Добрый Эээх - Интуит

Спорное заявление. Сколь и рискованна сама задумка. Лорингтон в любом случае окажется в руках спецслужб, и там уже одному Богу известно, что из него смогут вытянуть.

Впрочем, это мало заботит само по себе. Вопрос в том, не поставит ли вполне вероятная неудача под удар его собственные планы.

Да, и безопасность Марты его, как не удивительно, все же волнует.

— Сохранение секретности — не моя забота. — Делано равнодушно пожал плечами мужчина. — Меня больше интересуют подробности. До Праги еще нужно как-то суметь добраться.

— С этим проблем не возникнет. После "пражской весны", у нас все еще очень много сторонников в этой стране. — Голос агента был настолько полон уверенности, что любой иной поверил ему без всяких возражений. Вот только, если бы все обстояло настолько благостно, то экстренного вмешательства и не понадобилось, и перебежчик сейчас спокойно попивал кофе в каком-нибудь тихом уголке Америки, а не тратил последние нервы, прикрываясь от участи быть расстрелянным лишь неприкосновенностью дипломатической миссии.

Не так ли?

Впрочем, тут уже все решено. Тот разговор о необходимости предоставить успехи (с момента которого прошел уже год) никто не забыл. Да, его, на время, задвинули в сторону, но именно, что на время.

И теперь решили стряхнуть с того пыль.

Стив был уверен в своих словах, говоря то, что считал правдой, а вот Шпильц относился ко всей ситуации более скептически.

"Им нужна демонстрация". — Так он думал. — "Демонстрация перед узким кругом посвященных лиц. Достаточно убедительная, чтобы они окончательно поверили в программу".

Те, кто непосредственно работают с ним и первым поколением интуитов, в курсе, на что они сейчас способны. Однако, не они принимают окончательные решения.

И кто знает, возможно, что никакого провала и не было, а был лишь план внутри плана?

Но важно иное: насколько это отвечает задумкам самого немца?

И, говоря откровенно, вся эта возня абсолютно не к месту и не ко времени. Он только сделал первые шаги, только наметил то будущее, которого хотел, как вмешались работодатели со своими раздражающими играми.

Нет, в конце концов, интуитам пришлось бы показать себя, но лично Шпильц считал, что этот момент пока не наступил.

Ему требовалось учесть слишком многое, заглянув слишком далеко даже по меркам уберме... интуитов.

Настолько тонкая настройка, настолько взвешенный подход, что кто-то другой мог бы и спятить, не выдержав предъявляемых миром требований. И самое во всем этом забавное, что, если у него все выйдет, то о самом факте вмешательства абсолютное большинство людей никогда и не узнает.

В истории Шпильц останется лишь жертвой зверств нацистов, что подарила человечеству новую неизведанную грань возможностей.

О том, что тот же самый человек, одновременно с тем, поставил жесткие ограничения, будут знать лишь он сам и те из его последователей, что смогут его превзойти.

Единицы на столетия истории.

И никто из них не станет ничего менять и ничего рассказывать. Ведь, чтобы достичь вершин, им сначала будет необходимо пройти проложенной немцем дорогой, а сделать это сможет лишь определенный тип людей.

В чем-то то, что он планирует совершить, похоже на логику фанатиков из Аненербе. Вот только те демонстративно задавали установку на самоуничтожение, пересилить которую удалось лишь ему одному, а сам Шпильц собирался использовать чужие наработки более творчески, создав множество скрытых балансов и противоречий, которым суждено передаваться от поколения к поколению.

В любые времена именно человек являлся главным оружием. Не мечи, не пороховые ружья и не автоматы, а тот, кто держит их в руках.

А потому и главную опасность представляет, прежде всего, человек.

Нельзя сказать, что этого не понимали в Третьем Рейхе или не понимают в США. Однако, если первые поставили блоки прямо в разуме подопытных, что работало практически без осечек, то вторые собираются контролировать интуитов обыденными методами, что, в конечном счете, не может не привести к катастрофе.

Они даже не осознают, что желай Шпильц власти в их понимании, то его никто бы не смог остановить (а как вообще остановить того, исполнение чьих приказов, неожиданно, становится смыслом всей жизни?). И он, действительно, ее желал, да вот только не той, что можно увидеть и потрогать.

Его власть станет властью не над отдельной страной или объединением стран. Нет. Он выбрал себе то, что более подобает интуиту: господство над будущим.

А потому напортачить в этом никак нельзя.

Во всех легендах о вампирах всегда существовал самый первый. Самый могущественный и самый сильный. Тот, кто инициировал остальных по собственному образу и подобию. Со всеми присущими способностями и слабостями.

В каком-то смысле для интуитов он станет таким прародителем, но несущем не проклятие, а дар. Да еще какой...

Власть над разумом — самое опасное, что вообще может быть. Ни деньги, ни страшнейшее оружие, когда-либо созданое человеком, ни что-то еще не сравнится с подобной силой.

И отдать ее в руки кого попало — прямой путь к воплощению в жизнь самой ужасной диктатуры.

Поэтому на сегодняшний день интуитов всего трое, и именно поэтому мужчина решил сделать то, что делает.

Потому как альтернатива стала бы куда как хуже.

На фоне этого плана, желания нанимателей проверить новый инструмент в деле казались мелочными. Однако и игнорировать он их не мог.

Противостояние еще и здесь банально не потянет.

— Раз так, — начал немец, — то остается узнать лишь время моего вылета. С деталями ознакомлюсь в пути.

И был удивлен повторно:

— Эта задача не для вас, мистер Фостер, а для кого-то из ваших воспитанников.

И удивление оказывается быстро смещено раздражением, которое, однако, безжалостно душится волей Шпильца.

"Следовало ожидать, что они не выпустят меня из-под колпака. Но как же все это не вовремя".

В самом себе он не сомневался, потому и согласился столь легко, воспринимая все это, как досадную помеху, с которой проще быстро разобраться, чем пытаться противостоять.

Но эта легкость не касалась его "птенцов". С ними все было сложнее. Если все пройдет гладко, то проблем не возникнет и у них, вот только, когда вообще хоть один план шел так, как хотели его творцы?

Так что скрывать недовольства мужчина не стал, подарив агенту тяжелый молчаливый взгляд.

— Мы хотели бы услышать ваше мнение, кто из участников программы наиболее подходит для этой задачи. — Удерживая лицо, закончил тем временем собеседник.

— Мое мнение... — Выдержав с десяток секунд тишины, отозвался Шпильц. — Мое мнение в том, что вы требуете забивать гвозди микроскопом.