Добрый Эээх - Интуит

— Да. Я не родился с этими умениями.

— Вы очень уверенно держитесь, герр Шпильц. — Заметил мужчина.

— Свое уже отбоялся. — Пожал плечами немец.

— Тогда давайте поговорим прямо, чего вы хотите? Денег, славы, власти? Что заставило выйти вас из тени, спустя столько лет?

— Моей жене требуется дорогостоящее лечение, а моим детям хорошее образование...

— Это не проблема для нас, однако от вас потребуется участие в одной из наших программ.

— Что за программа?

— В конце войны с Германией, когда ее участь уже не являлась тайной ни для одной из сторон, ваши соотечественники преподнесли сюрприз. На отдельных участках фронтов их действия стали носить опережающий характер, словно в самых верхних эшелонах командования союзников завелись их глаза и уши. У Советов ситуация была похожей. — Принялся рассказывать историю Джон. — По выкладкам наших аналитиков, это продлило агонию Третьего Рейха на целых два месяца. Война в Европе, самое позднее, должна была закончиться в мае, герр Шпильц, а не в июле.

Этот феномен привлек внимание. После войны, когда версия предательства не подтвердилась, наши люди рыли землю, но находили лишь косвенные следы. Лишь пару раз удалось дойти до предполагаемых авторов этого "немецкого чуда", но все они погибали от кровоизлияния в мозг во время захвата... — Рассказчик неожиданно прервался. — Я вижу, вы не удивлены.

— Самоуничтожение — первое, что интересовало фанатиков из Аненербе. Они были одержимы арийским превосходством и самым ужасным считали то, что добытые ими знания попадут в руки унтерменшен.

— Вижу, вы понимаете, о чем говорите. — Удовлетворенно произнес Джон.

— Я не был, как вы говорите, автором этого "чуда". Лишь одним из тех, на ком испытывали добытые фашистами методики. В том числе и эту...

— Однако сейчас вы сидите напротив и умирать не торопитесь. — Заметил Джон.

— Как видите. — Развел руками Шпильц.

— Я могу воспринимать это, в качестве вашего согласия на сотрудничество?

— Мне нужны детали. И, Джон, вы все еще не сказали, как называется ваша программа.

Собеседник удовлетворенно откинулся на спинку стула, а после ответил:

— Она проходит под кодовым именем "Интуит"...

Огромный пустой ангар, затерянный где-то на просторах Соединенных Штатов, ничем не выделялся среди десятков и сотен совершенно таких же, но раскиданных по другим уголкам страны. Во всяком случае, внешне не отличался.

Как создавали полную видимость военной базы и остальные детали: казармы, склады, взлетно-посадочная полоса и, конечно же, военная техника.

Порядком устаревшая и, частично, уже не пригодная к эксплуатации, но самая настоящая. Да, и чтобы сделать выводы о ее текущем состоянии, необходимо подойти близко, очень близко.

А вот этого уже не позволит серьезная степень секретности.

Попасть внутрь охраняемого периметра сможет не так много людей, а уж о том, в чем ценность данного места, знает и того меньше.

Для абсолютного большинства эта база — одна из многих. Для чуть меньшего, посвященного в детали, — некий замаскированный секретный объект. И уж для считанных единиц — прикрытие для места, в котором куется инструмент будущей гегемонии.

Пожалуй, был только один человек, для которого этот пустой ангар, со всеми его особенностями и сияющими вдали перспективами, оставался просто одним из многих. Именно таких: секретных и хорошо охраняемых.

Шпильц не видел в нем ничего выдающегося.

Сколько он их уже повидал за прошедшую пару лет?

Счет явно перевалил за десяток.

К тому же, конкретно здесь, действительно, не было ничего, что стоило особого внимания. И речь не столько об ангаре, сколько обо всей этой базе.

Пустышка, которую загодя подготовили для возможного использования в будущем. В виде резерва ли или приманки — этого мужчина сказать не мог. Но факт остается фактом.

За всеми этими слоями секретности и уровнями осведомленности, повышенным вниманием к охране и строжайшим следованием протоколам безопасности в настоящий момент не стоит ничего стоящего.

Как оказалось, случается и такое.

Мужчина, который сейчас вовсе не был единственным, кто здесь присутствовал, мысленно вздохнул.

Игры государств, разведок и контрразведок... частью этого он давно и прочно стал.

Как стали частью видимой им картины мира двое молодчиков, что не выпускают его из поля зрения даже в туалете. Они-то, как раз, и являлись теми, кто находился сейчас рядом.

Но беседовать с ними равноценно попытке разговорить табуретку.

Очередной пункт в протоколе безопасности... Один из многих.

Его работодатели хорошо осознавали значимость того, что мог им дать Шпильц. Пожалуй, даже слишком хорошо. Да, у него не было готовых методик (а у кого они были?), не было очень многих знаний, что по крупицам собирали фанатики Аненербе, да даже таланта обучать, и того не нашлось.

Однако, вопреки всему перечисленному, Шпильц оставался очень ценным человеком.

Настолько, что даже в таком месте двое сопровождающих, являющихся, то ли телохранителями, то ли надсмотрщиками, а, скорее, и тем, и тем вместе взятым, продолжают внимательно отслеживать каждый его шаг.

Уж он-то это чувствовал.

Как ощутил приближение еще двух людей, что подошли с другой стороны ангара. И, если одним из тех был коллега приставленной к нему парочки, то вторым... вторым оказался человек, что вольно или невольно стал поворотным камнем в судьбе Шпильца.

— Интересное место для внезапной встречи, не так ли, герр Шпильц? — Излишне бодро обратился к нему Джеймс Лорингтон собственной персоной.

За прошедшие с момента последней встречи месяцы, бывший иллюзионист словно стал иным человеком. Кто-то бы даже мог подумать, что тот научился оборачивать время вспять, настолько моложаво тот теперь выглядел.

— По крайней мере, стало окончательно ясным то, как меня так быстро вычислили. — Не слишком приветливо буркнул в ответ самый первый участник вот уже как два года активно идущей программы.

— А вот здесь вы сильно заблуждаетесь. — Возразил собеседник, как раз в этот момент вставший напротив, и, покосившись на своего сопровождающего, добавил: — То, что произошло, после того вашего выступления, для меня стало не меньшей внезапностью. Хотя, признаюсь, по некоторым делам мне доводилось сотрудничать с коллегами известного вам Джона. Только поэтому я теперь здесь. — И уточнил чуть более доверительным тоном: — Но вы бы знали, герр Шпильц, скольких усилий стоило этого добиться.

И замолчал, вероятно, ожидая закономерного интереса со стороны мужчины.

Напрасно.

Не сказать, что бывшего узника немецких лагерей совсем не удивила данная встреча. Напротив, первая его фраза, как раз, и говорила о сильном удивление. Он вовсе не ожидал, что развлекающийся за чужой счет бывший иллюзионист, кроме прочего, окажется внештатным сотрудником спецслужб.