Вероника Кунгурцева - Дольмен [litres]

Петрович, скривившись, сказал:

– Во гонит! – и пошел вон из дома. Участковый чесал в затылке. Пачморга пожимал плечами:

– Ну что ж, пожалуй, нам тут делать нечего.

Алевтина бросилась к нему:

– А как же мама, Николай Иванович? Где она?

Вздохнув, он сказал:

– Тяжелый случай, Алевтина. Надо ждать, сделаем, что сможем. Проверим все звонки, кто ей звонил в последние дни, кому она звонила, особенно важен этот последний звонок… Почему она так резко сорвалась с места, оставив гостью из Латвии одну, все это мы постараемся выяснить. А ты пока знаешь чего? В сетях сделай запись, распространи, может, кто видел ее, всякое ведь бывает: амнезия, к примеру… Да мало ли… А мы пока что будем крутить с этим звонком от неизвестных, после которого она второпях ринулась в город, да и сгинула без следа.

Алевтина с Пачморгой тоже вышли из дома. Саша, бросив на Елену взгляд, в котором смешалось многое: остатки ненависти, удивление, вопрос, – пошел следом. Теперь они опять были родней! Она стала сестрой ему, хоть и троюродной! Правда, она опасалась Петровича, который не поверил ни одному ее слову и по своей настырности вполне мог сделать запрос в Лиепая. Адрес дочки Клава, конечно, ни за что теперь не даст, уж Елена все сделает, чтоб не дала, да он и права такого не имеет требовать адрес. Но Петрович вполне может связаться с латышской полицией, с него станется. Впрочем, сомнительно, чтобы латышские органы стали сотрудничать с нашими. Да, на это одна надежда. А то выяснится, что Лера Лебедева – это никакая не Лена, и что она дома, под крылышком у мамы с папой, и родители знать ничего не знают про отъезд дочери к бабушке в Россию. И тогда сама она пойдет ко дну и Клаву за собой потянет. Надо бы предупредить племянницу, чтоб не заложила невзначай мать и ее тоже. Но как это сделать? Как объяснить, зачем им понадобилась такая невероятная ложь. Среди всей этой туфты одно только было правдой: то, что в латышском городе Лиепая семью бывшего морского офицера Лебедева пытались выселить из квартиры, ну и то, конечно, что он был не в ладах с тещей. А может, ошибается она насчет Петровича, очень нужна ему вся эта канитель с запросом?..

Елена с Клавой остались одни в доме. Клава, поднимаясь с лавки и саркастически покачивая головой, говорила:

– Ну что, пошли, что ли, тоже, внученька ?

Елена, почувствовав, как с души ее свалился тяжеленный булыжник – на время, только на время, потому что хлопот, она предвидела, предстояло в новой жизни еще ох сколько! – улыбнулась:

– Пошли, бабуля!

Вчера в поселке Пластунка была зверски убита престарелая Ольга Учадзе. Женщина проживала в частном доме одна, до ближайшего дома от нее метров пятьдесят, поэтому соседи ночью ничего не слышали. Галактион Хаштария, сосед, рассказал следующее:

«Утром видим, что-то с домом неладное: полстены обвалилось, рамы выворочены, дверь висит на петлях, забор тоже повален, а тети Оли нигде нет. Позвонили в полицию, стали искать. После обеда только нашли».

Нашли там, где никому и в голову бы не пришло искать: на крыше собственного дома. И только половину тела. Вторая половина тела несчастной Ольги Учадзе так и не была обнаружена. Заметьте, никаких подземных толчков зарегистрировано не было: таким образом сваливать на природный катаклизм это убийство нельзя. Кроме ее дома, оказалась также частично разрушена соседняя пустовавшая дача, с которой совсем недавно, при загадочных обстоятельствах, исчезла пожилая женщина. Оба эти случая буквально потрясли город и наводнили его самыми невероятными слухами. По мнению начальника пресс-центра МВД, здесь орудовал маньяк – известно, что маньяки в момент совершения преступлений отличаются необычайной силой, – маньяк, который покусился на старость. Полиция призывает пожилых людей поберечься и по вечерам не выходить из дому, а также тщательно закрывать окна и двери. В то же время паниковать ни в коем случае не следует, на носу курортный сезон, и полиция обещает в самое ближайшее время поймать преступника.

Алевтина Самолетова,

Виктор Поклонский,

Южное бюро НТФ

Алевтина вынуждена была просить Клаву приглядеть за Сашей: приходилось зарабатывать деньги, чтоб обеспечить светлое будущее тому же Александру, да и в постоянной телевизионной суете горе легче мыкать. Поэтому Клава временно перебралась в Хосту, на квартиру Елены, вместе с новоявленной внучкой. Внучку, хоть у той и не имелось никаких документов, которые, по легенде, украли в поезде вместе со всеми вещами, определили в школу, где учился Саша, без влияния Алевтины – корреспондентки НТФ – тут, конечно, не обошлось.

– Жить в обществе и быть свободной от общества нельзя, – вздыхала Елена, вновь – после пятидесятилетнего перерыва! – собираясь в школу, всего-навсего в пятый класс. Елене на протяжении жизни часто снилось, что она вновь сидит за партой, правда, одноклассниками в ночных грезах в разное время бывали то сотрудники сберкассы, где она работала, то соседи по дому, то прежние одноклассники, к старости неузнаваемо изменившиеся, а то и вовсе какие-то не известные ей в реальной жизни личности. Иногда, там же во сне, она становилась какой-то невероятной отличницей и, посмеиваясь про себя, по второму кругу рассказывала у доски однажды пройденное. И школа была местом действия ночных кошмаров: под учительским столом прятали от нее маленькую дочку, и ей большого труда стоило отыскать ее (в это время Алевтина тяжело болела корью); по школьным коридорам и лестницам гонялись за ней какие-то темные личности, а она пряталась от них в классах с табличкой на дверях «5-А» или «9-Б», захлопывая двери перед самым носом преследователей. И вот теперь, как в кошмарном сновидении, она должна была опять садиться за парту. Елена сказала, что в Лиепая училась в седьмом классе, но учителя, устроив ей проверку знаний, отправили ее в пятый, дружно решив, что в Латвии образование ни к черту не годится. Оказалось, она совсем не помнит правил по русскому языку, не знает каких-то дурацких теорем по геометрии, не умеет решать алгебраические уравнения, ну а физика с химией да немецкий язык для нее вообще темный лес. Клаву ужасно развеселило, что Елену приняли только в пятый класс.

– Видать, выжила ты к старости из ума, дорогая, – припечатала сестра.

Из денег, что Алевтина давала на содержание Саши, сестры взяли несколько тысяч, чтоб собрать школьное приданое для Елены. По магазинам она отправилась сама: и так на сестрицу нежданно-негаданно свалились заботы о двух внуках – не было ни гроша, да вдруг алтын! – а она привыкла быть женщиной свободной.