Игорь Осипов - Тысячелетний воин Ярополк

Наконец, мы добрались до нужного места, которое оказалось начатым, но недостроенным высотным домом, огороженным жестяными листами. Дом стоял рядом с низенькими избами, прячущимися за серыми заборчиками. У ближайшей из земли торчала водокачка с рукояткой.

И там уже была полиция. Один из стражников держался за руку, на ней виднелись длинные струйки подсохшей крови, стекающей из-под пропитанного темным закатанного рукава казённой рубахи. Он явно сунулся проверить, что происходит, и напоролся на то, ради чего сейчас здесь мы.

– Ты не могла бы сесть не так? — сухо спросил я у Гореславы, когда мы вышли из машины.

– А как? – сразу же спросила лесная дева, уперев руки в боки, а я сперва оглядел место вокруг нас, и только потом ответил.

– Вот так, развалившись, как в бане на полке и закинув одну ногу на спинку кресла. Весь срам напоказ.

– Ты же сам меня так разодел, – скривилась лесная дева. Она замолчала, а потом втянула носом воздух. – Курить. Сил нету терпеть, будто в лесу дыма не надышалась.

Дева повернулась и протянула руку к открытому окошку, где извозчик на что-то усердно ругался. Из окна выскочила початая пачка, из неё моя названная сестрёнка вынула одну. Кончик сразу загорелся, а она сама вдохнула дым.

Тем временем водитель вылез из машины, громко стукнув дверью, и полез под крышку... под этот... внутренний толмач никак не хотел подбирать слово, и сейчас казалось, что человек роется в сундуке, перебирая барахло. А я пошёл к стражникам, которые хмуро поглядывали то на нас, то на выбитую дверь в одном из подвалов. Серый высотный дом глядел на меня множеством чёрных провалов нежилых окон. Рядом с ним стоял высокий кран, было немного страшно смотреть на него, так как казалось, что он вот-вот переломится, словно яблоня под весом плодов. Маленькие домики с грязными крышами и давно побеленными стенами терялись под этими великанами, словно грибы в лесной подстилке. Даже хлам во дворах придавал схожесть с прошлогодними прелыми листьями, из-под которых показались рыжие и бурые шляпки груздей и боровиков.

Меня догнала Мурка, вцепившаяся в локоть тонкими, но сильными пальчиками. Девочка исподлобья поглядывала на полицейских, словно недолюбливала их. Впрочем, вполне может статься, что её не раз ловили, как мелкую воровку и попрошайку.

– Охотники! – вскинул я руку с жетоном. – Что там у вас?

– Хрень, – без приветствия ответил тот, что целее был. – Мы туда сунулись, а там темно и трупы ходят. Стрелял, а пистолеты осечку дают. Пришлось убегать сломя голову.

Я огляделся в поисках Вась Вася, который должен подъехать, но которого не было. Либо попал в непролазную кучу машин, либо опять поссорился со Всеволодом. Два вампира не любили друг друга. Словно два кота в одном огороде. Оба фырчат. Оба спины гнут. Оба зыркают недобро. Охота воду на них плеснуть. Да вот только Всеволод после взбучки в долгу долго не останется. Нет, в лапти не нагадит, исполосует когтями с ног до головы.

Почему-то перед глазами встал образ той девушки, которую Всеволод чуть не загрыз.

– Разберёмся, – вздохнул я, а потом достал из кармана смартфон и подал ближайшему стражу. – Сделай запись охоты.

– Слышь, я туда не сунусь, – буркнул полицейский. — Не моя это работа. Тебе за это платят, ты снимай сам.

– Испугался?

– Слышь, иди нахрен. Я навоевался с нежитью во время войны с млями. Потому и не сунусь. Но если полезут на свет, будем щелкать их серебряными маслятами и давить палочками.

Я задержал дыхание и досчитал до трёх. Вот вырвется моё проклятие наружу, размажет всех по забору, а виноват опять я буду.

– Гореслава! Держи! Всё одно биться не будешь!

Сказав так, я кинул ей смартфон и пошёл в чёрный провал. Мурка засеменила за мной, непрерывно шевеля кошачьими ушами. А за спиной раздался бодрый голос.

– Мальчики, улыбнитесь. Сейчас вас богиня одарит фотографией.

– Тьфу, дура, – прошептал я, стараясь не наступить в человеческое дерьмо и мусор, в изобилии имеющийся в этом подвале.

Жаль, лука с собой не было. Только меч и ножи-метунцы. Да ещё чудо-кастет, и как бы не пришлось его каждый день кровью поить, будто мне двуногих кровопийц мало.

Сделав ещё несколько шагов, я остановился и повернулся.

– Иди позади, – тихо сказал Мурке и высвободился от её хватки.

Мои слова эхом отразились от голых стен. При этом приходилось время от времени наклоняться, чтоб не задеть головой длинные железные трубы, змеящиеся в большом количестве под потолком. Девочка отстала, и я услышал шуршание её пояска, который быстро превратился в пращу. Казалось бы, в такой тесноте метнуть камень или гайку сложно, но если Мурка действительно умелица, то везде сможет. Главное, чтоб руки свободны.

Подвал был тёмный. Приходилось щуриться и подолгу вглядываться вглубь, куда свет солнца, проникающий через распахнутую дверь, не мог добраться. А вскоре показались и те твари, ради которых нас вызвали. Ничего необычного. Обычные навьи ходоки. Бродячий труп. И самым непонятным было в них то, как они здесь оказались. Место-то неподходящее. Было бы кладбище, ещё можно понять. А ещё, на животах мертвяков, или как их величают ныне, зомбиев, имелись следы от пуль. Ну, это как раз понятно. Человек, ушедший в Навь не своей смертью, оставляет свою ярость, жажду мести и ненависть в Яви.

Мертвец в джинсах и кожаной куртке, хрустя зубами, повернулся ко мне и заскрежетал что-то нечленораздельное, а потом пошёл в мою сторону. А из темноты дальнего закоулка показались ещё четверо. На одном не было верха и всю кожу покрывали татуировки. Аж весь синий казался.

– Мурка, – позвал я кошкодевочку, – прощупай-ка его.

– Мерзко, – коротко ответила она.

– Пульни в него камушком, – тут же пояснил я, и девочка одним хлёстким движением, похожим на восьмёрку, отправила гайку в ближайшего.

Снаряд попал в мертвеца со шлепком сырого мяса. Мертвяк утробно заохал и нелепо дёрнул рукой, пытаясь запоздало отмахнуться от гайки, как корова хвостом от быстрой мухи.

– Ясно, – прошептал я и с коротким замахом ударил мечом.

Клинок попал в шею этого мертвеца, отчего тот забулькал раной в горле. Бить в тесноте несподручно, посему не смог смахнуть голову с плеч. Были бы в поле, да на коне, другое дело. До пояса бы располовинил. Не впервой.

Пришлось ударить ещё два раза, разбрызгивая чёрную кровь по стенам, трубам и потолку. Мертвяк забулькал сильнее, но не упал, а продолжал слепо размахивать руками.

– Гореслава, ты снимаешь?! – позвал я лесную деву, а потом обернулся.

Богиня стояла спиной к нам, скорчив глупую рожицу и вытянув левую руку со смартфоном далеко веред. Аппарат сверкнул белой вспышкой, а потом ещё раз.

– Ты чё делаешь?! – возмутился я, оттолкнув обезглавленное тело ногой от себя.