Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

– Не знаю. Знал бы сказал.

– Не знаешь, кто, или не видел? – зло процедил я.

– Улетал. Не видел. Кар-р-р.

Я понёс берегиню к остановке, начиная плакать, как дитя. Слёзы застили глаза, и я спотыкался, но всё же шёл. А в какой-то момент тело творения Макоши вспыхнуло ярким-ярким зелёным огнём, и на руках у меня остался одетый в шорты и рубашку скелет. Кости посыпались на траву, а я пытался их подхватить, не совсем понимая, что происходит.

– Всё, – прокаркал ворон, – её больше нет. Остановись.

– Но почему? – прошептал я, опустив руки и подняв глаза на птицу.

Я даже не стал возвращаться за пакетами и битой.

– Все когда-нибудь умрут. Кто-то сам, кому-то помогут.

– Подскажи, мудрый, – выдавил я из себя, сдерживая плач. – Ты поможешь найти тех, кто так сделал?

– Мудрым птицам ныне положено сидеть не на ветвях старого дуба, а на статуе бывшего вождя и гадить ему на голову, – прокаркал ворон, – я помогу. Я спрошу у своих. Я дам знать.

Слёзы покатились по щекам. И я опустился на колени, начав собирать кости в кучу. А потом принёс старые покрышки, долго стараясь их поджечь. Они поддались не сразу. Лишь через полчаса жаркое пламя, которое лишь с большой оговоркой можно назвать погребальным, поднимая столб жирного чёрного дыма, начало утробно гудеть. Напоследок я бросил в него коробку конфет.

– Скажи, мудрый, – произнёс, подняв взор на ворона, – неужели всегда всё заканчивается именно так?

Чёрный птиц нахохлился и совсем по-человечески вздохнул.

– Обычно именно так всё только начинается, – прокаркал он, но я его не понял.

Не хотел понимать. Я простоял у костра до само́й темноты. Лишь когда краешек луны поднялся над горизонтом, пошёл к остановке. Доехал молча. И так же молча упал на диван, не заперев за собой дверь.

– Я найду эту суку, – прошептал, шмыгнув носом.

Закрыл глаза, стараясь снова не разреветься, а потом резко открыл их и поглядел сперва на меч, а потом на тихо скрипнувшую дверь.

На пороге стояла та самая девушка из супермаркета, которая меня чуть не отделала. Она была совершенно нагой, на теле виднелись грубые швы с торчащими из них стёжками толстых ниток. Ноги, руки, тело, лицо. Всё это было креплено вместе руками знахарей из морга. Но теперь это имело подобие жизни.

Глаза девушки глядели в пустоту, словно у вусмерть пьяной. Я же осторожно потянулся за оружием. Постояв немного, она сделала неуверенный шаг, держась за дверной створ одной рукой, а вторую протянула в мою сторону.

– Ярополк, – хрипло произнесла она, а со следующим шагом упала на пол.

Я долго глядел на валяющуюся посередине гаража девушку, сшитую из лоскутов, как одеяло, и между кусками виделось розовое мясо. На́вья была обескровленная до бледности кожи и синевы разбитых губ. Мои руки против воли потянули меч, лежащий на краю дивана, ухватив его за самое навершие и неуверенно вытаскивая из ножен. Сомневаюсь, что смогу и на этот раз остановить навью, если она бросится на меня. Но она пришла с моим именем на устах, значит, хотела разговора.

Кончик меча легонько притронулся к шее мертвя́чки, а в мозгу мелькнула мысль, что лучше её сейчас обезглавить и выкинуть голову куда подальше, но любопытство оказалось сильнее. Сталь на полногтя вдавила кожу, и живой человек, будучи в сознании, давно бы сморщился от боли. Никто не в состоянии так хорошо притворяться бесчувственным.

Я обошёл неподвижное тело по кругу и выглянул в коридор кооператива – никого. Прикрыв дверь, сел на диван, опёрся локтем о колено и подложил подбородок на ладонь. То она хотела убить и кричала о ненависти, то вдруг приходит в гости и валится замертво, и я совершенно не представлял, что делать в таком разе.

И ведь Вась Вась говорил, что убиенную упрятали в холодный погреб да под надёжную охрану. Неужели, сбежала? Наверное. А это значит, на всякий случай её нужно связать.

– За что мне такое наказание? – пробормотал я, проведя ладонью по лицу и при этом неотрывно глядя на столь неожиданную гостью, – может, Василию позвонить? Нет, сам справлюсь, а то он только о награде и думает.

Но делать нечего, я встал и достал из автомобиля длинный ремень, который Вась Вась называл буксировочным. Уж его-то не должна разорвать, раз целую машину тянуть можно по плохой дороге. И хотя я всё время поглядывал на отложенный меч, мертвячка не очнулась, пока я её вязал. Само тело на удивление оказалось лёгким, а руки и ноги не окоченевшими, хотя на ощупь были холодными.

В горле пересохло от волнения, и я, облизав губы, подошёл к холодильнику, где стояла минералка. Сперва диву давался тому, как ледяная вода вскипает, да так, что брызги в разные стороны летят, но остаётся при этом холодной, а потом привык, и даже понравилась. Вот и сейчас жадно прилип к прозрачной бутылке.

– На свалку, что ли, выкинуть, так ведь снова притащится. И как она вообще нашла? – пробормотал я, а потом сзади зашуршало, и я резко обернулся.

Девушка перевернулась на спину и теперь лежала, вытянув вверх руку. Она шевелила пальцами и рассматривала их так внимательно, словно первые видела. Ремень же лежал рядом и был при этом совершенно целым, будто его просто развязали.

Я сделал несколько осторожных шагов и взял меч.

– Кто ты? Что тебе нужно?

Рука девушки со шлепком сырого мяса о камни безвольно упала на пол, а стеклянные глаза слегка скосились в мою сторону. Навья открыла рот, намереваясь что-то сказать, а потом нахмурилась и приложила ладонь к горлу.

– Запамятовала, что для людской речи воздух надобен, – произнесла мертвячка, сделав глубокий хриплый вдох. Она застыла на мгновение, а потом поглядела в мою сторону. – Помоги встать.

– Кто ты? Зачем пришла ко мне? – хмуро спросил я, перехватив меч левой рукой посередине лезвия и направив остриё прямо на гостью, а правую поудобнее устроил на рукояти поближе к крестовине.

Так можно долго держать клинок и не уставать, а в случае опасности сделать быстрый укол или развернуть и подставить ребром для защиты, словно обычный пруток. Я так от волчьих зубов один раз спасся.

– Помоги, – повторила она, а потом повернула голову, прислушиваясь к чему-то. – По следу с псами идут.

Я поглядел на дверь, тоже услышав собачий лай, и раз эта незнакомка говорит, что за ней погоня, то нет оснований не верить. Сперва девушку убили, потом она воскресла и натворила много бед в супермаркете. Недавно снова убита, но опять ожила, сбежав из мертвецкой. Этого достаточно для погони.

– Не суждено тебе бегать на свободе, – с улыбкой произнёс я, глядя на навью, чьё бледное лицо не выражало совершенно никаких чувств, словно из дерева вырезано.

Мертвячка приподнялась на локте, и от неловкого движения из разошедшегося шва потекла тёмная сукровица. Капли упали на пол, и я недовольно поморщился, не желая потом ползать с тряпкой и вёдрами. Странно, что трупной вони не было, хотя нежить давно уже бы затухлась. А тем временем собачий лай продолжался.