Джефф Мариотт - Выживает сильнейший

— Фрида! — позвал парень громко, и та обернулась. — К тебе пришла... простите, как вас зовут?

Фиби шагнула к Фриде и протянула руку. Та пожала ее, поднявшись с пола. И в этот момент у Фиби случилось видение. Перед ней замелькало множество огней. И она далеко не сразу поняла, что это вид на Сан-Франциско с очень быстро движущегося вертолета или самолета.

Картина исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Здравствуйте, — произнесла ведьма. — Меня зовут Фиби Холлиуэл. Я знаю, что с вами случилось нечто необычное.

— Так утверждает Френк. — Фрида тряхнула головой, отчего закачались ее светлые вьющиеся волосы. — А я ничего об этом не знаю.

— А почему вы увлеклись курсом Мег Уиншип? — спросила Фиби.

— Он принесет мне пользу, — объяснила Фрида поспешно. — Я достигну своего идеала.

— Может быть, вы уже его достигли? — возразила Фиби. — К чему вам еще стремиться?

Фрида снова замотала головой, на этот раз более резко:

— Нет! Мне еще работать и работать! Но я добьюсь своего.

Фиби собиралась еще что-то спросить, однако заметила, что Фрида вновь вперилась в эк ран и приняла позу для нового упражнения. Френк пожал плечами и сообщил:

— Она стала такой после похищения. По-вашему, это плохо?

— Хорошего мало, — ответила Фиби.

Она обходила дом за домом по списку и повсюду видела одно и то же. Громкая музыка с кассет Мег Уиншип и гимнастика до изнеможения. Женщины занимались весь день напролет и даже засыпали на месте, не переодевшись.

«Наваждение какое-то», — думала Фиби на обратном пути, разглядывая расклеенные по стенам, столбам и заборам плакаты, приглашавшие на предстоящий марафон Мег Уиншип. Незаметно для горожан ее культ достиг размеров эпидемии. Стало ясно, что придется спасать не только Пайпер и Дафну. Таких, как они, в Сан-Франциско были уже сотни, если не тысячи.

От этой мысли у Фиби мороз пробежал по коже. И как же они с Пейдж будут бороться со всем этим без Силы Трех?

Когда кассета закончилась, Пайпер решила кое-что изменить. Она будет изо всех сил работать над собой. Ее тело станет сильным и мускулистым. Но нужно добиться этого в одиночку, а сестры будут лишь мешать ей.

Собрав волосы в конский хвост и переодевшись в кофточку без рукавов, облегающие штаны и кроссовки, Пайпер направилась к выходу. Она знала, что должен существовать диск Мег Уиншип, который можно слушать на бегу, но не знала, нужен ли он ей. Голос Мег постоянно звучал у нее в ушах.

Небо над Сан-Франциско было синим и безоблачным, ласковое солнышко заливало весь город. Пайпер любила свой родной край, и единственное, что ее выводило из себя, так это погода. Солнца почти никогда не было видно, все кругом заволакивал туман. Ветры чаще всего были слишком резкими, они несли холод и заставляли забыть о грядущей весне и синем небе. Но сегодня все было по-другому. Во время пробежки солнышко грело лоб и щеки Пайпер.

«Как хорошо, что я выбралась из дому», — думала она. Но ей хотелось все-таки поскорее вернуться.

Пробежав восемь кварталов, Пайпер увидела дом. Вполне типичный для Сан-Франциско — с белыми стенами, красной крышей и цветочными горшками на окнах. Она никогда не бывала здесь и понятия не имела, кто тут живет. Но что-то поневоле притягивало ее. Подбежав к двери, Пайпер позвонила. Изнутри доносилась знакомая музыка.

На пороге появилась молодая женщина с соломенными волосам в желтой майке и спортивных шортах.

— Привет, — произнесла она радостно. — Меня зовут Эйприл.

— А меня — Пайпер, — ответила ведьма тоже весело. — Рада познакомиться. Хочешь пробежаться?

— Конечно, — ответила Эйприл. — Только возьму CD-плейер.

Через несколько мгновений они уже мчались вниз по улице.

— Ты пойдешь? — спросила Эйприл, указывая на плакат, приглашавший на марафон Мег Уиншип.

— Обязательно, — ответила Пайпер. — Ни за что не пропущу!

— Я тоже, — сказала Эйприл.

Какое-то время они бежали молча, пока не заметили точно такую же парочку, бежавшую по противоположной стороне улицы.

— Эй! — окликнула их Пайпер. Те остановились и подождали их. И вот уже все четверо бежали вместе.

«Оказывается, так просто заводить друзей, если следовать своему идеалу. Пара пустяков!» — подумала Пайпер.

Деррил считал Зачарованных своими сестрами. Но во всякой семье время от времени происходят скандалы, и один из них уже назревал. «Иногда эти девчонки устраивают сущий ад», — думал он сейчас.

Конечно, они очень часто помогали ему распутывать такие дела, к которым он даже не знал, как подступиться. Но эта игра была слишком опасной. К тому же если преступник не был обычным уголовником, то сестрички просто уничтожали его. Таким образом дело оставалось официально нераскрытым, хотя справедливость и торжествовала. Но в результате у Дэррила накапливалось самое большое количество «висяков».

Когда Дэррил увидел Пейдж рядом с убитым профессором, детектива сразу же одолела головная боль, от которой задрожала челюсть. Он сначала было обрадовался, что можно покончить со всей бумажной волокитой, но тут на горизонте снова замаячило дело с участием Зачарованных. Пейдж утверждала, что не видела убийства и ничего не знает. Ей стоило верить. Единственными людьми, которых она заметила вблизи от места происшествия, были пробегавшие мимо женщины. На всякий случай Пейдж описала их Дэррилу, и несколько полицейских в форме отправилось по следу. Но через двадцать минут они вернулись обескураженные. Женщины бегали парами и группами по всему городу. Дэррил и сам это видел по дороге сюда. Значит, тех, кого видела Пейдж, опознать среди этой толпы не удастся.

Конечно, такое обстоятельство все усложняло, но вовсе не ставило следствие в тупик. Для убийства профессора могло найтись множество причин. На первый взгляд его совершил кто-то из знакомых, приятель или сосед, движимый сильными эмоциями. Вряд ли в преступлении был замешан грабитель, поскольку из дома ничего не пропало. Профессора прикончили быстро и аккуратно, за те несколько минут, пока он был один.

То, что Хейвуд вышел из дома, подтверждало это предположение. Если бы за дверью стоял незнакомец, то профессор не вышел бы из дома или позвал бы Пейдж. Ведь он был уже стар и довольно слаб. Так что убийце не пришлось прилагать особых усилий.

Дэррил направился к дому, кивнув офицеру, охранявшему дверь. Тот кивнул в ответ и сказал:

— Пожалуй, дела не так уж плохи.

— О чем это ты? — удивился Дэррил.

— Ну, двор совсем заброшен, а сейчас его хотя бы полили, — решил сострить полицейский.

— Доктор Хейвуд был человеком. — Дэррил смерил коллегу сердитым взглядом. — Каким-никаким, но человеком. И ты должен относиться к нему уважительно. Особенно сейчас.