Ольга Баумгертнер - Дозор с бульвара Капуцинов

– А кто сказал, что один? – хитро прищурился Семен. – Инквизиция, поди, того же ждет, да и здешний Пресветлый грандмастер тоже. Тебе только улучить момент нужно, чтобы в правильном месте вовремя оказаться.

– Только где оно, то место? – совсем поскучнел Александров. – Бриана давно уже могли в какой-нибудь Марсель увезти. Или в Неаполь.

– Да ты шуткуешь, что ли, Леонид Сергеич? – изумленно вздернул брови московский дозорный и широким жестом обвел открывающийся от их столика вид на выставочные павильоны. – Вот это оно и есть, то самое место! Недаром они все это именно сейчас затеяли, когда тут народу тьмы, и тьмы, и тьмы… – Он помолчал в задумчивости, а затем усмехнулся по-доброму: – А хороша, видать, мамзель, а? Такие страсти в тебе по ней бушуют!

– Я просто должен ее спасти!

– Ну-ну, не тушуйся! Должен – значит должен. Бог даст, выручишь ты свою парижаночку… А теперича, Леонид Сергеич, надо бы нам поторопиться обратно. Чую, время важных сообщений подходит.

Александров спохватился, вскочил: съемка же! А ну как пленка уже закончилась, и он самое главное заснять не успеет? Оставив далеко позади Семена Павловича, он во всю прыть припустил ко дворцу.

…Морис де Робино в это время, как оказалось, заканчивал свой велеречивый монолог.

– Мадам и месье, передаю слово хранителю нематериальных свидетельств. Дон Рауль, прошу!

На трибуне возникла еще одна фигура в сером балахоне. Инквизитор откинул капюшон. У него были высокий лоб, внимательные глаза, роскошные усы и эспаньолка. Но Леонид смотрел в окуляр камеры и увидел нечто намного более любопытное. Правая рука Инквизитора как будто была сделана из стали. Сначала даже могло показаться, что дон Рауль носит железную перчатку.

Но ни одна перчатка не была столь совершенна.

– Сеньоры, сеньориты, мое почтение, – начал испанец. – Меня представили вам как хранителя нематериальных свидетельств. Когда я заступал на службу, должность моя именовалась иначе и более просто – хранитель легенд. В моем ведении все хорошо забытое старое из мира Иных. То, что полустерто в древних манускриптах, и то, что передавалось изустно. Истинные происшествия и самые дикие небылицы.

Дон Рауль взмахнул рукой. Перед ним в воздухе появился полупрозрачный свиток со светящимися письменами.

– Сеньоры, вот образ, сделанный с оригинала Великого Договора. Все знают его наизусть и знают, сколько существует приложений.

Он взмахнул рукой еще раз: список исчез, зато рядом на полу появилась и начала расти стопка фолиантов, почти достигнув плеча невысокого испанца. Стопка тоже была полупрозрачной.

– Далеко не все из них применяются ныне. Многое отменено решениями Инквизиции в присутствии и при согласии обоих Дозоров. И все мы знаем правило: если пункт Договора или соглашение продолжают действовать, оно должно быть исполнено. Только после этого оно может быть отменено. Если человеческий преступник вдруг обнаружил себя ранее никому не известным Иным, то приговор человеческого суда подлежит исполнению в любом случае. Даже если это гильотина или гаррота. И даже если приговор несправедлив…

По залу пронесся шепот. Морис Французский выступал на языке галлов, а дон Рауль изъяснялся на принятой среди Инквизиторов латыни. Тем не менее говорил он через Сумрак, и все собравшиеся, включая магов Востока, шаманов Африки и жрецов Экуадора, его прекрасно понимали.

– Для чего я об этом рассказываю, сеньоры? Нам удалось найти еще одно забытое соглашение, которое давно пора отменить.

Рауль простер железную руку над стопкой призрачных книг. Исчезли все до единой, кроме самой первой, что даже в иллюзорном образе выглядела ветхой и разве что не покрытой синим мхом. Книга послушно взлетела вверх, опустилась на стальную ладонь и раскрылась сама собой. Кажется, было слышно, как зашелестели перелистываемые страницы, хотя это, конечно же, был обман слуха.

Здоровую руку испанец сунул за пазуху балахона, извлек совершенно неуместные круглые очки в тонкой серебристой оправе, водрузил их на горбатый нос и принялся зачитывать:

– В год создания Инквизиции решено… Дабы ценность, непреложность и неизбежность Великого Договора не оспаривались в веках… Один раз в пятьсот лет всего на один день в одном месте известного мира Великий Договор потеряет силу… Время и место сего да будет провозглашено собранием Великих Инквизиторов и услышано силами Тьмы и Света…

Рауль неторопливо снял очки и убрал за пазуху.

– Обычай ни разу не применялся, сеньоры. Заверяю это как хранитель нематериальных свидетельств Европейского Бюро Инквизиции. Мне больше нечего заявить. Слово переходит к председателю собрания сеньору Морису.

Испанец накинул капюшон. Полупрозрачная книга в его руке исчезла, а сам верховный архивариус, сделав шаг назад, мгновенно слился с общей массой безликих фигур в серых балахонах.

– Господа Иные! – На трибуне вновь оказался Морис. – Означенное соглашение Инквизиция признает устаревшим. Великий Договор нерушим, и отменить его может только само время. Но вначале мы должны исполнить это архаичное предписание согласно обычаю. День тридцатого апреля от полуночи до полуночи, дабы не ущемлять интересов сил Света и Тьмы, объявляется Днем без Договора. Великий Договор теряет силу на двадцать четыре часа только в Париже и только в границах Всемирной торгово-промышленной выставки. Инквизиция складывает полномочия и обеспечивает лишь безопасность экспонентов. Дозоры в течение указанных суток не могут предъявлять никаких претензий, связанных с нарушением Договора. При этом все решения и приговоры, вынесенные до указанного срока, остаются в силе и подлежат исполнению. Отбывающие наказание останутся в заключении, каким бы оно ни было. Лишенные права на применение магии не обретут его вновь. Преступления против Договора, совершенные от полуночи тридцатого апреля до полуночи первого мая, не считаются таковыми. Каждый Иной да поступает в это время, сообразуясь со своими разумом и совестью. Ровно в полночь на первое мая Договор снова обретает силу. Dixi [10].

В зале повисла тишина. Великий Инквизитор замер. Раздались вспышки магния: Мориса фотографировали уже привычным человеческим способом. Корреспонденты «Магического вестника» строчили, пользуясь заклинаниями скорописи.

Выдержав паузу, Морис поклонился и сошел с трибуны. Там немедленно оказался другой субъект в балахоне. Леонид не помнил, видел его ранее или нет: Инквизиторы, кроме Старших, умели выглядеть совершенно безликими, тем более в одинаковых нарядах.

– Мадам и месье, циркуляр Инквизиции со всеми подробностями будет предоставлен каждому из присутствующих. Главы Дозоров приглашаются на закрытое совещание особой коллегии Инквизиции, которая состоится сегодня. Благодарим за внимание. Время решит за нас!