Макс Фрай - Желтый

Отличная новость, – подумала Кара, – значит, она видит свет Маяка. Неизвестно, можно ли провести на Маяк вслепую. Уроженца Другой Стороны точно нельзя, это факт. А нашего, если в данный момент по какой-то причине света не видит? Слишком пьян, без сознания или просто ослеп? Нет ответа. Просто еще никто ни разу не пробовал. До сих пор все возвращались на Маяк сами, без посторонней помощи. Кто видел свет, тот и приходил.

Кара любила получать ответы на непростые вопросы, но сейчас была только рада, что обойдется без экспериментов. Потому что, во-первых, Ванна-Белл не то чтобы свежа и бодра. А во-вторых, она и сама чувствовала себя, прямо скажем, не очень. Сердце работало с перебоями, и воздуха ощутимо не хватало, как глубоко ни вдыхай. То ли состояние спутницы так влияет, то ли сам Маяк. Всем известно, что после короткой прогулки по Другой Стороне возвращаться на свет Маяка – чистое удовольствие, но чем дольше ты отсутствовал дома, тем трудней будет путь к Маяку. Одних, говорят, натурально тошнит от яркого синего света, у других просто кружится голова и темнеет в глазах; дома все мгновенно проходит, как не было, без последствий, хотя некоторые с перепугу долго потом бегают по врачам.

Кара давным-давно научилась пересекать границу самостоятельно, но в юности часто возвращалась домой с Другой Стороны как все, на свет Маяка. Однако когда это было. Теперь и не вспомнишь, как тогда себя чувствовала. Вроде нормально. Даже после того, как несколько лет на Другой Стороне прожила. Так тогда обрадовалась, увидев свет Маяка, что бежала к нему вприпрыжку – скорей, скорей! А сейчас тем более все должно быть в порядке, – думала Кара. – Я же всего три дня назад ходила домой и пробыла там почти целые сутки… А может, дело в том, что Тони Куртейн на меня сердит? Ясно, что Тони не стал бы мучить меня нарочно, не такой он человек, но вдруг оно само получается: свет Маяка не впрок тому, кто не ладит с его смотрителем? Забавно, если действительно так. Ладно, ничего мне не сделается, я крепкая. Все будет отлично, доедем, дойдем.

Переехала Зеленый мост, сразу свернула направо. Последняя пара сотен метров по набережной далась нелегко. Свет Маяка был так ярок, что Кара почти ослепла, ехала медленно, со скоростью пешехода, практически наугад. А Ванна-Белл скрючилась на сидении, уткнула лицо в колени и твердила, жалобно подвывая, как брошенный пес: «Не хочуууу! Не могууууу! Не пойдууу!»

Однако Кара как-то добралась до приземистого офисного здания, которым здесь обычно казался Маяк. Заехала на тротуар, остановилась буквально в метре от приоткрытой двери. Понимала, что заставить Ванну-Белл идти к источнику ненавистного синего света будет непросто. А на руках она девчонку далеко не унесет.

Ее даже вытащить из машины оказалось почти невозможно. Зажмурилась, вцепилась в сидение, обвила его ногами, откуда только силы взялись, выла свое: «Не пойдууууу!» – пока Кара наконец не догадалась сказать:

– Ты же хотела к морю. Я тебя привезла. Море – там. Надо немножко пройти пешком. Я помогу, пошли.

Ванна-Белл перестала сопротивляться, но на попытки остаться в машине ушли все ее силы, так что никуда она не пошла, просто мешком повисла на Каре. Специально не рожала детей, чтобы ни с кем никогда не нянчиться, но у судьбы вредный характер и своеобразное чувство юмора, от чего всю жизнь бегаешь, рано или поздно непременно принесет на блюдце, сунет под нос – вот тебе, получай! – мрачно думала Кара, подтаскивая свою добычу ко входу. И практически перекатывая, как бревно, через порог.

В первую секунду ей показалось, что Ванна-Белл мертва. Тело стало тяжелым и твердым, как камень. Она вообще дышит? Не дышит! Но тело пока не прозрачное, значит живая… Или в самый последний момент на Другой Стороне умерла? Я все-таки не успела? Вот это номер! – думала Кара, холодея от ужаса. – Не может быть. Просто не может. Я обещала Эве, что справлюсь, а я всегда держу слово. Все должно было получиться. Это же я!

Но тут Ванна-Белл наконец открыла глаза. И спросила, почти беззвучно, но Кара все равно услышала:

– Вы обещали, что мы придем на море. Где море? – и прежде, чем Кара успела ответить, добавила: – Сколько сейчас добираться до Зыбкого моря от Маяка?

– Ночью по пустым улицам минут за пятнадцать можно доехать, – невольно улыбнулась Кара. – Насчет «немножко пройти пешком» я – ну, просто для бодрости приврала.

– Представляете, я же вас не узнала, – сказала ей Ванна-Белл. – Думала, вы – моя смерть. И радовалась, что она наконец-то пришла и оказалась не страшной, а ласковой. Но дома… знаете, дома я бы, наверное, еще пожила.

– Ну так и поживешь, – заверила ее Кара. – Куда ты теперь от жизни денешься. А она от тебя.

Ванна-Белл хотела ответить: «Вот прямо сейчас она куда-то девается», – но сил на это у нее не было. Ни слова сказать не смогла.

– Это ты? – изумленно спросил Тони Куртейн, спускаясь по лестнице. – Что стряслось? Ты же всегда возвращаешься сама?

– Просто подумала, может, ты захочешь купить контрабандное виски с Другой Стороны? – усмехнулась Кара. – Если что, у меня целых четыре бутылки. И заодно их хозяйку с собой прихватила, чтобы не оставлять свидетелей. Я – королева мелкого грабежа.

Но Тони Куртейн уже не слушал. Увидел лежащую на полу Ванну-Белл, метнулся к ней, сел рядом на корточки, вгляделся в лицо, поднял на Кару сияющие глаза. Сказал:

– Я ее знаю. Это же малышка Ванна-Белл из «Железной ноты». Сколько паршивого пива я когда-то там выпил, лишь бы до ее выхода досидеть! Двадцать с лишним лет назад ушла на Другую Сторону, и с концами. Ты что, отыскала ее, напоила для храбрости и привела?

– Скорее приволокла, как мешок с картошкой, – вздохнула Кара. – Зато поить не пришлось, девочка сама справилась. И не собиралась останавливаться на достигнутом. Четыре бутылки виски – это я у нее отняла. И намереваюсь присвоить. Имею моральное право: целых две машины за вечер ради нее угнала. Отлично провела время. Теперь твоя очередь развлекаться: вызывай врача.

– Все с ней будет в порядке, – сказал Тони Куртейн Каре, которая из какого-то суеверного опасения вышла в другую комнату, чтобы не присутствовать при осмотре.

– Точно будет? Она не умрет?

– Состояние довольно тяжелое, но жизнь вне опасности, так мне врачи сказали. С чего бы им врать? Я уже позвонил ее отцу, чтобы ехал в больницу. Представляешь, как ему эта новость? Я чего только за эти годы на Маяке не насмотрелся, а едва не расплакался, пока с ним говорил. Спасибо тебе. Это так удивительно, даже не верится! Ни на моей памяти, ни в старые времена не случалось такого, чтобы кого-то на Маяк с Другой Стороны за шиворот приволокли.

– Ну а что было делать? Сама-то она точно сюда не пришла бы, – вздохнула Кара. – Очень боялась твоего света. Обзывала его «зомби-дискотекой» и закрывала глаза руками. Оно и понятно, слишком долго на Другой Стороне прожила…