Anne Dar - Песнь волчьей крови [СИ]

— Эмм… — потерев переносицу, чтобы наконец, собраться с мыслями, я скрестила руки на груди, после чего подняла на собеседницу серьезный и до жути (даже для самой себя) невозмутимый взгляд. — Вы накачали меня галлюциногенами — наверное, подсыпали порошок мне в напиток — после чего мне по жесткому снесло крышу. Наверное, вы хотите продать меня в рабство или на органы, — совершенно трезвым голосом подытожила я.

После моего ответа Олуэн около десяти секунд смотрела на меня широко распахнутыми глазами, словно на безнадежного пациента, после чего сложила губы бантиком и, хлопнув себя по коленям, поменялась местами с рядом сидящим Рудольфом, тем самым признав своё поражение. Встретившись взглядом с Рудольфом, я почувствовала защемление в области сердца, и мне вдруг захотелось плакать от чувства, отдаленно напоминающего предательство, но я сдерживалась из последних сил.

— Ты не под кайфом, — спокойно произнес Рудольф, и я вдруг словила себя на мысли о том, что боюсь ему верить. — Всё гораздо сложнее. Ты знаешь, кто твой отец?

— Что? — потерла глаза я, чтобы заставить их прекратить слезиться, и это немного помогло. — При чем здесь мой отец? — слегка прокашлявшись, добавила я.

— Дело в том, что твой отец не совсем обычный человек. Если говорить более точно — он вовсе не человек. Он оборотень. Ты назвала нам его имя…

— Что? — нахмурилась я. — Не держи меня за слабоумную, — перешла в наступление я, пытаясь запутать Рудольфа своим наигранно-холодным отношением к его персоне. — Как я могла назвать имя того, кого не знаю?

— Помнишь вечер у костра? — тяжело выдохнул Рудольф. — Мы ввели тебя в транс посредством музыки и специй в мясе, после чего Олуэн попросила назвать тебя своё имя и род. Точнее говоря — она обращалась не к тебе, а к твоему родителю. Ты назвала имя, но твоё биополе оказалось слишком сильным и буквально вытолкнуло нас из твоего подсознания, так что род ты не произнесла, что, к тому моменту, уже было без надобности — нам было достаточно имени. Ты его помнишь?

— Гарольд? Гловер? Гордон? — облокотив подбородок о ладонь и прислонив указательный палец к виску, начала гадать я.

— Годфрид.

— Ты сказал «оборотень»? — наконец придя в себя, нервно хихикнула я и сразу же сдвинула брови, призывая свой здравый смысл вернуться на место и не покидать своих позиций.

— Оборотень. То есть монстр из фильмов ужасов.

— Угу. Классно. Поняла. Это всё, что мне нужно знать? Теперь я могу уйти?

— Мы тебя не держим… — начал Рудольф и, услышав это, я сразу же попыталась встать, но он дотронулся до моего колена своей рукой, тем самым заставляя меня сесть на место. — Это значит, что ты уйдешь отсюда сразу после того, как я договорю. Потому что, для твоего же блага, я должен объяснить тебе, что именно происходит.

— Ладно, — тяжело выдохнула я, сжав кулаки. — Продолжаем… Оборотни — они существуют и они — это вы и немного я, так как мой отец «оно».

— Мы не оборотни…

— Облегчение, — гулко выдохнула я. — Я уже думала, что этот бред не закончится…

— Оборотни — запрещенная каста, существование которой почти свелось к нулю. По факту, во всем мире осталось не более дюжины оборотней. Мы — полуоборотни, потомки оборотней, и наша численность намного превосходит их. Обычно полуоборотни создают семейные союзы с полуоборотнями, рождая себе подобных. С учетом того, что в мире почти не осталось оборотней, чадо от чистого оборотня — редкость. Ты — редкость.

— Понятно, — заморгала я, не в силах дождаться, когда же мне можно будет покинуть этот театр абсурда.

— То, что произошло с тобой вчера — это только начало. Можно назвать это репетицией перед обращением. Вчера было первое новолуние после твоего восемнадцатилетия — момент, когда дитя, рожденное от женщины и оборотня, познает отцовскую силу, текущую в его венах. В следующий раз и в дальнейшем ты будешь обращаться каждое полнолуние. Но с момента своего первого полнолуния у тебя будут…

— Что? — округлила глаза я.

— Отрастать уши и хвост.

— Я-то думала, что я полностью буду превращаться в зверя, — с иронией, которую никто не заметил, произнесла я.

— Полностью обращаются только оборотни. Ты полуоборотень — будешь оставаться в человеческом облике, с ушами и хвостом волка. Это будет повторяться снова и снова, один раз в месяц, как по часам. В полнолуние с полночи до рассвета.

— Хорошо. Как-нибудь переживу, — продолжала подыгрывать я, лишь бы меня поскорее отпустили из логова наркодилеров.

— Ты совершенно не слышишь, что я тебе говорю, — тяжело выдохнул Рудольф. — И еще… Между мной и тобой импринтинг.

— Хорошо, — закивала головой я, совершенно не понимая, о чем идет речь. — Я имею в виду, что мы как-нибудь переживем это. Время лечит…

— Импринтинг — это пожизненно.

— Это не смертельно? — округлила глаза я. — С этим долго живут?

— В нашем случае — около тысячи лет.

— М-м-м… — снова потерла переносицу я.

— По-видимому, стоит объяснить тебе, что такое импринтинг.

— Да, было бы неплохо. Давай сейчас же решим эту проблему, пока она не переросла в… Во что она может перерасти?

— В брак.

— В брак. Что?!

— Я тебе снился?

— Что? — переспросила я, всё еще пребывая в шоке от того, что с рабством я угадала, вот только не подозревала, что оно будет брачным.

— Снился ли я тебе.

— Нет, — интуитивно солгала я.

— Значит снился. Как давно?

— Твоё лицо начало сниться относительно недавно, но…

— Но?

— Твой силуэт или… Что-то вроде твоего…

— Биополя?

— Назовем это биополем. Твой силуэт с биополем были и прежде… С детства. Да, ты мне снился всё то время, которое я себя помню.

— Ты мне впервые приснилась за несколько десятилетий до твоего рождения.

— Что?

— Скорее всего, ты начала мне сниться после рождения твоей матери. Я знал, что ты должна родиться для меня.

— Что?! — всё больше заходила в омут шока я. — Это можно как-нибудь отменить?!

— Импринтинг — это помолвка душ, которую ничем и никем невозможно разорвать.

— Нет-нет-нет… Никакого брака! Мне только восемнадцать…

— Мне тоже всего лишь семьдесят…

— Я не о возрасте. Сколько?! Пффф… Прекрати. Прекратите вы все. У меня сейчас голова расколется. Можно мне уйти домой? — я из последних сил боролась со слезами, подступившими к глазам.

— Мы отпустим тебя домой, но ты не должна глупить.

— Хорошо, — решила согласиться я со всем, что мне скажут, чтобы только поскорее выпутаться из этой истории. В этот момент мне было откровенно наплевать на то, что Рудольф имел в виду под словом «глупить».

— Ты не узнала и одного процента из того, с чем столкнулась. Я дам тебе Летопись Бирюка, которую ты должна будешь вернуть мне в целости и невредимости. Понятно?