Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

– Ставлю пять реалов и коробку конфет, что это некромантия, – вдруг сказал Бласко.

– Хочешь поспорить? – прищурилась Жиенна. – Хм… Отлично. Пять реалов и коробка конфет – это кровавая магия. Но мы оба можем ошибаться, и это – фейри, бестии или демоны.

– Нет, на бестий не похоже, – они пошли к дороге, к лошадям. – Нет таких бестий, которые бы не оставляли следов. Даже летающие бы хоть как-то отметились. Я прочитал полностью весь Большой Бестиарий, так вот там ничего такого нет. Да и на фейри не похоже тоже.

– Хорошо. В конце концов, насчет фейри и бестий тебе виднее, ­– согласилась Жиенна. – Ладно. Поехали наконец в село. Заглянем там в тратторию, а то что-то и есть, и пить захотелось.

Они поднялись на очередной взгорок и остановились, рассматривая пейзаж. Перед ними расстилалась между нескольких невысоких холмов широкая округлая долина с большим выгоном посередине, перечерченным несколькими узкими ручейками, впадающими в озерцо почти в самом центре выгона. На выгоне виднелись пасущиеся коровы – местной молочной породы, мелкие, красновато-коричневые и с большим выменем. Коров здесь держали очень мало и главным образом ради молока, так что одного большого выгона должно было хватать на всех. В распадках между холмами и на их склонах виднелись россыпи сельских домиков очень характерного для Салабрии типа – из известнякового дикого камня на растворе из красноватой глины, с маленькими оконцами, ярко окрашенными ставнями и двускатными крышами из красной и серой черепицы. Самое ближнее село было и самым большим, оно раскинулось аж на три распадка и два холма.

– Три Оврага, – показал Бласко на это село. – А это, надо думать, тот самый общий для всех выгон, на котором и таскают барашка. Мда, местность пересеченная… надо бы там покататься, хоть почву прощупаю.

– Не сегодня, – покачала головой Жиенна. – Сначала в село, в лавку, в управу и в тратторию.

В траттории народу по дневному времени было немного, и все, конечно, сразу же стали пялиться на близнецов. Но, хвала богам, никто пока не пытался к ним подкатить. Подавальщица предложила баранью похлебку с кореньями и печеную картошку с курдючным салом, а из питья было только пиво. Впрочем, оно оказалось сносным, как и похлебка, и картошка с салом. Вот только вилок здесь не водилось – картошку пришлось есть руками, хорошо хоть она была нанизана на деревянные шпажки. Вытирая платком пальцы, Жиенна тихонько сказала брату:

– Как здорово, что у нас с тобой медальоны есть и мы можем не бояться заразу подхватить. А то я не знаю, справились ли бы мы с незаметным наложением чар…

– Вряд ли, вон как на нас вытаращились, – поморщился брат. – Как думаешь, подкатят или нет?

– Сегодня может и нет, похоже, пока присматриваются, – Жиенна тоже была совсем не в восторге от мысли, что к ним обоим вот-вот начнут клеиться местные. Все-таки инквизиторское облачение избавляет от многих неудобств – будь она одета как инквизиторка, никто бы не рискнул даже так пялиться, не то что подкатить. – Пойдем скорее в лавку, что ли. Лошадей пока тут у коновязи оставим, чего с ними таскаться по селу…

На улице они заметили, что трое парней из траттории идут за ними футах в пятнадцати. Когда Бласко обернулся, то двое из них предпочли сделать вид, будто им просто по пути, а вот третий ему сально ухмыльнулся.

– Зараза, – вздохнул он. – Ты была не права. Похоже, что клеиться начнут уже сегодня.

– Да уж, я так и чувствую их липкие взгляды своей задницей, – мрачно ответила сестра. – Противно. Я уже и забыла, как это бывает… Все-таки в Сальме народ куда как воспитанней, не говоря уж о столице… Там, конечно, тоже пялятся, но как-то так… отстраненно, что ли. Просто любуются. А эти прямо взглядом раздевают.

– Они тут, как по мне, какие-то чересчур озабоченные вопросами стояка, мужской силы и прочего подобного, – сказал Бласко. – Куча этих их суеверий на этот счет, да и анекдоты про салабрийцев сама знаешь какие ходят. Причем почему-то про сальмийцев таких анекдотов я не слыхал, хотя все знают о сальмийской любвеобильности.

– Потому что у нас она пристойная и ненавязчивая, – Жиенна тоже оглянулась и постаралась посмотреть на парней как можно более холодным взглядом, не прибегая к инквизиторским умениям. Не помогло. – А здесь… трахают, похоже, всё, что убежать не успевает.

Лавочник им обрадовался, засуетился, открывая ящики с товарами и прилавок:

– Добро пожаловать, сеньоры! Леденцы понравились?

– Конечно, спасибо, – улыбнулась ему Жиенна. – И я бы еще на мыло глянула. Да и вообще на ваш товар. На женский товар в особенности.

Бласко взял модные стельки для скрипа, повертел в руках и положил обратно:

– Нет, все-таки не хочу скрипеть сапогами… А скажите, почтенный, когда там у вас таскание барашка намечается? Я бы поучаствовал.

Лавочник разулыбался:

– Стало быть, за сеньору Людовику выступать будете? Ну, ежели она не возражает… а то в прошлом году ее старший пастух барана упустил, так на Гонзалезовских овец мор напал, недели не проходит, чтоб не досчитались одной-двух. Может, вам и повезет. Вон вы какой крепкий да плечистый, сеньор.

– Благодарю за комплимент, – куртуазно ответил Бласко. – Так когда таскание намечается?

– А в седмицу. Как раз овец начинают уже потихоньку с дальних пастбищ сгонять…

– Как бы на него заявиться?

– Да в управе старосте скажите, а потом просто приедете с утра сюда, и после утрени на выгон пойдете. Там все желающие и соберутся. А для тех, кто посмотреть придет, помосты поставят, вам, сеньорита, еще, глядишь, лучшее место достанется, рядышком с другими гидальгос. А вот и мыло, как вы просили.

Жиенна принялась обнюхивать куски лавандового мыла, заинтересовалась и коробками с чисто женским товаром для особых дней. Эти тампоны из ваты, пропитанной особым составом, лет десять назад стала производить мартиниканская домина Камилла Алькуан. Состав для пропитки изобрела ее старшая дочка, по профессии алхимичка-фармацевт, а домина не пожалела денег на регистрацию патента и большую рекламную кампанию, и не прогадала: товар быстро сделался популярным и хорошо продавался не только по всей Фарталье, но даже за границей, кроме Аллемании, где был запрещен как «непристойный». Впрочем, здесь, в Салабрии, судя по запыленности и заполненности коробок, одна из которых вообще была запечатана, он почему-то продавался плохо, хотя Три Оврага по всей видимости были очень богатым селом – не только по местным, но даже по общефартальским меркам. Зато коробки с женскими амулетами от зачатия были почти пустыми: в одной на донышке болтались два, а в другой – три кулончика из зеленой яшмы. Как оценила Жиенна – дешевые, сроком на год и без дополнительных зачарований. Стояла у лавочника и большая коробка с отработанными амулетами, видимо, готовился отвезти в Сакраменто тамошнему магу на перезарядку. Товар явно пользовался большим спросом. Учитывая местную всеобщую, как сказал Бласко, «озабоченность» – не удивительно, что женские тампоны для особых дней почти не покупают. Ведь амулеты от зачатия помимо прямой задачи еще и существенно снижают длительность и обильность этих самых «особых дней». Как и инквизиторские медальоны. Жиенна в полной мере оценила это их свойство, когда обнаружила, что вместо пяти дней с сильными болями у нее теперь два дня небольшого и почти безболезненного кровотечения.