Вероника Кунгурцева - Дольмен [litres]

По словам военкома, «возможно, мину все эти годы носило по волнам и в конце концов прибило к нашим берегам».

Не исключена также возможность теракта. А пока военные моряки и сотрудники МЧС поднимают обломки «Зоркого». В дальнейшем по характеру этих обломков можно будет установить окончательную причину гибели судна.

Алевтина Самолетова, Виктор Поклонский,

Южное бюро агентства «Национальный телефакт»

Первым опомнился Саша, он подошел к протянутой кентавром руке и, пожав ее, пробормотал: «Очень приятно, Александр», – и внимательно, точно гадалка, поглядел на свою пожатую ладонь. Кентавр, постукивая копытами по камню пещеры, приблизился к Елене, на которую нашел столбняк, – фонарик осветил его апостольское лицо со всезнающими глазами, – и поднес к губам ее руку. Елена обратила внимание на его узловатые, длинные пальцы, потом он произнес что-то чарующим голосом на языке ночного бреда Поликарпа. Циклоп рассмеялся и так же бредово ответил отцу. А кентавр произнес на чистом русском языке:

– Кажется, так было принято в вашей стране. Сын сказал, что я ошибся, обычай целовать руку уже вышел из моды. Если я невольно обидел вас, то прошу меня простить.

Елена очнулась и, поняв, что ничего не ответить будет ужасно невежливо, дрожащим голосом сказала:

– Что вы, что вы! Вы меня нисколько не обидели. Наоборот… мне тоже очень приятно познакомиться с вами… Тем более что у меня нет ни одного знакомого кен… – Голос ее пресекся, она закашлялась и не смогла договорить.

Голова у нее кружилась, а сердце так колотилось, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.

Циклоп сказал, что пора выбираться из этой пещеры. Александр хотел дать кентавру запасной фонарик, но Поликарп уверил, что отец прекрасно видит в темноте, и все двинулись к выходу. По пути кентавр заглянул в один из отростков пещеры и вытащил оттуда громадный лук и колчан со стрелами.

Елена, слыша за спиной стук копыт, оборачивалась и, увидев при свете фонаря добродушно улыбавшегося ей кентавра, который шествовал, перебирая копытами, следом, с луком через голое плечо, – начинала изо всех сил щипать себя за руку, чтоб проснуться. Но не просыпалась, а двигалась дальше, вслед за идущим впереди циклопом. Кентавр, когда проход становился слишком низким, наклонял свое человеческое туловище, как будто хотел встать на голову, и, подметая бородой дорогу, помогая себе руками, преодолевал сложный участок пути.

И вот выбрались из пещеры. Циклоп взял отца под руку, и невероятная парочка, мирно беседуя, пошла впереди людей, которые деликатно отстали: ведь им, наверное, столько надо было рассказать друг другу.

Елена исподтишка разглядывала кентавра: это был гнедой кентавр, если так можно сказать о существе с человеческим торсом. Длинный, черный хвост – совсем такой, как у лошадей, она приметила даже пучок репейников, застрявших в волосах, – на лошадиных ногах, снизу черных, а выше коричневых, оказались копыта, кентавра кто-то подковал, хотя не исключено, что он сделал это сам – ведь у него имелись руки. Сейчас он жестикулировал этими руками, рассказывая о чем-то приемному сыну. Кентавр стоял вполоборота, так что хорошо был виден переход человека в коня: человеческий торс на уровне поясницы вдруг резко изгибался и вытягивался в лошадиный. Грудь кентавра поросла темными волосами, которые на уровне бедер переходили в лошадиную, темно-коричневую шерсть, и смуглая человеческая кожа сменялась лоснящейся лошадиной шкурой. Сложение человеческого торса было мускулистым, хотя спина согнулась, и голова на крепкой шее сидела уже не так прямо, как, наверное, в былые времена. И борода, и длинные густые волосы, волнистыми прядями спускавшиеся до широких плеч и полностью окружавшие благообразное лицо старого кентавра, были седыми. Но о том, что кентавр болен или что у него плохое здоровье, никак нельзя было сказать, скорее, наоборот. Поэтому опасенья циклопа, что с отцом могло что-то случиться, были, видимо, совершенно напрасны.

Александр затянул ремни на рюкзаках, которые теперь уже им не понадобятся, циклоп, обернувшись, увидел это, подошел, взял рюкзаки, чтоб закинуть их себе на спину, но кентавр сказал:

– Разве юноша настолько слаб, что не может взять один из мешков?

Александр вспыхнул – и, вырвав у Поликарпа рюкзак, закинул на спину. Кентавр подошел к нему и стал вполголоса что-то говорить, но что – Елена не расслышала. Потом речь зашла об оружии, и голоса зазвучали громче и оживленнее, кентавр показывал Саше свой лук. Вспомнив что-то, Александр хлопнул себя по лбу и, расстегнув внешний карман рюкзака, достал кремневые наконечники, которые они с Поликарпом нашли в пещере «Парящая птица». Кентавр, видимо, вполне одобрил наконечники и тут же принялся насаживать их на свои оперенные стрелы, а Саша старался помочь ему. Оба вели себя как мальчишки, собиравшиеся поиграть в войнушку, Елена покачала головой и, подойдя к Поликарпу, тихонько спросила:

– Откуда он знает наш язык? Ведь ты говорил, твой отец не бывал здесь, в отличие от тебя. Или ты научил его?

– Может быть, он узнал его от меня, а может быть, знал всегда, я не ведаю. Он знает много языков, очень много! И не только человеческих… Он также может сказать, о чем говорят некоторые птицы и звери. И насекомые.

Циклоп незаметно указал ей на отца, и Елена увидела, как кентавр, который камнем приколачивал наконечник, чтоб он крепче сидел на стреле, согнал хвостом надоедливого слепня, а когда тот пересел на его человеческую спину, сказал что-то, видимо, послал подальше, но слепень и не думал убираться, тогда кентавр развернулся и без долгих разговоров прихлопнул насекомое.

– Знание языков может очень пригодиться на жизненном пути, – назидательно добавил циклоп. – Хотя не всегда это знание помогает, даже одинаковые не могут договориться, а уж отличные друг от друга – тем паче.

– Поликарп, а как нам его называть? – спросила Елена. – Мне как-то неловко звать его Мироном, ведь он – старик, как его по батюшке?

– Можешь называть Иксионидом, – сказал Поликарп. – Или Иксионовичем, если тебе так удобней.

Навесной мост, зияя свежими дырами, висел над пропастью. Елена совсем про него забыла, как же они вернутся?! Кентавр, который покончил со стрелами и сунул их в колчан, сплетенный из корней аира, отдал оружие Александру, взглянул на нее и сказал:

– Садись на меня, прекрасноволосая. Я перенесу тебя на ту сторону.

Елена пожимала плечами, не решаясь на такой вопиющий шаг.

– Это большая честь, – сказал циклоп, – не много найдется таких, кто удостоился проехаться на батюшке.

Она подошла к кентавру, не зная, как взбираются на такое создание… Поликарп подсадил ее – и она оказалась на крупе Мирона. Поводьев, конечно, не было, держаться за человеческую, мужскую шею или грудь ей не хотелось, в этом было что-то непристойное, хотя он и был старик… «А ты-то кто, – оборвала себя Елена, – три месяца, как молодушка, молчала бы уж: старик… Если бы на нем хотя бы рубашка была! Хотя кентавры, наверное, не носят рубашек. Или носят? Но не в волосы же ему вцепляться?» В конце концов Елена решила, что и не держась не упадет, только покрепче обхватила ногами лошадиное туловище, он ведь не станет взбрыкивать? Но когда кентавр, разгоняясь, поскакал к пропасти, Елена невольно обхватила его за грудь, а Мирон, вытянув вперед руки, легко, в три касания преодолел навесной мост, так что ни всадница, ни ездок не поцарапались о железные тросы-перила, и оказался на той стороне.