Андрей Васильев - Хранитель кладов [СИ litres]

– Зато не скучно, – возразил ему я. – В этом есть своя прелесть, никогда не знаешь, что от нее ожидать.

– Ладно, к делу, – потер сухонькие ладошки Карл Августович. – Итак, мой друг, намеченное дельце мы провернем уже завтра. Что ты так удивился? Да-да, прямо завтра. Нет у меня привычки откладывать намеченное в долгий ящик. Годы, знаешь ли, уже не те, каждый день может оказаться последним, а потому я хочу успеть сделать как можно больше.

Похоже, он окончательно перешел со мной на «ты». То ли это свидетельствует о возросшем доверии, то ли так у него и было запланировано с самого начала. В любом случае это хороший знак.

– Я бы и сегодня съездил, но воскресенье для этого не лучший день, – продолжал вещать антиквар. – Видишь ли, искомое спрятано в одном загородном доме, если точнее, в старой усадьбе представителей старинного дворянского рода, ныне пустующей и заброшенной. Она умудрилась как-то пережить треволнения двадцатого века, хотя, разумеется, порядком обветшала и была частично перестроена. До девяностых годов ее использовали как летнюю дачу для одного ведомственного детского сада, потому худо-бедно поддерживали в порядке. Но ни при ремонтах, ни при остальных работах спрятанное добро найдено не было, иначе бы я про это знал. Значит, оно все еще там.

– Не вижу связи между воскресным днем и старостью усадьбы, – уточнил я.

– А она есть, и самая прямая, – рассмеялся Карл Августович. – Рядом с ней находится несколько дачных поселков, и отдыхающие любят туда наведываться с прогулочными целями. Побродить по красивому, пусть и заросшему, саду, полакомиться малиной и вишней, там же великолепный сад произрастает. Фотоснимок на фоне бывшего дворянского гнезда сделать для этого, как его…

– «Инстаграма», – подсказал я.

– Вот-вот, – покивал старик. – Ну а ближе к ночи и еще кое за чем, благо укромных уголков в саду хватает. Тоже ведь какая-никакая, а романтика.

– А на чьем балансе дом сейчас стоит? – уточнил я. – Может, придется стены долбить или полы вскрывать. Не хотелось бы неприятностей, все же незаконное проникновение получается. Одно дело в саду покувыркаться, другое дело – вред имуществу нанести. Мне проблемы с полицией не нужны.

– Насколько мне известно, они у тебя уже были, и пресерьезные, – тонко улыбнулся антиквар. – И ты все же смог выйти сухим из воды. А здесь и вовсе бояться нечего, владелец усадьбы точно не будет иметь к тебе претензий.

– Потому что владелец – это вы, – хлопнул в ладоши я, сделав вид, что пропустил его реплику насчет моего прошлого мимо ушей.

– Именно, – с довольным видом хихикнул Шлюндт. – Прикупил в середине девяностых, тогда это было просто. И очень дешево. Сумма взятки за оформление отчуждения имущества оказалась больше, чем его стоимость. Кстати, хочешь – в случае удачного завершения дела я потом тебе эту усадьбу подарю, она мне все равно не нужна. Ну, или отдам в счет твоей доли. Поселишься там вместе со Стеллой Аркадьевной, детишек нарожаете, я к тебе в гости буду приезжать, с ними тетешкаться. Детишки, когда они маленькие, очень забавные, стану для них дядюшкой Карлом. И леса там вокруг хорошие, для Хранителя кладов очень подходящие. В них много добра спрятано, уж поверь мне. Тебе найдется чем заняться.

– Подумаю, – улыбнулся я. – Усадьба – дело хорошее, особенно если с вишневым садом. И отчество у моей Стеллы к ней отлично подходит. Во сколько и где встречаемся?

– Я заеду за тобой, – уже без тени шутки деловито заявил антиквар. – В семь утра жди у своего подъезда. С собой особо ничего не бери, инвентарь и провизия – с меня.

На том мы и раскланялись. Он решил задержаться в банке, обсудить с господином Волконским какие-то свои дела, я же вышел на улицу в жаркое городское марево.

Нет-нет, никаких сомнений вроде «а вот он как сейчас с банковским начальником сговорится, как предметы из ячейки вынет» у меня даже не возникло. Оно ему зачем? Ну да, продаст он их выгодно, но только один раз, а я после этого с ним точно работать не стану. Так что можно не переживать. Вот когда я свой ресурс выработаю, тогда он обязательно меня попробует кинуть. Если получится, разумеется.

Машины Стеллы, естественно, уже и в помине не было. Обиделась ведьма, умчалась на своей метле марки «Бугатти» в загородный рай пить дорогое шампанское и проказничать с мускулистыми красавцами-эскортниками. Ну и леший с ней, невелика потеря, пусть развлекается, а я поеду домой, предварительно закупившись квасом, и буду смотреть телевизор. Что еще в такую жару делать?

Разбудил меня дверной звонок. Кто-то зажал его кнопку пальцем и не собирался ее отпускать. Я зевнул и глянул в окно, где багровым пламенем полыхал закат. Надо же, сколько продрых. И, главное, сам не помню, как заснул. Вроде лежал, смотрел программу про рыбалку на Камчатке, легонько завидовал этим мужичкам в натянутых до чресел сапогах, которые то и дело вытаскивали из меленькой речушки здоровенных кижучей, – и на тебе, уже смеркается.

Да еще и гости какие-то пожаловали, причем невероятно настырные. В другой раз я бы предположил, что это моя старая приятельница Юлька, но ей взяться неоткуда.

– Дверь-то собираешься открывать? – заставив меня подпрыгнуть на диване, в комнату заглянул Анисий Фомич. – Не пугайся, свои там. И, это… За конфекты спасибо. Я их уважаю, а без разрешения хозяина нам брать ничего нельзя. Вернее, можно, но не у каждого жильца. У тебя, например, нельзя.

– Это почему же? – заинтересовался я, рассудив, что звонящий в дверь может и подождать еще пару секунд.

– Ты из наших, – пояснил подъездный. – Теперь из наших. Стало быть, без твоего ведома я и крошку хлеба у тебя взять не могу, не по Покону это. И у Галинки из сороковой квартиры, например, тоже. Ведьма она, потомственная, старого рода, только сама о том не знает… И не узнает, скорее всего. Может, матерь ее не захотела дочери такой судьбы, как у себя, может, просто не успела ей о том сказать. Она же детдомовская, поди знай, как оно там у них случилось.

Знаю я Галину из сороковой квартиры, красивая женщина средних лет, всегда спокойная, всегда доброжелательная. Никогда бы не подумал, что она ведьма. И мужа ее, Аркашу, знаю тоже. Дочка их, Олеся, в этом году в пятый класс перешла. Славная девчушка, воспитанная такая, всегда здоровается, что в наше время большая редкость.

И на тебе – ведьмовская кровь.

– А вот… – обратился я к Анисию Фомичу, но тот потыкал пальцем в сторону двери и скрылся за шкафом, без труда ввинтившись в узкую, еле различимую щель между ним и стеной.

– Впечатляет, – в очередной раз признал я и направился в прихожую, зевая на ходу.

Поразительно, но, глянув в дверной «глазок», я увидел именно Юлию, которой, повторюсь, взяться здесь было неоткуда совершенно. И тем не менее это была она, привычно веселая, стройная, голубоглазая и с прической класса «дорогостоящий высокохудожественный беспорядок».