Игорь Осипов - Охотники на попаданцев [оптимизирована обложка] [publisher: ИДДК]

– Значит, просто декоративная лампа, – пробормотал он, – ну, усилим напрягу.

Сашка выкрутил регулятор, заставив лампу вспыхнуть призрачным, как полярное сияние, светом. Сразу после этого парень выругался. Лампа одним рывком оторвалась от стола и повисла на проводах, как воздушный шар, наполненный гелием и привязанный к ниточке.

– Это что за хрень? – выругался он, отскочив от стола и глядя на колышущийся в воздухе стеклянный стержень.

– Господи боже, – пробормотала Даша и перекрестилась.

Она тоже вытаращила глаза на это зрелище. А ещё одновременно с этим сдавленно закричала Ольга Ивановна. Она выгнулась дугой и схватилась за голову.

– Нет. Нет. Нет, – зашептала женщина, плотно зажмурившись, как от сильной боли.

Сашка быстро щёлкнул тумблером и едва успел подхватить лампу, которая чуть не брякнулась об столешницу. Она оказалась холодная, даже холоднее воздуха, словно побывала в морозилке.

Ольга Ивановна со стоном обмякла, а потом, морщась, положила ладони на лицо.

– Саша, где Женя? – осипшим голосом спросила она.

– Поехал разбираться с концом света.

Женщина поглядела на парня, словно стараясь спросонья понять, шутит тот или нет. Она подняла голову, увидела горничную, а потом снова уронила голову на подушку.

– Пить.

Даша сразу же протянула ей стакан с водой, к которому Ольга Ивановна жадно припала.

– Саш, – снова заговорила женщина, – у нас оружие есть? Такое, чтоб одну тварь в клочья можно было разорвать.

– Разное есть, – уклончиво ответил парень.

– Отвернись. А ты помоги одеться, – произнесла Ольга.

Даша подскочила, схватила сложенное на стуле белье и халат.

Сашка отвернулся, слушая шуршание одежды, вздохи хозяйки и бормотание Даши, мол, не торопитесь, осторожнее.

– Сашка! – донёсся из коридора громкий голос, в котором безошибочно узнавался шеф. – Сашка, твою мать!

Шаги в коридоре стали отчётливее, и вскоре в дверь вошёл Тернский собственно персоной.

Дорога все это время была к нам нещадна. Казалось, спицы колёс не выдержат постоянных колдобин, а по днищу били комья засохшей грязи и камни. Лишь когда пришлось сбавить ход в черте города, авто покатилось плавнее, да и дорога здесь временами получше, чем за городом. Даже окраины, где улицы не вымощены мелким плоским сланцем или булыжниками, а всего лишь очищены от камней, а ямы засыпаны выкидываемой горожанами золой, были лучше загородной дороги.

Анна от тряски проснулась, но все ещё была как сонная кукла. Она устало смотрела вперёд, сидя посередине заднего сидения, и держалась за живот руками. Настя же вцепилась в края сидушки и всю дорогу молчала.

Уже перед самым особняком меня посетил небольшой приступ. Он возник как всегда внезапно и принёс с собой небольшое помутнение в глазах и противный высокий писк в ушах. Верх поменялся с низом, отчего казалось, что я еду вверх ногами по своду огромной пещеры, а внизу голубая бездна. Казалось, что авто вот-вот оторвётся от тверди и рухнет вместе с нами в бесконечное ничто. Приходилось постоянно себя убеждать, что это иллюзия, созданная приступом боли, текущей из трещин между осколками души.

Когда приступ испарился, оказалось, что я еду не быстрее черепахи. Пришлось тряхнуть головой.

– Что-то дурно мне. Укачало, наверное, – простонала сзади Анна.

Я неспешно повернулся. Провидица была бледная, и сидела, приложив пальцы к вискам. Моё затуманенное сознание звякнуло колокольчиком интуиции, но не смогло понять, что именно не так. Может, посадить девушку в следующий раз на переднее сидение или гнать авто не так быстро?

Сидящая рядом Настя несколько раз перекрестилась.

– Когда ангелы плачут, колдунам и ведьмам всегда плохо, – ответила она, едва слышно.

Я ещё раз тряхнул головой, отгоняя туман приступа и останавливая электромобиль у самой караулки, а потом обернулся к девушкам.

– Настя, отведи Анну в ее комнату. И лучше всего вам вдвоём там побыть пока. Выпейте горячего сладкого чаю. Мяса поешьте. Как нужны будете, позову, – произнёс я, обернувшись к девушкам, а потом быстро распахнул дверцу и выскочил из машины.

Часовой в будке вытянулся по струнке, когда я быстро прошёл мимо него, но это я отметил лишь краем глаза.

Войдя в гостевой зал, быстро глянул на обеденный. Поймав мой взгляд, часовой сразу отрапортовал, хотя я от него этого не требовал.

– Ваше высокоблагородие, господа ревизоры два раза отлучались только по нужде. Более никуда.

Я кивнул и поднялся по лестнице. Уже подбежав к комнате, дёрнул ручку, которая не поддалась.

– Сашка! Сашка, твою мать! – вырвалось у меня, и я ещё раз дёрнул дверную ручку, отчего пискнули выдёргиваемые из дерева гвоздики, держащие небольшую, закрытую изнутри щеколду, и дверь поддалась.

Там я увидел стоящего в углу Никитина, который сперва дёрнулся, дабы повернуться, а потом остановился, так как в это время одетая только в ажурные панталоны Оля держала в руках нижнюю сорочку. Рядом стояла горничная Даша, готовя подать тёмно-синее платье.

При моем появлении Оля бледная, как смерть, улыбнулась.

– Здравствуй.

– Как ты? – спросил я в ответ, бегая глазами по усталому лицу.

– Не для того я шесть лет боролась со своими страхами и нервозами, чтоб просто так сдаться, – с усмешкой ответила Оля. – И спасибо, что не дал выстрелить.

Я несколько мгновений ещё стоял и молча глядел на жену. А когда она надела на себя через голову платье, позвал Никитина.

– Сашка, краска у тебя ещё есть?

– Да хоть задницей жуй, – отозвался повернувшийся парень с улыбкой.

– Тебе три часа, чтоб разукрасить оставшиеся механические кирасы на тот манер, что до этого себе сделал.

– Я не успею! – выкрикнул Сашка, изобразив на лице недоумение. – Только разве наплечники. И ещё сургучом ленты прикрепить смогу. И то если поможет кто.

– Дарью в помощницы возьми. Мы будем рыцарями святой лампы, – с усмешкой ответил я. – А пока будешь малевать, я на завод смотаюсь. Не хочу, чтоб из-за всей этой постоянной неурядицы дело с зомбиями затормозилось.

– Сделаю, шеф, – отозвался парень, а после него сразу взяла слово Оля.

– Покажи, – произнесла она, указав кивком на стол, где лежали инструменты для пайки и лампы.

Никитин сделал шаг и щёлкнул тумблером. Подключённая к тихо гудящему блоку питания лампа вспыхнула ярким сине-зелёным светом. Одновременно с этим мир дёрнулся приступом. На этот раз мир не потемнел. А наоборот, стал сочным, как подсвеченный прожектором витраж, а вот звуки погрузились в глухую вату.

Но все равно я заметил, как Ольга схватилась за виски и поморщилась. Заметил, как лампа взметнулась вверх, словно хотела покинуть грешную землю и спрятаться от нас в небесах, но мешали потолок и провода. А ещё я увидел истерично бьющуюся внутри пылающей лампы бело-голубую, как электрическая искра, большую бабочку. То был дух воздуха.