Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

Стоило Маше подойти, как вампир совершил невероятно быстрый бросок и впился в горло. По коже жертвы побежала тонкая тёмная струйка.

Я вскочил, готовясь вступиться за жертву. Но судя по тому, что она не сопротивлялась, всё так и должно было произойти.

– Не так быстро! – выкрикнула девушка, закатив глаза, и зашептала счёт. – Два, три, четыре.

Когда дошло до семи, она начала вырываться.

– Отпусти! Хватит! Мы так не договаривались! Не надо!

Я бросился вперёд и не раздумывая сунул палец между челюстей упыря, растягивая край рта, и даже было боязно, что порву до самого уха. Всеволод с шумом втянул воздух, словно хлебал горячие щи из кипящего котелка, а после этого я чуть сам не закричал, когда зубы сомкнулись на моем пальце и прокусили до мяса.

– Отпусти её! Ты меня слышишь?!

Но вампир словно сошёл с ума. Он пил и пил. Пришлось несколько раз ударить. Человек бы уже потерял сознание, а этот лишь зарычал, как пёс у миски, и только тонкая струйка крови текла из зазора, где просунут мой палец. Девушка же больше не кричала и лишь вяло шевелила губами, побелев, как труп.

Я сперва хотел достать один из своих метательных ножей, но потом ухватил волшебную палочку, точащую из кармана вампира, сунул этот тонкий стержень меж зубов и начал разжимать челюсти, как дурной собаке на охоте на дичь. Как только удалось, оттолкнул девушку, сразу же упавшую на пол. Она едва соображала, что происходит, и держалась за прокушенную шею. А вампир, глухо зарычав, схватил меня за правую руку и вцепился острыми клыками в запястье, отчего палочка с бряцанием упала под ноги.

– Сука! – зарычал я и несколько раз саданул упырю в ухо.

– Держи! – раздался под боком голос проснувшейся от шума Мурки, и я быстро глянул в её сторону.

Рысявка притягивала мне тот самый кастет, что дал Всеволод. Я протянул свободную руку и на ощупь продел пальцы в отверстия. А как получилось, начал бить уже по-настоящему.

Я бил, а на искажённом жаждой лице оставались рваные раны, которые не кровоточили, несмотря на содранную кожу и показавшуюся под расквашенным мясом кость.

Всеволод дёрнулся, чуть не оторвав мне руку, но так и не разжал зубов. Он лишь перехватил меня поудобнее. А раны на нём быстро затягивались.

– Хватит! – закричал я и извернулся, чтоб ударить кровососа в живот.

– Кровью. Кровью оружие измажь! – закричала сзади Гореслава, которая, шатаясь, подошла к девушке и приложила ладонь к её горлу.

Под пальцами лесной девы вспыхнуло багряное сияние, а гостья дёрнулась от боли. У меня у самого сейчас глаза заслезились. Ну а крови на запястье было предостаточно, осталось только ткнуть кастет в один из подтёков. Письмена вспыхнули синим.

– Отпусти, говорю! – закричал я и ударил. Руку обожгло от боли, когда вампир чуть не вырвал клок мяса. Сам он улетел назад и разбил спиной стеклянную витрину. По полу зазвенели осколки. Загромыхал, как кастрюля, железный шлем, свалившийся с манекена. – Перестань!

Вампир вскочил на ноги и бросился. Я выставил меч перед собой, но Всеволода снова отбросило к стене, где он пытался встать, но не мог. Его словно пригвоздило.

– Я долго не удержу, – простонала Гореслава.

Я обернулся, увидев лесную деву, которая выставила перед собой руки с растопыренными пальцами. Вокруг ладоней пылало зелёное призрачное пламя.

– Что делать? – быстро спросил я.

– Не знаю. Сунь ему что-нибудь в пасть. Пусть подавится.

Я поморщился и поглядел на свою руку, где остались слабо кровоточащие следы клыков. Что делать, понятия не имею. И добивать не хочется. Чтоб сделать хоть что-то, взял из пакета кусок мяса и, подойдя к Всеволоду, ткнул в лицо.

– Хватит, тьфу, блин, – раздался голос упыря. – Я уже могу себя контролировать. Убери это от меня.

– Чем докажешь? – переспросил я, усилив нажим, и выставил меч на случай, если добить придётся.

– То, что я говорю, мало?

– Да кто вас упырей знает! – выкрикнул я и со всей силой ударил вампира куском сырого мяса по лицу.

– Да блин, хватит!

Он несколько раз дёрнулся и упал на четвереньки, едва не напоровшись на мой клинок.

– Жрать, жрать, жрать, – услышал я за спиной голос Гореславы и шуршание пакета. Она разорвала какую-то упаковку и начала чавкать, запахло малосольной рыбой. – М-м-м, вкусная форель.

Хрустнуло стекло, и запахло спиртным.

– Что с тобой было? – спросил я, не сводя глаз с упыря.

– Та штука выжгла все запасы моей силы. Чтоб восстановить глаза, мне нужна была кровь. Сорвался. И спасибо, что остановили. Не хотелось бы убить Машу. Блин, словно наркоман во время ломки.

– А с глазами что?

– Жёсткий ультрафиолет. Людям это как на сварку посмотреть, а для вампира – смерть сетчатке. Будь я послабее, ещё бы и лицо спалило до кости, как газовой горелкой.

– На что посмотреть? – поморщившись, переспросил я. – И что такое сачатка и газывая горелка?

– А блин, потом покажу, – огрызнулся он.

– Проклятье, – прошептал я, проведя кончиками пальцев левой руки по лицу. – Вас всех теперь не оставишь одних. И за что мне это наказание?

Тем временем Всеволод достал из кармана телефон, согнулся, уткнувшись лбом в пол, и заговорил.

– Ало, Борис, у меня неприятности. Чуть донора не загрыз. Да, определи себе в реанимацию на неделю-другую. Все расходы оплачу.

Я поглядел на свою обновку в виде кастета. Полезная вещица. А насчёт охоты Всеволод прав, откладывать нельзя.

– Сестрёнка, ты ещё хочешь кому-нибудь хребет выдрать?

– Подожди, пельмени доем, – отозвалась Гореслава, разорвав дрожащими руками ещё один пакет.

– Они же сырые, – скривился я, поглядев на то, как она начал засовывать в рот белесые комки.

– Пофиф, мне щилы воффановифь наво, – ответила лесная дева с набитым ртом, сидя возле обрывков на коленках.

Вот стыд-то будет, если кто-нибудь сейчас зайдёт. Девушка в футболке на голое тело чавкает неварёную еду прямо на полу, как собака, а через вырез ворота сиськи видно, как на ладони.

Словно кто из богов услышал мои опасения, так как дверь со звоном колокольчиков приоткрылась, и в неё вошёл мужчина в возрасте, одетый в синюю одёжу с вышитым на ней красным крестом. Он сразу же уставился на происходящее с раскрытым ртом.

– Пшёл вон! – закричал я, выставив клинок в сторону посетителя, а потом добавил, чтоб не казаться совсем дикарём. – Мы не работаем! У нас этот… учёт.

– Это Борис, – пробормотал вампир, а потом добавил. – Ликёр оставь, нехвато́ска.

– Кто бы говорил, – пробурчала Гореслава, приложившись к большой бутылке, которую достала из пакета вслед за пельменями. – Сам тот ещё не́хват.

– Не соскучишься с тобой, – тихо произнёс мужчина, – которая из них донор?

Всеволод кивком указал на Машу, и Борис осторожно дотронулся до её шеи.