Галина Липатова - Удача близнецов [СИ]

– Я понял, сеньор Андреа. А… какое мне будет за это наказание?

Кавалли поднял бровь:

– Ты считаешь, что заслужил наказание? Любопытно, почему.

– Ну, я ведь облажался. Забыл, что на мельнице нельзя призывать огонь…

– Хорошо, что ты сознаешь ошибки и сознаешься в них, – сказал Кавалли. – Ну что ж… Сегодня вместо увольнительной час упражнений с большим тренировочным чучелом и час отработки мистических умений – вот твое наказание. Иди, приступай к выполнению.

– Слушаюсь, сеньор Андреа, – отсалютовал ему Жоан и развернулся.

А Кавалли, усмехаясь, сказал ему в спину:

– И вообще, Жоан, каждый паладин должен убить в подвале хоть одну гигантскую крысу, традиция такая. Ну всё, иди теперь наказание выполнять.

И Жоан ушел, думая о том, что вряд ли захочет в будущем быть городским паладином – это ж ведь постоянно с гигантскими крысами дело иметь придется! Уж лучше странствующим. Зловредные фейри, кикиморы, лешие, водяники и прочие бестии казались Жоану не в пример милее и приятнее, чем крысы.

Добрые советы Джудо Манзони

Хоть и со стороны может показаться, что у старших паладинов куда больше свободного времени, чем у прочих, это далеко не так. Высокий статус – большие обязанности. А у Джудо Манзони так еще больше, чем у его сотоварищей, потому как помимо храмовничьих практик, которым он следовал по-прежнему, хоть и был придворным паладином, он еще должен был выполнять свои обязанности как посвященный Матери высокого ранга. И эти обязанности были очень разнообразными. И то обстоятельство, что, в отличие от других паладинов, у Джудо не было обета целомудрия, вызывало у его товарищей не зависть, а скорее наоборот, сочувствие. Будучи на четверть сидом, паладин Джудо по природе своей не мог обходиться без любовных утех, и иногда это создавало определенные проблемы. А поскольку у него была еще и способность к духовному и телесному исцелению женщин, то по долгу службы ему, как посвященному Матери, приходилось, так сказать, совмещать приятное с полезным.

Раз в неделю Джудо переодевался в цивильную одежду и уходил в главную фартальезскую Обитель Матери, где проводил почти целый день. Иногда его звали помочь женщинам с какой-нибудь особенно тяжкой и сложной проблемой, но чаще он там занимался духовным исцелением и консультировал семейные пары в вопросе интимной жизни. Бывали иной раз и очень сложные случаи, бывали и курьезные. Как в тот день, когда к нему за советом пришла парочка юных аллеманских иммигрантов…

Настроение у Джудо с утра было преотличнейшее. Он позаботился о том, чтобы как следует занять своих учеников делами до самого вечера, причем такими делами, которые не требовали его присмотра и выхода младших паладинов за пределы королевского дворца. Позавтракал по дороге в ингарийской траттории «Золотая Корова», уничтожив точитуру в соусе и на десерт с полдюжины корнулете с орехово-яблочной начинкой, затем наведался в парикмахерскую и привел в порядок прическу и руки, и после того пришел в Обитель. Там зашел в уютную комнату, где обычно и занимался своими обязанностями посвященного Матери. Здесь всё для этого было: широкая удобная кровать в будуаре, скрытом занавесями, за ширмой – особое кресло для лекарского осмотра женщин, стол с креслом для него самого, кресла для посетителей и много всяких полезных наглядных пособий и книжек в шкафу. Комнату уже подготовили: проветрили, вымыли полы, зажгли в курильницах ароматные смеси, принесли вазу со свежими фруктами и большой хрустальный кувшин с оранжадом. Джудо, пока послушник завершал уборку, снял шляпу, кафтан и камзол, повесил на вешалку, и надел зеленую с золотом мантию посвященного Матери. Поправляя воротник, спросил:

– Сегодня много посетителей записалось, а, Серджо?

– Да вот двое только пока, сеньор, – послушник протер два светошара на бронзовых кронштейнах на стене и сложил свои щетки и тряпки в ведро. – Молодожены. Но они аллеманцы. Так что преосвященная решила, что вам их на целый день хватит.

Настроение у Джудо тут же испортилось, но он постарался этого никак не показать. Вздохнул только:

– Вот это удружили. Ну да ладно, такие же веряне, как и все прочие…

– Угу, только с тараканами в головах, – сочувственно сказал послушник, и Джудо не сделал ему никакого замечания, потому что сам думал так же.

Послушник ушел, а паладин сел за стол, подпер голову руками и призадумался. Аллеманцы… аллеманцы славились совершенно дикими с точки зрения фартальцев представлениями о пристойном и непристойном… и совершенно диким отношением к женщинам. Конечно, те, кто переселился из Аллемании в Фарталью, на фоне своих бывших соотечественников выглядели очень неплохо, но и у них в головах в вопросе отношений между мужчиной и женщиной творилось черт-те что. А всё потому, что двести лет тому назад в Аллемании произошел дворцовый переворот, свергли тогдашнего кесаря под предлогом его безумия, а чтобы не допустить к трону его дочь, выкопали в архивах какой-то древний закон, еще докесарийских времен, по которому женщины к наследованию земли не допускались. Страна раскололась в гражданской войне: одни стояли за несправедливо обиженную юную кесарину, другие поддерживали ее дядю. На фоне этого еще и религиозная реформа подоспела, тем же дядей кесарины и устроенная, и всё с той же целью. Война полыхала пятнадцать лет, кончилась победой дяди-узурпатора и учения Измененного Откровения. А это учение за двести лет дошло до того, что единственным предназначением женщины стало считать деторождение и скромную тихую семейную жизнь. В крайнем случае – целомудренную монашескую. Впрочем, мужчинам тоже было не так уж и сладко: блюстители морали в лице Ревнителей Веры так и норовили влезть в спальню любого рядового аллеманца и поинтересоваться, что он там делает. Вплоть до того, что существовали подробные строгие предписания насчет того, что и как мужчина и женщина должны делать в супружеской постели... и из голов аллеманских иммигрантов эта вся дрянь выветривалась в лучшем случае в следующем поколении.

В общем, ничего, кроме головной боли, от визита аллеманских молодоженов Джудо не ждал.

Аллеманцы явились точно в назначенное время, минута в минуту. И выглядели они как… как самые типичнейшие аллеманцы: высокие, с угловато-квадратными лицами, близко посаженными голубыми глазами, белокурые, очень аккуратно одетые и чрезмерно серьезные. И очень молодые, не старше двадцати. Это обстоятельство Джудо скорее обрадовало.

– Приветствую, сеньоры, – как мог приятнее улыбнулся паладин. Все-таки служение есть служение, неважно, кто к тебе пришел, людям надо помогать. Даже аллеманцам.

Аллеманцы ответили хором: