотим причинить никому вреда, – сказал Энрике, поднимая руки. – Мы просто шли по следу…

– Не лги мне, – сказал старик. – Я ждал тебя с тех пор, как ты забрал мою сестру. Тебе не рады в этом священном месте. Ты хочешь использовать нас. Ты хочешь играть в Бога, но по-настоящему достойные люди не используют свои таланты во зло.

Зофья резко вдохнула, и ее рука застыла на ожерелье.

– Вы говорите по-польски?

– Он говорит по-русски, – смутилась Ева.

Энрике потряс головой. Для него этот человек говорил на его родном тагальском языке. Привычное наречие настолько врезалось в его подсознание, что он не сразу осознал, насколько странно это звучит в таком месте. Человек замер, и статуи муз застыли на полпути. Он повернулся в сторону Зофьи, направив на нее взгляд своих остекленевших глаз.

– Девочки, – сказал мужчина срывающимся голосом. – Они и вас забрали?

Он поднял голову, и его невидящие глаза уставились куда-то поверх головы Энрике.

– Сколько девушек тебе нужно забрать, чтобы понять эту простую истину? Сколько бы крови ты ни предложил – ты все равно не сможешь увидеть. А если ты не видишь, то никогда не сможешь использовать божественный инструмент. А без него, – старик засмеялся, – божья воля в безопасности, – мужчина указал на свои выколотые глаза. – Меня ты тоже не используешь. Я об этом позаботился.

Затем он повернулся к Зофье и Еве.

– Я спасу вас, дети. Я не позволю им забрать вас.

Он щелкнул своими древними запястьями. Статуя слева от Энрике качнулась вперед, отбрасывая на них холодную тень. Энрике отпрянул назад, но статуя так и не ударила его. Вместо этого она встала позади них, широко раскинув руки, чтобы преградить обратный путь. От ужаса у Энрике внутри все похолодело.

– Произошло какое-то недоразумение… – попытался сказать он.

Старик снова взмахнул рукой. Оставшиеся статуи подняли свои каменные руки, и все трое побежали вниз по двору. Далеко впереди, за тонкими шелковыми занавесками, Энрике увидел озеро. Он мог различить разноцветные палатки и толпы людей, прогуливающихся по местному базару.

– Помогите! – крикнул он.

Но никто даже не посмотрел в их сторону, словно они были невидимыми. Энрике повертел головой, но по обеим сторонам их окружала каменная стена. В этом не было никакого смысла. Откуда появился старик?

– Это тупик, – сказал Энрике.

Он оглянулся через плечо и тут же об этом пожалел. Статуи муз двигались быстро, их каменные туники волочились по грязи.

– Это не стены, а Тескат-двери, – сказала Зофья, поднимая одну из своих подвесок. Она дотронулась до кирпича, и ее рука исчезла в стене по локоть. – Сюда!