Рошани Чокши - Серебряные змеи [litres]

Руслан схватил ее за руку, насильно вложив в ее ладонь какой-то инструмент. Патриарх Дома Даждьбог казался прежним и в то же время совершенно неузнаваемым. Эксцентричный изгиб рта. Смешливые морщинки вокруг глаз. Но одна его рука была золотой . Золотой, как ихор. Золотой, как божественная сущность.

Ева стояла рядом с ним с каменным лицом. Она то и дело поднимала глаза от пола и смотрела на остальных пустым взглядом.

– Читай , дорогая, – потребовал Руслан. Его улыбка слегка дрогнула. – Найди нужные струны, и мы все поиграем в богов.

Взгляд Лайлы метался между Зофьей и Энрике.

– Я… не знаю… как… – выдавила она.

Улыбка Руслана на мгновение исчезла с его губ… а потом он швырнул ее на лед. Северин услышал, как ее череп ударился о стену. Ему хотелось вскочить на ноги, но он не мог стоять со связанными руками.

– Не лги мне! – проревел Руслан. – Я это ненавижу. Разве я похож на дурака? – на мгновение он умолк, разминая шею. – Мой отец считал меня дураком… Наверняка настоящий патриарх Дома Даждьбог тоже так думал, но я убил его, так что теперь и не спросишь. Но я считаю себя достаточно умным. Только посмотри на меня! Я стал патриархом. Я распустил всех его слуг и заменил их своими людьми. Я убедился, что ваш экипаж взорвется в Москве, и почти покончил с вашей надоедливой компанией, но вдруг осознал, что ты можешь оказаться полезной, – Руслан повернулся к Лайле и медленно улыбнулся. – Ру-Жубер говорил о тебе, моя девочка. Он рассказал мне, что ему кажется, будто одна девчонка может понимать вещи, лишь прикоснувшись к ним. И он оказался прав.

Руслан потер голову золотой рукой, а потом опустил ее, поворачивая то в одну, то в другую сторону.

– Так что, как видишь, я не дурак. По крайней мере пока, – тихо сказал он. – Такова цена божественности, да? Ваш Северин сразу распознал ихор на полу в столовой… но я не сказал ему, что у всего есть своя цена. Тогда я еще не знал, чего будет стоить возможность воспользоваться Кинжалом Мидаса, чтобы полностью изменить человеческую сущность… чтобы сделать нас другими .

Он рассмеялся.

– Все начинается с волос! – сказал он. – Досадный побочный эффект. Но вслед за ними уходит здравомыслие, и с этим уже труднее. Если, конечно, у вас нет постоянного решения.

Руслан крутанул лиру в руке, и в мгновение ока он снова стал тем кротким патриархом Дома Даждьбог, за которого себя выдавал.

– Послушай… ну тише, тише. Я прошу прощения, что так вспылил, – сказал он, поднимая Лайлу на ноги. Он погладил ее по щеке тыльной стороной золотой ладони. – Это очень важно, понимаешь? Я просто хочу, чтобы мир стал лучше. И я мог бы это сделать, если бы у меня было немного Божьей силы. Я изменю мир, изменив нас . Разве ты не хочешь, чтобы мир стал другим? Разве ты не мечтаешь о дне, когда ты сможешь свободно ходить по миру? Разве ты, Зофья, не хочешь жить без гонений? И ты, Энрике, мой милый историк-революционер… Я знаю, что вы все мечтаете о том же, о чем и я… о мире, где таких людей, как мы, никто не притесняет, о равенстве для всех, – он повернул подбородок Лайлы в сторону Энрике и Зофьи. – Так что, пожалуйста, не заставляй меня причинять им боль. Я так не хочу этого делать. Во-первых, кровь все здесь запачкает, а это не очень-то приятно и так нецивилизованно, – он сверкнул очаровательной улыбкой. – А во-вторых, они мне нравятся. И ты мне нравишься.

Лайла посмотрела на него. По ее щекам потекли слезы.

– А ты не думаешь, что я и сама хочу ее прочесть? – воскликнула она и перевела взгляд на сияющую арфу, лежащую на полу. – Ты не думаешь, что, если бы я знала, на каких струнах играть, я бы уже это сделала? – девушка указала на инструмент. – Эта вещь – единственное, что может сохранить мне жизнь , и она совершенно бесполезна. Мне не поддается ни одна струна.

Руслан с отвращением отпустил ее лицо.

– Опять эта история о том, как тебя… – он взмахнул руками, словно отгоняя рой мух. – … сделали . Ты лжешь, чтобы защитить секрет своей родословной, а я ненавижу лжецов.

Северина затошнило, когда Руслан принялся расхаживать по залу, осторожно постукивая ножом по ладони.

– Орудия божественного… у них есть индивидуальность. Как и у любого из нас! – сказал Руслан. – И этот инструмент предпочитает компанию определенных людей с исключительно древней кровью. Итак. Это может быть очень просто. Поиграй на лире и скажи мне, какое место ты видишь.

– Место? – устало повторила Лейла.

Руслан почесал нос своей золотой рукой.

– Конечно, место , моя дорогая! Нельзя просто побренчать на арфе и стать богом. Нет, нет. Играть нужно в каком-то особом месте… в святилище. Мелодия, сыгранная в храме – или в театре, если угодно, – дарует божью силу. Сыграй где-нибудь в другом месте – и эта лира обрушит на твою голову месть и разрушение. Такой вот противный маленький предмет.

Плечи Лайлы опустились, и она посмотрела вверх, но не на Руслана, а на Еву.

– Я не знаю, что происходит, – сказала она. – Я не понимаю , о чем ты говоришь, и ничего не вижу …

Нижняя губа Евы задрожала, но она отвернулась.

Северин перевел взгляд на лиру. Ему казалось, что время замедлилось, и он подумал о том, насколько сильно ударился головой. Он видел, как светятся струны. Их тонкая нить едва заметно переливалась, словно радуга, мелькнувшая сквозь промасленное стекло.

Руслан вздохнул.

– Ты не оставляешь мне выбора.

Сфинкс двинулся на Энрике и Зофью.

– Нет! – Северин попытался закричать, но матриарх зажала его рот ладонью.

– Так ты нас всех убьешь, – хрипло прошептала она.

– Что заставит тебя использовать свои силы? – спросил Руслан. – Я знаю, что они у тебя есть. Я знаю, на что способно твое прикосновение, мадемуазель Лайла.

Лайла начала умолять, и Руслан вздохнул.

– Хорошо, тогда я начну с твоего любовника, – сказал он, поворачиваясь к одному из Сфинксов. – Не будете ли вы так любезны доставить сюда господина Монтанье-Алари?

Сфинкс ушел.

– Полагаю, это будет неприятный сюрприз, – сказала Дельфина, взглянув на мнемоэкран. – Мне велели бросить тебя в тюремную камеру и ждать вместе с тобой, но, как видишь, мы пошли совсем другим путем.

– Ева, пожалуйста, – прошептала Лайла, но рыжеволосая девушка так и не обернулась.

Когда Сфинкс вернулся в комнату с пустыми руками, улыбка Руслана погасла.

– Сбежал?

Сфинкс кивнул.

– Ну так иди и найди его! И убедитесь, что все на месте! Каждый матриарх и патриарх, каждый чертов дурак с кольцом на пальце. Найди их и убедись, что они знают, – сказал он. – Убедись, что они знают, кто все это устроил. О, и, подожди…

Он остановился и повернулся, чтобы схватить что-то лежащее на льду. У Северина скрутило живот. Это была рука Руслана. Или, скорее, рука настоящего патриарха Дома Даждьбог.