Макс Фрай - Зеленый. Том 1

Получилось, вот черт. У меня получилось! Зря я не верил Каре; впрочем, она себе тоже не особенно верила, это чувствовалось по голосу, просто у Кары есть прекрасный рабочий принцип: хочешь чего-то добиться – делай. Не получилось – ну, эка невидаль, у всех поначалу не получается, пробуй снова, опять и опять. В самом худшем случае, отлично проведешь время, потому что даже расшибить лоб об неприступную стену в тысячу раз веселей, чем сидеть и страдать.

«Ясно теперь, почему у меня так резко изменилось настроение, – подумал Эдо. – Это не я такой молодец, а реальность. Эта Сторона не дает унывать. Горе здесь может быть очень острым, и душевная боль обычно гораздо сильней, чем на Другой Стороне. И гнев, и обида, и злость, да все, что угодно, звучит тут в полную силу, мы совершенно точно не просветленные ангелы, отлично умеем страдать. Но уныние – нет, этот номер у нас не проходит. И угрюмое недовольство жизнью. И бессильная жалость к себе. Вот интересно, как я собирался Тони на жизнь жаловаться – здесь, дома, на Этой Стороне? Для этого надо заполучить его к себе в гости, а не самому сюда приходить. Уж там-то я бы ему устроил… или он бы сам мне устроил? Каково оно, интересно – неподготовленному человеку в хлам напиться в моей компании на Другой Стороне?»

Вспомнил, Кара ему говорила, это еще вопрос, в какую реальность ты выйдешь из дома. Ну, оно и понятно, в таких делах не бывает гарантий, даже вид за окном может снова в любой момент измениться, пока я тут сижу, а не там хожу. Поэтому к черту сюрпризы, сейчас мне нужен свидетель, пусть потом подтверждает, что было, если я сам решу, что просто в отчаянии примерещилось. Надо ковать железо, пока горячо.

Слез с подоконника, подошел к стационарному телефонному аппарату, который Кара держит в самом дальнем углу. На Другой Стороне он успешно справляется с ролью давным-давно сломанного, который ленятся отнести в ремонт, а здесь нормально работает – и как служебный для срочной связи, и просто как городской телефон. Набрал номер Тони Куртейна, тот ответил сразу, как будто специально рядом стоял и ждал. Сказал ему: «Ты не поверишь», – и выложил все, с начала и до конца. Заключил: «Теперь я намерен напиться с тобой на радостях – если, конечно, выйду из дома у нас. А если все-таки на Другой Стороне, предлагаю тоже напиться. По отдельности, но все равно как бы вместе, повод-то один на двоих».

Даже слушать толком не стал, что ему говорил Тони, очень уж был взволнован случившимся и возбужден предстоящим выходом из подъезда – получится? не получится? и если да, на что это будет похоже, на нормальную жизнь, или на счастливый бессвязный сон? а если нет, что я почувствую, когда снова превращусь в человека Другой Стороны? как будто внезапно проснулся? или просто резко упадет настроение? или как иногда бывает, словно бы реальность отвесила тебе оплеуху – ты где шлялся, подлец? Сейчас это было совсем не страшно, а неописуемо интересно: все-таки совершенно новый опыт! что дальше, как пойдет процесс? Дома он всегда становился немного чересчур вдохновенным, как и положено гостям с Другой Стороны, они здесь все поначалу шалеют. То есть шалеем. Мы.

В общем, слушать не стал, просто не смог сконцентрироваться на голосе, глухо звучавшем в трубке, сказал: «Так, дружище, если ты сейчас говоришь что-то умное, зря стараешься, я все равно ни хрена не разбираю, у меня голова идет кругом и звон в ушах. Поэтому я пошел, и одно из двух: или буду у тебя максимум в течение получаса, или не буду. Это значит – не получилось, сегодня не жди, забей».

Что не получилось, он понял еще буквально на пороге квартиры, когда открыл дверь, а показалось, будто, наоборот, дверь перед ним захлопнулась. И в каком-то смысле оно было так.

Подумал: ну я и дурак. Надо было через окно вылезать, глядя на площадь, тогда бы все получилось… наверное. С другой стороны, хрен там вот так запросто вылезешь. Все-таки высоко, а я – так себе акробат. Разве что Карины простыни порвать и сплести веревку, узники из старинных романов всегда делали так. Отличная, блин, идея: и хозяйке приятный сюрприз, и мне возни примерно как раз до утра.

Подумал: ну я и дурак. Надо было попросить Тони, чтобы зашел за мной и за руку вывел на улицу. Вот это наверняка бы сработало. И, кажется, он же сам предлагал такой вариант, надо было слушать внимательно и соглашаться, а не звенеть от восторга. Хотя как, интересно, я мог в тот момент не звенеть?

Подумал: ну я все-таки и дурак! На всякий случай вернулся в гостиную, снова открыл окно, за которым, конечно, уже была площадь Йоно Жемайче, военное министерство, стоянка автомобилей, криво припаркованный белый «Ниссан». Разочарование оказалось так велико, что сам себе удивился – чего это я? Как будто не один-единственный вечер, а вся дальнейшая жизнь вот прямо сейчас ухнула адскому псу под хвост. Хотя ничего никуда, если разобраться, не ухнуло. А ровно наоборот. Совершенно невозможное у меня только что получилось. Ненадолго, но попал же домой самостоятельно, без посторонней помощи. Не просто грезил, глядя в зачарованное окно, а весь, целиком перешел на Эту Сторону, даже по местному телефону смог поговорить. И это – только начало, потом будет проще. То есть мне сейчас радоваться надо, а не ныть.

Раз десять повторил себе: «надо радоваться». Конечно, не помогло.

Закрыл окно, запер дверь, спустился, кинул ключи в Карин почтовый ящик, сунул в уши плеер, пусть играет «truba-4», отличная все-таки девчонка, ее труба одновременно утешает и рвет мне сердце, ну как это она так?

Шел по улице; сперва просто так шел, куда глаза глядят, лишь бы не стоять на месте. Только минут десять спустя заметил, что идет обратно, в сторону комиссариата на Альгирдо, куда ему ни за каким чертом не было надо, просто бездумно возвращается, как по рельсам, бессмысленный человек-трамвай.

Гнал из головы мрачные мысли о Тони Куртейне, который вот прямо сейчас сидит дома, ждет, беспокоится, и до утра небось будет ждать, хотя я же ему сказал человеческим голосом: если через полчаса не приду, значит, не получилось, забей. Но мало ли кто что кому сказал. Я бы на его месте точно так же беспокоился. И тоже бы не пойми чего до рассвета ждал. Не следовало, конечно, ему звонить. Нелепый поступок. Близких надо беречь. Приспичило обзавестись свидетелем, ну так позвонил бы Юстасу из Граничной полиции, ему за моими перемещениями по долгу службы следить положено. А по-человечески все равно.

Чувствовал себя из-за всего этого свиньей, «сквозняком», как в юности говорили. Пообещал и не сделал, сказал: «скоро буду», – и не пришел. А что не по своей вине – так даже хуже. Всегда ненавидел беспомощное «не получилось». Уж лучше бодро соврать: «не захотел, передумал», – чем так. Но Тони поди соври.