Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

Жиенна вдруг вытащила из-за воротника свой инквизиторский медальон с алым эмалевым акантом на золотом поле, показала его Кармилле и Роблесу, и те даже не удивились. Жиенна сказала:

– Не бойтесь. Мы попробуем разобраться. А не справимся – позовем на помощь кого поопытнее. Вы только… пока не говорите никому, кто мы такие. Чтоб не спугнуть злодея раньше времени.

– Вы ученики еще, – Кармилла наклонила голову к плечу и пристально глядела на Жиенну.

– Да, – кивнул Бласко. – Но все-таки мы посвященные. И кое-чему нас уже научили.

– И вы близнецы, – ведьма улыбнулась. – А это хорошо. Да хранят вас Дева и Мать.

– И вас, – Бласко прижал сложенные пальцы ко лбу и склонил голову. – Спасибо вам и за обед, и за рассказ. По крайней мере кое-что для нас прояснилось. А сейчас мы поедем в Три Оврага… И я там обязательно алькальду пожалуюсь на Ибаньеза – пусть вам сюда какую-нибудь охрану пришлют, на всякий случай. Мало ли…

– Не думаю, что Ибаньез теперь сюда сунется, – сказал Роблес. – Но всё равно спасибо. За всё. И заходите еще, мы вас всегда рады видеть!

Распрощавшись с Роблесом и Кармиллой, близнецы сели на своих лошадей и поехали в село. Спустившись на дорогу, Бласко на всякий случай выслал в разные стороны несколько поисковых огоньков, сделав их как можно незаметнее. Так же поступила и Жиенна.

– Ну и денек сегодня, – сказал паладин, трогая рукоятку пистоли. – И еще не вечер.

– Это точно, – вздохнула Жиенна. – Как бы еще чего не случилось.

– Ну, по крайней мере мы этого ждем, так что если еще какая чертовня произойдет, врасплох она нас не застанет, – Бласко прислушался к огонькам, но вокруг всё было спокойно. – Давай лучше подумаем над тем, что мы только что узнали.

– А тут и думать нечего, – Жиенна достала из кармашка кафтанчика палочницу, взяла себе палочку и предложила брату. – Каса Роблес построена на древнем месте поклонения. Движения сил там мы сами видели. Силы скорее благие, но… с этими языческими культами никогда не знаешь, в какую сторону качнется и как проявится эта «благость».

Бласко сунул в рот палочку, и ее кончик тут же затлел – заклинание было простым и кастовалось чуть ли не само собой. Он выпустил дымок:

– Это даже хуже, чем с благими фейри. Те хоть Равновесия придерживаются... Значит, сочетание удара молнии и местных потоков сил породило удивительный эффект, оживив баранью тушу… Любопытное совпадение мне тут на ум пришло. Ведь на севере Салабрии господствовал культ Полумертвого Владыки, там как раз очень любили мертвецов оживлять. Если совсем точно – то умирающих проводили через особый ритуал, чтобы сделать из них «живых мумий». Из настоящих же покойников получались только зомби или ходячие скелеты. Как думаешь, нет ли связи культа Животворных Начал с тем некрокультом?

– Не знаю. Поклонники Диониоса и Деметрии, с одной стороны, очень не любили некромантию, но с другой… у них было очень своеобразное отношение к смерти. И человеческие жертвоприношения у них иногда бывали. Не так, как в демонических культах или в древней Мартинике, скорее как добровольные жертвы в случае каких-то бед и несчастий, обрушивавшихся на общины. Например, если случалась сильная засуха или еще какое природное бедствие, то считалось, что Деметрия покинула земной мир, ушла в Сады Элисия и не хочет возвращаться. Нужен был посланник, который бы попал в Сады Элисия и рассказал ей, как люди страдают без ее милости. Кто-нибудь из культистов соглашался выступить таким посланником ради остальных. Жертва должна была быть добровольной… Конечно, на самом деле не всегда она была такой, бывало, что уговаривали или даже принуждали. Если не находился настоящий доброволец, то уговаривали какого-нибудь ребенка-сироту более-менее сознательного возраста. Так вот бывало, что такие посланники возвращались к жизни. Они уже не могли жить среди людей, но становились жрецами и жрицами. Я точно не знаю, каким был механизм такого воскрешения, надо будет подробнее почитать в нашей библиотеке… Но культисты считали их аватарами или воплощениями своих богов… Может быть, с тушей произошло нечто подобное.

– А может, и нет, – Бласко выпустил колечко дыма. – Может, она просто стала вместилищем сил, как накопитель маны… Гномы свои амулеты-накопители так и делают – в этих их машинах с молниями. А тут кто-то подсуетился с кровавой магией. И свистнул тушу, сделал из нее какую-то непонятную хрень, и теперь эта хрень на пустошах убивает овец – и черт ее знает, то ли по приказу хозяина, то ли просто потому что хочет жрать.

– Ибаньез орал что-то про «так не договаривались», когда завалился к Салисо, – напомнила Жиенна.

– Угу. А сегодня требовал от Кармиллы сказать, где «баранец»…

– Кармилла мне сказала, что ужас пустошей недавно убил кого-то из приятелей Рубио. За нами гнались четверо, и тут тоже были четверо, а ведь говорили же, что их пятеро. Значит, таки «баранец» кого-то из них сожрал, – вздохнула инквизиторка и затянулась дымком.

– Холера. Получается, сейчас по пустошам шастает неведомая хрень, способная телепортироваться куда угодно и убивать овец и людей одним махом… и ее никто не контролирует, – Бласко скривился. – Холера.

– Да уж, приятного мало. Может, все-таки скажем бабушке? Ну, не всю правду, конечно. Но пусть пишет в Овиеду, а?

– Давай таскания подождем, – упрямо мотнул головой Бласко.

– Да зачем. Мы же уже знаем, что это такое, – удивилась сестра.

– Все-таки давай подождем. Может, все наши догадки – полная чушь. И Кармилла выдумывает и сама своим выдумкам верит. Согласись, такое ведь тоже может быть? Ну вот. А я чую: таскание – это важно. Вот с места мне не сойти!

Сестра вздохнула, выбросила картонный мундштучок от палочки, и дальше они ехали молча. Залитые солнцем вересковые пустоши больше не казались спокойными и безмятежными; теперь близнецы знали, что где-то там скрывается нечто страшное, неведомое, никем не управляемое и, по всей видимости, полуразумное. А может даже, что и одержимое демоном. Об этом ни Бласко, ни Жиенна не сказали ни слова вслух, но оба подумали. Знали, что многие древние боги, чьи культы были забыты, а поклонники приняли другую веру, частенько превращаются в демонов. Собственно, само древнее таллианское слово, обозначавшее языческих богов, было тем же словом, что обозначало и демонов, только имело приставку со значением «наш». «Наш-демон». Не все обитатели Демониса жаждут крови, есть там и те, кому приятнее людские вера и поклонение, и это для них самое большое сокровище. Лишившись этого, они утрачивают влияние и в Демонисе. И пытаются любым способом вернуть утраченное… Возможно, что здесь как раз нечто подобное и произошло.

Поднявшись на взгорок, с которого открывалась долина со всеми тремя селами, близнецы увидели, что на выгоне полно людей, а вот коров нет. Жиенна навела лорнет: