Макс Фрай - Желтый

Завтракал долго, вернее, долго читал, развалившись в удобном кресле – сперва почту и новости, а потом зачем-то взял с полки одну из книг, которые нынче держат в каждом втором кафе для оживления интерьера, единственную на русском языке, «Сказки скандинавских писателей», и пропал. В смысле, зачитался, потому что в книге нашлась сказка про разбойников из Кардамона [35], которую не читал, ну или просто напрочь забыл. Вроде бы, ерунда, ему даже в детстве такое не нравилось, слишком уж много абсурда и пряников, приключения не настоящие, опасности не всерьез, но оторваться оказалось совершенно невозможно, такой парадокс. А когда добрался до того места, где разбойники украли городской трамвай, то есть, просто тайком, без спроса прокатились на нем до конечной, так удивился, что уронил книгу на стол и опрокинул чашку, к счастью почти пустую, даже на штаны ничего не пролилось.

Думал, вытирая стол бумажной салфеткой: ну ничего себе совпадение! Это же мы, мы с другом украли трамвай! Совсем мелкие были, то ли еще не ходили в школу, то ли только пошли в первый класс. Собирались отправиться на трамвае в кругосветное путешествие, но доехали только до конечной остановки и тогда наконец сообразили, что трамвай без рельсов никуда не поедет, а значит, кругосветное путешествие отменяется. Огорчились ужасно, даже теперь обидно вспоминать. Удивительно, кстати, что взрослые нас за это совсем не ругали. Поворчали формально, для виду, но на самом деле им было смешно. Хотя, по идее, ничего смешного: мы же серьезную аварию могли устроить, или даже сбить пешехода. Черт знает что!

И тут наконец вспомнил, что друг был не настоящий, а придуманный – такой специальный веселый, умный и храбрый друг для фантастических приключений, на которые не соглашались настоящие дворовые друзья. И трамвай мы с ним украли только в моем воображении, – понял Эдо. – Если вообще не во сне.

Подумал: ну я дурак. Сам сочинил и сам же себе поверил, будто в детстве украл трамвай! С другой стороны, с детскими воспоминаниями вечно такое случается. Поди отличи реальные происшествия от снов и фантазий, а вымышленных друзей от настоящих, в такую кашу смешались события, лица и имена.

Подумал: наверное, я все-таки прочитал эту книжку про разбойников, просто давно, еще до школы, я же лет в пять начал читать. Поэтому не запомнил ничего, кроме эпизода с кражей трамвая, а в памяти все так хитро вывернулось, как будто сам его и украл.

Подумал: какой же я оказывается смешной. Зато со мной не соскучишься. Не факт, что действительно умный, но точно веселый и храбрый. Сам себе идеальный вымышленный друг.

Книгу дочитывать не стал. Какая разница, чем там дело закончилось. И так ясно, что все у них хорошо – все-таки детская сказка, не какой-нибудь смурной заумный роман. В этом смысле очень выгодно быть сказочным героем – что ни сделай, счастливый финал неизбежен. И не только финал.

Шел по холодному утреннему городу, почему-то совершенно не мерз, хотя забыл застегнуть куртку, а перчатки даже из кармана не вынимал. Весело думал: надо срочно превращаться в сказочного героя, а то в последнее время жизнь стала подозрительно похожа на производственный роман.

Сидел на скамейке в сквере, не обращая внимания на ледяной ветер, внутри словно растопили камин, смотрел в планшете сайты о путешествиях, думал: мир велик, его не объездишь на трамваях и поездах. То-то я, весь такой из себя великий бродяга, до сих пор ни в Южной Америке, ни в Индии, ни даже в Таиланде, куда все подряд на каникулы ездят, ни разу не побывал.

Даже открыл сайт с авиабилетами, вспомнив: у меня конец января свободен, вдруг найдется что-нибудь интересное по нормальной цене? – и буквально поймал себя за руку при попытке купить билеты в Вильнюс на апрель, можно сказать, застукал на месте преступления. Изумленно спросил себя: ты что, спятил? Ты уже в Вильнюсе, мало тебе? И честно ответил: конечно, мало. Завтра в обед уже улетать, а я, можно сказать, еще ничего не понял. И вообще хочу посмотреть на этот город весной.

Билет все-таки не купил, пообещав себе сделать это через пару дней дома, если блажь не пройдет. Этого обещания хватило, чтобы почувствовать себя совершенно счастливым. И немедленно выпить по этому поводу – кофе, что же еще.

В кофейне посмотрел на часы – матерь божья, только начало одиннадцатого. А у меня уже позади целый длинный день. И впереди еще столько!.. – думал Эдо. Сам себя насмешливо спрашивал: чего именно у тебя «столько»? И отвечал: всего!

В полном соответствии с этой нехитрой концепцией неутомимо носился по городу, жадно озираясь по сторонам, даже не поленился отыскать в интернете список городских достопримечательностей – лучше поздно, чем никогда – и честно обошел, сколько успел до наступления темноты – почти десяток костелов, пару художественных галерей, смешное арт-пространство в заречном районе, провозгласившем себя вольной республикой, старое кладбище, два заросших лесом холма, а еще ресторан и целых три бара, потому что как бы ни пылал в тебе внутренний огонь, а в такой холод надо регулярно где-нибудь греться; троллейбусы и музеи не предлагать.

Когда курил возле бара, мимо проходила небольшая компания – высокий седой мужчина с непокрытой головой, женщина в шубе, закутанная до самых бровей, и еще одна женщина, в смешной детской шапке с цветным помпоном, похожая на мальчишку; собственно, она и привлекла внимание: жестикулировала, как героиня старой итальянской комедии, улыбалась так, что казалось, светилась в сумерках, и отлично поставленным лекторским голосом говорила по-русски: «Согласно ряду малоизвестных городских легенд о тайной изнанке Вильнюса, там, на изнанке, вот именно в этом месте долгое время был важнейший городской храм, посвященный морю; служить там могли только девственницы и девственники, не по причине строгости нравов, чего нет, того нет, просто тамошнее море ревниво, как типичное божество. Или ты любишь только его, или тебя, с точки зрения моря, нет. А у нас в этом здании, подозреваю, просто для равновесия, в начале прошлого века находился то ли первый в городе, то ли просто самый известный легальный публичный дом…»

От удивления выронил сигарету и побрел вслед за женщиной в шапке с помпоном, как крыса за дудочником, сам толком не понимая, почему – ну не из-за публичного дома же, честное слово. При всем уважении к теме, не настолько она волнующая для взрослого человека, чтобы вот так все бросать.

«Все» в его случае означало оставшуюся на столе в баре кружку с недопитым грогом, или как там назывался странный фруктовый чай, разбавленный крепкой настойкой; ладно, неважно, ну его к черту, все равно наверное уже остыл. А я вообще расплатился? – растерянно спрашивал себя Эдо. – Вроде… на самом деле не помню. Вот будет номер, если все-таки нет.